ГИТЛЕР, Inc.Как Британия и США создавали Третий рейх - Гвидо Препарата

Таким образом, в том, что касается Монтегю Нормана — ве­роятно, одного из величайших управляющих Центральным бан­ком, человека, проведшего четверть века во главе самого могу­щественного финансового учреждения той эпохи, — мы должны удовлетвориться тем, что он был не более чем карикатура на психопатического дядюшку Скруджа старой школы, имевшего весьма шаткие представления о современной ему динамике финансов.

Фон Шредер? Шредера вообще никто не принимает всерьез; по его поводу мы слышим: он был просто партнером, предста­вителем среднего провинциального банка...(7)

Что же касается того отвратительного шоу, известного под названием «британское умиротворение» (Гитлера), то нам гово­рят, что это была ошибочная политика «слабоумного министер­ства иностранных дел» (8), которое желало совместить «нравст­венность и выгоду» (9). Как же быть тогда с тузами партии мира, которые преднамеренно затягивали войну, чтобы выиграть вре­мя? Этот цинизм объясняют тем, что империи пришлось вести борьбу за выживание (10), когда в действительности она жерт­вовала миллионы жизней ради того, чтобы избавить себя от участия в кровавой мясорубке, которую она же сама и выковы­вала с 1919 года.

Как быть, кроме того, с вермахтом: действительно ли это бы­ла первоклассная, до зубов вооруженная армия, снабженная са­мым современным оружием? Конечно же нет, возражает «аме­риканец» Шахт: «Зарубежные исследования — некоторые из них были проведены с надлежащей точностью — германского финансирования военных расходов однозначно показали, на­сколько неадекватным было наше вооружение и насколько не­состоятельным оказалось распределение финансирования» (11). Это типичный образчик послевоенной апологетической продукции, изготовленной человеком, которого в день его шес­тидесятилетия в 1937 году еженедельный орган германской ар­мии «Militar Wochenblatt» восхвалял как деятеля, «который сде­лал возможным возрождение вермахта» (12). Тот вред, который причинил во время войны вермахт своим противникам, тоже не остался незамеченным и был зарегистрирован, невзирая на ложь, к которой прибегнул в Нюрнберге Шахт, спасая свою шкуру и выгораживая имена своих покровителей. Он прятался за следующими лживыми утверждениями: (1) нацисты пришли к власти с помощью самофинансирования; (2) армия Германии была никуда не годной, (3) гитлеровцы изнасиловали экономи­ку и (4) нацистский экономический эксперимент с самого нача­ла был в целом неудачным.

Профессиональная литература на эту тему лихорадочно ух­ватилась за шахтовскую фальшивку: про германскую армию до сих пор говорят, что она представляла собой «хаос соперничав­ших управлений», усугубленный «параноидным гитлеровским стилем руководства» (13). Создание нацистами рабочих мест описывают как «фрагментированное» и «децентрализованное» мероприятие, которое не было ничем обязано нацистскому ру­ководству, кроме «принуждения» (14). Но даже очевидный ком­ментарий по поводу крутого внезапного взлета, пережитого Германией после января 1933 года в ликвидации безработицы, росте производства и социального страхования, — именно того факта, что исключительно скорое выздоровление от страшной, порожденной нищетой болезни было целенаправленным дейст­вом, осуществленным германскими и англо-американскими фи­нансовыми элитами в сотрудничестве с гитлеровцами, — тонет в нескончаемых абсурдных дебатах относительно того, что в действительности якобы нацистский бум явился не более чем горьким плодом везения, а не обдуманного вмешательства и эф­фективного управления экономикой (15).

Естественно, истеблишменту выгодно, чтобы продолжала циркулировать старая сказка о том, что «случилась неожидан­ность во второй половине 1932 года» (16), поднялся «некий ес­тественный порыв экономического ветра», который весьма удачно надул паруса Гитлера. Эта вредоносная басня позволяет одним движением смахнуть все колючки, которые торчат из периода 1932-1933 годов, — именно зарубежное финансирова­ние нацистов, фальсифицированное назначение Гитлера рейх­сканцлером и наличие решающих сил, стоявших за резким и стремительным оживлением экономической активности в Тре­тьем рейхе.

