ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх - Гвидо Препарата

15 мая пала Голландия. Проявив милосердие, Гитлер 24 мая позволил союзникам эвакуировать в Британию из Дюнкерка от­ступающий франко-британский контингент — 375 тысяч солдат и офицеров, треть которых были французы. Бельгия капитули­ровала 27 мая, а 14 июня 1940 года нацисты вошли в Париж.

Взорвав динамитом достопамятный вагон в Компьене близ Парижа, в котором в ноябре 1918 года Эрцбергер подписал уни­зительную для Германии капитуляцию, немцы оккупировали се­вер Франции, с тем чтобы внимательно следить за Британией, отдав остальную часть страны своим «коллаборационистам», ге­нералу Петену, вероятно, в награду за то, что победа нацистов оказалась такой легкой и скорой.

Как премьер-министр, Черчилль теперь становится главным режиссером-постановщиком маскарада: имея за плечами три­дцатилетний опыт работы в разведке и обладая блестящим та­лантом к театральным жестам, он как нельзя лучше подходил для организации финального, самого рискованного акта разыг­рываемого спектакля. Настало время снова пустить в ход козыр­ного туза — Виндзора.

Теперь идея состояла в том, чтобы создать плацдарм фиктив­ного британского умиротворения на Пиренейском полуостро­ве. Приманкой и должен был стать Виндзор. В тот момент Эду­ард в чине генерал-майора служил в штабе объединенного союзного командования, находившемся в Париже. 16 мая он внезапно, без разрешения вышестоящих начальников, «дезер­тировал со своего поста — такой поступок подлежал военно-по­левому суду — и вместе с герцогиней отбыл на юг Франции» (186). То, что с поверхности казалось безумным актом бегства от наступавших немецких дивизий, на деле оказалось секрет­ной миссией в нейтральной Испании. 20 июня Эдуард всплыл в Барселоне.

Приблизительно в то же самое время, 19 мая, Черчилль на­значает Сэмюэла Хора британским послом в Мадриде; бывшего умиротворителя, которому доверяли нацисты.

Более того, через Швецию британцы в конце мая подброси­ли нацистам дезинформацию о том, что основное ядро умиро­творителей, оппозиционных Черчиллю, группируется вокруг Галифакса (187). Мнимый раскол британского истеблишмента на два противоборствующих клана, каковое уже однажды ис­пользовалось для внедрения Требича в 1920 году, на этот раз был в новом, куда более грандиозном масштабе приспособлен для постановки последнего действия в великом обмане Третье­го рейха (см. рис. 5.2), — и не случайно, что за кулисами обеих операций стоял все тот же Черчилль.

Двойные агенты типа барона де Роппа в то время убеждали нацистов в том, что «только после крупных сражений, в кото­рых исчезнут последние сомнения в военной мощи Германии», партия мира сможет опрокинуть кабинет Черчилля (188).

Нацисты поверили всему: они много лет преданно смотрели в глаза лидеров этой партии, бросавшей огромную тень на все британское общество: дипломатический корпус, разведыватель­ные службы и весь правящий класс. Все они были, так или ина­че, вовлечены в те или иные фашистские движения, готовые со­вершить переворот, если состоится вторжение в Британию и она будет принуждена к миру. Таких фашистских групп было множество, и назывались они по-разному — «Связь», «Правый клуб», «Нордическая лига»... (189) Но лишь немногие из них бы­ли настоящими движениями.

3 июля Виндзор был уже в Лиссабоне — там он и стал ждать приезда нацистов. Он остановился в доме своих богатых порту­гальских друзей, связанных с германской разведкой. Принц много говорил, и содержание всех его разговоров немедленно передавалось в Берлин для сведения Риббентропа. Утверждали, что 12 июля принц рекомендовал нацистам, не жалея сил, бом­бить Британию, для того чтобы вынудить ее пойти на немедлен­ный мир с Гитлером (190).

С 10 июля 1940 года люфтваффе начало бомбить британ­ские порты и тыловые базы. Воззвав «еще раз к разуму и здра­вому смыслу», Гитлер предложил Британии мир в своем обра­щении от 19 июля 1940 года. И снова Британия ответила отказом. За три дня до этого фюрер насторожил своих генера­лов, приказав им подготовить план вторжения в Британию че­рез Ла-Манш, — то была великая нацистская мистификация, на­званная операцией «Морской лев» (Seelowe): естественно, Гитлер не собирался осуществлять ее на деле. И Черчилль пре­красно это понимал (191).

