Патроны чародея - Гай Юлий Орловский

   — Глерды, — сказал он легким голосом, — всех нас сейчас тревожит эта ситуация?.. Скажите, глерд Юджин, чем Рундельштотт владел еще… опасным?

   — В смысле? — спросил я.

Он посмотрел на меня с укором, надо соображать быстрее, но я смотрю чистым взглядом праведника, он посмотрел по сторонам, никто в нашу сторону не смотрит, но все равно еще больше понизил голос:

   — Сам Рундельштотт человек тихий и мягкий, это мы знаем. Но вас он обучил темной магии, что убивает человека быстро и ужасно.

   — Ничего ужасного, — заверил я. — Вполне гуманно! Не то что острым мечом по животу…

Мяффнер вздрогнул, даже переменился в лице, а Джоэл сказал с мягким укором:

   — Вот–вот, для вас такое вот даже… приемлемо. Топором по животу! Вы даже не вздрогнули. А Рундельштотт кузнечика не обидит. Потому он сам ничем не пользовался. Не думаю, что вам передал все свои темные знания. За такое короткое время все не передашь, нужны столетия. Я боюсь, как вы понимаете… вы понимаете?

   — Да, — ответил я нехотя, — боитесь, что враг сумеет пытками заставить его выдать способы, как убивать людей не только для защиты, как научил меня, но и для нападения?

Мяффнер вздрогнул, Джуэл посмотрел на него с сочувствием, а мне кивнул.

   — Вы все же иногда почти сразу все схватываете, юноша.

   — Спасибо.

   — Вас не пугает, — сказал он так же тихо, — что найдутся такие же сметливые… понимаете? Если за этим стоит сам Антриас, он может со всего королевства собрать умных и быстросхватывающих людей!

Я подумал очень серьезно, Джуэл не сводил с меня испытующего взгляда.

   — Значит, — ответил я с тяжелым сердцем, — нужно вызволить раньше, чем ему развяжут язык.

Он вскинул брови в недоумении, потом понял, судя по его лицу, мой профессиональный жаргонизм, сразу посмотрел с надеждой.

   — У вас есть какие–то… мысли на этот счет?

   — Нет, — ответил я честно, — потому соберите команду аналитиков… ну, умных людей, знатность в этом случае не обязательна, пусть вычислят, как это примерно произошло, куда ушла группа похитителей, есть ли шансы ее настигнуть…

Он вздрогнул.

   — Да–да, вы правы!.. До границы с Уламрией не меньше пяти суток, если хорошая конница. И хотя прошла половина суток, однако же не могут везти старика в седле! Наверняка подобрали повозку… а это на треть замедлит…

   — А еще вынуждены будут только по дорогам, — добавил я, уже сам загораясь этой идеей. — В то время как конный отряд и через лес. Не слишком дремучий, конечно. Если угадать, куда едут, настигнуть есть шансы…

Он проговорил отстраненно:

   — Дорог отсюда не так уж и много… Простите, глерд, и спасибо за идею!

   — Успеха, — сказал я.

Мяффнер проводил его тоскующим взглядом.

   — Это самый любезный и обходительный вельможа в королевстве. Но я еще не знаю, как он будет во главе нашей дипломатии. Многое изменилось из–за проклятого Дейнджерфильда… А, Френсис уже ушел! Значит, прием закончен. Ждите еще пару минут, затем отправляйтесь в кабинет королевы. Стража вас помнит.

Он быстро–быстро и совсем несолидно понесся по коридору, спеша успевать делать работу не только за себя, но и за подчиненных.

На этаже королевы гвардейцы несут стражу у лестницы и у обоих концов коридора.

Я никого не встретил, только уже в виду двери королевского кабинета вдруг услышал повелительный оклик:

   — Юджин!.. Глерд Юджин!

Я обернулся, он ждет у стены с картинами, в нетерпении притопывает, что взбесило как–то сразу, хотя я же миротворец и меня не должно задевать мелкое хамство этих высокопоставленных глердов, да еще и вознесенных королевой так высоко.

Подумаешь, по имени назвал, как слугу! Да меня все друзья зовут по имени… Но этот ждет, что прибегу по его окрику — другое дело, сам не сделал ко мне ни единого шага.

Закипая и сдерживая себя, я пошел к нему, держа взглядом его холеное лицо прицельно, однако он в своей толстокожести ничего не уловил, напротив, заявил сразу:

   — На мне стол Хозяйствования, так что мне понадобится многое улучшать как во дворце, так и…

   — Глерд, — прервал я, — глерд! Заткнитесь.

Он умолк, отшатнулся. Лицо начало медленно краснеть.

   — Что? Это вы мне говорите?

   — Вам, дурак, — ответил я тихо, чтобы никто не услышал, хотя мы здесь одни. — С чего вам взбрело, что я в вашем распоряжении?..

Он сказал гневно:

   — Но вы как Улучшатель обязаны…

   — Заткнись, — посоветовал я злобно. — Кто я есть — знаю. Но я пришел вовсе не для того, чтобы улучшать вам прялки и переставлять зеркала. Да, я — Улучшатель!.. Но не вещей, глерд Кливард.

Он вытаращил глаза.

   — Простите, но…

   — Если уж улучшать, — сказал я высокомерно, — то весь мир. Или хотя бы общество.

Он отшатнулся, но проговорил с некоторым прозрачным намеком:

   — Глерд, значит ли это…

   — Мне тоже нравится примитив, — сказал я жестоким голосом, — в нем так легко и приятно!.. Но, увы, Господь нас создал для великой цели. Настолько великой, что даже не сказал, для какой, все равно не поймем, пока не вырастем.

Он смотрел на меня с бессильной злостью.

   — Глерд…

   — Я вообще–то не Улучшатель, — отрезал я, — а Преобразователь, но пусть остается Улучшатель. Более приятное такое прозвище, успокаивающее… Преобразовывать можно к добру и к худу, а улучшать вроде бы только в одну сторону…

Он вроде бы слегка ошалел от неожиданно отпора, не ожидал, спросил уже не так уверенно и нагло:

   — А разве нет?

Я вздохнул, сказал уже почти примирительно, не люблю сориться:

   — Глерд, любое улучшение прежде всего используют для войны. Подкованные кони позволят армии совершать походы в дальние страны, прялки дадут полотна на всю армию, система зеркал позволит установить связь между войсками… Но это все потом. А пока мы занимаемся спасением Рундельштотта, о котором вы уже забыли? Как удобно, верно? И вы тоже обязаны его спасать! И не пытайтесь воспользоваться случаем и урвать что–то для себя. Это недостойно. Вы о таком понятии, как достоинство, слыхали?

Не дожидаясь ответа, я повернулся и пошел дальше, а там у королевской двери сам взялся за ручку и отворил ее, чувствуя на спине его злой и ненавидящий взгляд.

Глава 15

Королева за столом, вид усталый, рассеянно просматривает бумаги. У дальней стены застыл, как статуя из дерева, с самым смиренным видом не то слуга, не то помощник.