Более того, нацистская экономика, подогретая мощной сме­сью свободного предпринимательства, призывов к коммунисти­ческому обобществлению, индустриального совершенства, ве­ликолепной структуры, удачной политики распределения, антиплутократических инвектив, виртуозного владения новы­ми технологиями, строгого регулирования, умелого управления денежными потоками и эффективного планирования, — это феномен, признать факт существования которого неудобно ни­кому — ни либералам, апологетам крупного бизнеса, ни левым доктринерам и даже ни анархистским реформаторам, сторон­никам дробления экономики, — упомянутый феномен вызывает глубокое смущение, ибо он обладает любимыми чертами каждо­го из этих течений, и лучше о нем либо вовсе не упоминать, ли­бо по возможности исказить.

Сказанное еще более справедливо в свете тех массивных инвестиций, которые были вложены в Третий рейх союзниками. Эти инвестиции делались не из циничного желания получить доход, но ради будущей реконструкции Германии под эгидой Со­единенных Штатов Америки — клубы просчитали свои дейст­вия на два хода вперед. То, что Гитлер со временем проиграет войну, было ясно — и это несмотря на отсрочку, которую нацис­ты получили благодаря такой экономической «помощи». После войны, в 1949 году, после того как Германия была разделена на два государства — восточное и западное, новой Федеративной Республике не пришлось платить репарации наличными деньга­ми: она просто отдавала союзникам натурой 4 процента произ­веденных ею товаров. Ценные бумаги немецких абсентеистов были временно секвестрированы оккупационными властями, гигантские промышленные конгломераты прошлого были раз­делены на более мелкие концерны, которые были затем ин­тегрированы в европейский Общий рынок, который путем со­здания новых клиринговых механизмов, Международного валютного фонда и плана Маршалла был накрепко привязан к рынкам сбыта американской империи. Теперь Вашингтон по­лучил Германию и Средиземноморье вместе с Римским Папой, отпущение грехов которым было куплено вложением в банк Ва­тикана миллионов долларов, ассигнованных на проамерикан­скую деятельность (17).

И как быть с холокостом? Англо-американские элиты наложи­ли вето на план Шахта конца 1938 года. В мае 1939 года Соеди­ненные Штаты — родина массы будущих музеев холокоста — про­сто отказали в убежище тысяче состоятельных евреев, которым Гитлер позволил отплыть на пароходе из Гамбурга (18). Ничего не вышло и из Мадагаскаре ко го плана, а когда эсэсовцы вторг­лись в русские леса, Черчилль, исходя из собственных, и только собственных планов и соображений, позволил им в течение трех лет решать их «задачи», предположительно зная о намере­ниях черных легионов до того, как они приступили к делу (19).

Невероятна огромна гора лжи, которую нагромоздили пред­ставители англо-американского истеблишмента для того, чтобы сохранить в глазах обществ своих стран миф о том, что Вторая мировая война была «хорошей» войной, в которой восторжест­вовала справедливость. Доказательства лживости таких утверждении находятся во множестве папок, документируя различные фазы этой интриги. Эти доказательства до сих пор остаются не­доступными для общества — как говорят, из соображений «национальной безопасности».

По сути, союзные элиты рассказали сказку. Сказку о том, что немцы всегда были возмутителями спокойствия; один раз они нарушили мир и были за это наказаны, правда, пожалуй, слиш­ком сурово. Вследствие пустяковой избыточности наказания не­весть откуда материализовалась сила Зла — сила, зло которой намного превосходила снисходительную суровость союзников. Так и получилось, что союзники, сами того не желая, породили силу Зла. Далее в сказке говорится о том, что злокозненность этой силы возросла настолько, что для ее искоренения потребо­вался жесточайший глобальный конфликт.

Это не просто безобидная небылица, это — оскорбление. И что еще хуже — с каждым днем все больше и больше людей ради своего душевного спокойствия предпочитают верить этой лжи. Дело в том, что индивиды, как писал Макиавелли в своем «классическом» руководстве по нечеловеческому поведению, «просты» и сами хотят верить в слова, произносимые законной властью. Законной властью, каковую мы считаем воплощением нашей воли, но которая в действительности есть не что иное, как высокие крепостные стены, скрывающие олигархию и ее ложь. И с тем и с другим история в конце концов сведет свои счеты.

Примечания

Часть 1

1. Robert Deacon, John Dee. Scientist, Astrologer & Secret Agent to Elizabeth I (London: Frederick Muller, 1968), pp. 92, 94.

2. Thorstein Veblen, Imperial Germany and the Industrial Revolution (London: Macmillan & Co., 1915), pp. 50-84.