Потом, в конце июля, в Лиссабоне приземлился высокопос­тавленный нацистский представитель. Документы, касающие­ся этой миссии, были строго засекречены самим Черчиллем (192), достоянием гласности стали лишь несколько шифрован­ных донесений. Из заслуживающей доверия реконструкции данных следует, что Вальтер Шелленберг, один из ведущих дея­телей нацистской разведки, присоединился в Лиссабоне к сво­ему шефу Рейнгарду Гейдриху ни много ни мало для того, чтобы сопровождать заместителя фюрера Рудольфа Гесса, прилетев­шего из Германии для завершения раунда предварительных секретных переговоров с герцогом — давним знакомым Гесса с 1937 года (193).

О чем они говорили 28 июля, неизвестно, но содержание пе­реговоров становится понятным из дальнейшего развития во­енных событий и из заявлений, сделанных герцогом своей сви­те: именно что в данный момент он не готов рисковать гражданской войной в Британии ради возвращения трона, но бомбежки могут образумить Британию и, возможно, подго­товят страну к его скорому возвращению с Багамских островов, управление которыми он в тот момент принял по предложе­нию Черчилля. 1 августа 1940 года Виндзоры сели в Лиссабоне на лайнер, направлявшийся в Карибское море, и окончательно сошли с политической сцены.

«Недовольный скромными результатами рейдов люфтваффе, [в тот же день Гитлер] объявил о своем намерении ужесточить кампанию и приказал беспощадно и непрерывно бомбить Анг­лию, этой воздушной войне он присвоил кодовое название «Ор­линый налет» («Adlerangriff») (194). Этот план был представлен как своего рода громоподобная преамбула к воображаемому вторжению в Британию, каковое, будучи по самой своей приро­де чистым блефом, была, соответственно, отложена Гитлером на неопределенный срок. Воздушная битва над Британией, кото­рую Гитлер начал с нескрываемой неохотой, началась 13 августа. Гитлер никогда не желал всерьез воевать с Британией, очевид­но, что и в этот момент он не готовился к войне с нею: Германия имела в Атлантике всего десять подводных лодок, а ее бомбарди­ровщики были непригодны для широкомасштабной воздушной войны. «Ясно, что ее военно-воздушные силы никогда не пред­назначались для такой цели» (195). Неудивительно, что «Орли­ный налет» потерпел фиаско — официально он был отменен 17 сентября, спустя 36 дней после начала воздушной битвы за Англию, a de facto налеты закончились 10 мая 1941 года после об­мена бессистемными воздушными рейдами с противником.

Виндзор отлично послужил целям Черчилля: он спровоци­ровал Гитлера на тот «воздушный разбой», которого Черчилль ждал как манны небесной с 1934 года и который он — с осени 1939 года — предъявлял как главный козырь американцам в сво­их попытках втянуть их в войну Почти два года Черчилль шан­тажировал Соединенные Штаты, грозя, что Британия может сдать свой флот Гитлеру, если тот бомбежками принудит ее к ка­питуляции. «Британцы ежечасно, — предсказывал посол Кенне­ди, — будут измышлять способы запутать нас в свои сети» (196).

Правда, однако, заключалась еще и в том, что Британии вой­на стоила полтора миллиарда долларов в месяц, — повторялся сценарий Первой мировой войны: Америку надо было всеми си­лами заманить в британскую евразийскую интригу. Но Рузвельт и стоявшие за его спиной клубы не нуждались в убеждении — с 1938 года они перевооружились, причем сделали это в колос­сальных масштабах; того, чего не удалось добиться с помощью «Нового курса», добились с помощью перевооружения: после игры в русскую рулетку с Монтегю Норманом в 1929 году, Аме­рика в следующем десятилетии получила десятимиллионную безработицу. Со временем Америка подобрала их — по одному — и одела в хаки, превратив к 1940 году резервную армию безра­ботных в вымуштрованную боеспособную армию из одиннадца­ти миллионов Джи-Ай. Соединенные Штаты рвались в бой.

После бесславной кончины немецких репараций в 1932 году американцы поклялись, что не будут продавать оружие воюю­щим и агрессивным странам, а если и будут, то только за налич­ные деньги. Однако в 1939 году законодательство было пересмо­трено, и американцы снова начали продавать оружие воюющим странам, а к концу 1940 года, под давлением неплатежеспособ­ной Британии, американцы согласились продавать оружие в кредит. «Предположим, что у моего соседа горит дом, — с пафо­сом говорил Рузвельт в обращении к американскому народу 7 де­кабря 1940 года.— Я не стану говорить ему: «Мой шланг стоит 15 долларов... Мне не нужны 15 долларов — я хочу, чтобы ты вернул мне шланг, когда пожар будет потушен» (197). Этот об­разчик задушевной притчи обернулся законом от 6 января 1941 года, — известным как соглашение о ленд-лизе, два месяца спустя ратифицированном конгрессом, — Черчилль, безмерно довольный таким ходом событий, назвал новый закон «самым бескорыстным актом в истории нашего народа». «Мы долж­ны, — вторил ему Рузвельт, — стать великим арсеналом демокра­тии» (198).