Патроны чародея - Гай Юлий Орловский

Теренц Брандштетгер насторожился.

   — Другие? Какие могут быть еще?

   — Другие чародеи, — пояснил Эллиан. — Вы же знаете, среди чародеев соперничества даже больше, чем между королями. Всяк старается стать лучше и сильнее. Почему они часто покидают насиженные места и уходят в дальние земли?

   — Ищут покровителя побогаче, — предположил Теренц Брандштетгер. — Что не так?

Эллиан хитро улыбнулся.

   — Позвольте, достопочтенный глерд, с вами не согласиться. Это короли могут подписать мирный договор, и все будут видеть, соблюдают или нет. А чародеи, если начинают враждовать, то никто не увидит, что они замышляют. Потому схватка заканчивается либо смертью одного из двух, либо более слабый поспешно и тайно покидает свою страну и старается уйти как можно дальше. Что, впрочем, не успокаивает более сильного. Слабый может набрать силу, тайно вернуться и нанести удар…

Брандштетгер поморщился.

   — Это мы знаем. Хотите сказать, что кто–то из обиженных Рундельштоттом вернулся?

Эллиан покачал головой.

   — Напротив, кто–то отыскал его и здесь.

Глерд Джуэл вздохнул.

   — Это отпадает.

   — Почему?

   — Рундельштотт, — объяснил Джуэл обстоятельно, — явился всего лет тридцать тому, это первое. Здесь он ни с кем не ссорился, так как чародеев вообще не было. Строуд пришел позже, но оба настолько разные, что не сталкивались. Второе… если бы это был кто–то из злопамятных противников, он бы просто убил нашего чародея. Брать в плен и похищать… это опасно.

Кливард слушал обоих внимательно, а когда Джуэл закончил, сказал веско:

   — Согласен, похищал не чародей, а тот, кто жаждет воспользоваться услугами чародея. Глерд Мяффнер, вы не согласны?

Мяффнер сказал всполошенно:

   — Как не согласен, почему не согласен?.. Я это и говорил! Но большинство членов Тайного совета предпочли бы мотив попроще.

Королева даже не сдвинула голову за все это время, но в какой–то момент я ощутил ее взгляд на себе, тут же ощущение холодного прикосновения исчезло, я даже не успел поклониться, что, дескать, заметил ее высокое внимание, безумно рад, теперь буду спать и видеть королеву… нет, это будет кошмар, лучше бы ее вовсе не видеть…

Я очнулся, слыша, как она говорит Мяффнеру:

   — …вы совершенно правы, дорогой глерд, хотя понимаю и недоумение остальных членов Совета. Они не знают то, что знаю я и что знаете вы…

Брандшетгер повернул голову в сторону Мяффнера, смерил его презрительным взглядом, снова обратил взор на королеву.

   — Ваше величество?

   — Рундельштотт, — произнесла она холодно, — в самом деле обладает знаниями, которые не должны покидать королевство.

Глерды, как я заметил, посмотрели с изумлением, глерд Иршир в заметном недоумении пробормотал:

   — Но, ваше величество… Я еще понимаю, Строуд…

Она покачала головой, я перехватил ее взгляд, брошенный на меня.

   — Я лично, дорогой друг, видела потрясающие достижения Рундельштотта. Они могут быть очень опасными.

Мяффнер в изумлении всплеснул розовыми ручками.

   — Достижения… выше, чем у мастера Строуда?

   — Намного, — ответила она сухо. — Намного.

Мяффнер вздохнул и умолк, но Иршир поинтересовался осторожно, но въедливо:

   — Ваше величество, однако же… достижения мастера Строуда мы все видели…

Наступило затяжное молчание, королева на миг поджала губы, однако все смотрят в ожидании ответа, и она произнесла нехотя:

   — Достижения Рундельштотта, в отличие от работ Строуда, всегда были королевской тайной. Над чем он работал и каких успехов достиг, противник мог дознаться по действиям ученика Рундельштотта… глерда Юджина.

Головы повернулись в мою сторону. Я ощутил себя неуютно, но, думаю, королеве сейчас не лучше, придумывает правдоподобную легенду, ее советники не дураки, им нужно дать строгое логическое и непротиворечивое объяснение.

Мяффнер, все–таки самый быстроумный из всех толстяков, пробормотал:

   — Полагаю, наши неведомые противники могли обратить на глерда Юджина внимание, еще когда он сумел нарушить планы Дейнджерфилда. Именно, прошу заметить, неким чародейским образом.

   — Дейнджерфилд не учел, — согласился Иршир.

   — Он просто не мог такое учесть, — заметил Кливард.

Мяффнер продолжил живо:

   — И противник понял, что если глерд Юджин сумел в короткие сроки овладеть такой магией, то сам Рундельштотт знает намного больше. И представляет великую ценность!

Королева выслушала, голос ее прозвучал с той же непреклонной властностью:

   — Теперь вы догадываетесь, что Рундельштотт представляет ценность. И противник, кем бы он ни был, постарается увезти его подальше от нас. Спрятать! И заставить работать против нас… Глерд Юджин! У вас есть что сказать?

Я поднялся, отвесил вежливый поклон в сторону королевы, но еще и повел головой так, словно часть поклона передал высокопоставленным глердам.

   — Мне трудно что–то вякать, ваше величество, когда здесь столько знатных и родовитых господ. Но если нужно высказать свое мнение… я бы предложил привлечь к расследованию похищения мастера Строуда.

На меня посмотрели несколько странно, глерд Иршир сморщил аристократический нос.

   — А он при чем здесь?

   — Он все–таки общался иногда с Рундельштоттом, — пояснил я. — Во всяком случае, маг может подсказать больше о маге, чем любой из нас.

Кливард сказал надменно:

   — Глерд… Юджин, вы как бы совсем новый глерд… в том смысле, что еще не совсем глерд… вам иногда кажется, что вы ровня высоким глердам, потому готовы позвать сюда даже этого мерзкого колдуна…

Иршир опустил ладонь на руку Кливарда.

   — Успокойтесь, благородный глерд. Откуда глерду Юджину знать о манерах и правилах приличного поведения?.. Он просто говорит то, что думает, как и принято в кругу простолюдинов. Не нужно его строго судить…

Я старался не смотреть в сторону королевы, у нее положение сложное, она обязана поддерживать родовитых глердов вне зависимости от их личных заслуг, и не важно, что думает на самом деле.

   — Ладно, — сказал я, — не можете позвать сюда, нужно сходить к нему!.. Что, и это нельзя?

Мяффнер сказал успокаивающе:

   — Можно послать к нему кого–то из слуг. Он спросит то, что вы хотели узнать, и вернется с ответом. Лично к вам.

Я поднялся.

   — Понятно. Я сам переговорю со Строудом. Мне намного приятнее говорить с умным человеком, чем с родовитым. Честь имею!