Там, за зорями - Хващевская Оксана

Злата не видела двоюродного братца очень давно. В памяти он так и остался таким вот рыжим, веснушчатым, задиристым и смешным пареньком, охочим до всевозможных проказ. Нет, он никогда не был ей с Анькой товарищем по детским играм. Но и совсем плохим, конченым человеком она не могла его представить. Только не в двадцать три года.

— Здорово, Златуль! Не ожидала? — парень бросил на пол баулы и засмеялся.

Он был все тем же Васькой, правда, следы разгульной жизни уже угадывались в чертах лица, в желтизне и испорченности зубов, которые давно забыли, что такое щетка и зубная паста.

— Привет! А ты какими судьбами? — обалдело уставясь на него, спросила девушка.

— А че, мамуля не звонила? Они ж меня снарядили в деревню, чтобы помочь тебе с рассадой на весну и вообще по хозяйству. Но, если честно, они просто хотели хоть на время удалить меня подальше от компании.

Как будто в подтверждение его слов зазвонил домашний телефон. Злата, все еще пребывая в легкой растерянности, сняла трубку, косясь на двоюродного братца.

— Златуля? Это тетя Люда! Там мой оболтус прибыл в деревню? Я ему сказала…

— Теть Люда, если вы про Ваську…

— А про кого ж еще? Мы там с Леной семена передали и грунт, и продукты… Вы уж там посадите рассаду! Уже пора сажать. Ящики в сарае на стенах висят, поснимайте, просушите их и сажайте. Перец пореже — его там немного, чтоб потом не пикировать, а помидоры гуще, потом рассадим. Ну и пусть он тебе по хозяйству поможет, только выпить ему не давай, а то потом его и не сыщешь в деревне! Как говорится, свинья грязи найдет!

— Ага… — только и смогла сказать Злата.

— Он тебе не помешает, если задержится на несколько дней? Хоть я и не удивлюсь, если он уже сегодня махнет обратно.

— Да нет…

Тетя Люда положила трубку, а Злата обернулась к Ваське.

— Маман звонила? ЦУ дала? — хмыкнул он.

— Вроде того. Есть будешь?

— Вон тот творог, который ты ешь?

— Вообще-то он с медом и сметаной…

— Ага, фигуру блюдешь, как моя сестрица! А чего-нибудь посущественнее у тебя нет?

— Ну…

— Давай эти баулы разберем, наверняка наши мамаши положили сюда что-нибудь действительно съестное! Я бы вот от картошечки жареной с салом не отказался…

Злата нажарила ему картошки, отыскав в самой глубине морозильника сало, которое, кажется, здесь уже год лежало Когда оно уже шипело на сковородке, девушка вбила туда пару яиц. И вот эта нехитрая деревенская еда, ее запах и вкус как будто вернули ее в детство. Ей так живо вспомнилось то время, когда и бабушка, и дед были живы, и бабушка Соня тоже варила картошку и жарила сало с яйцами, и усаживала Злату, Аньку и Ваську за стол завтракать. И яичницу чаще всего она жарила в печи, и вкус у нее был такой особенный… Самой себе так девушка не готовила, но с парнем поела с удовольствием.

После того, как они разобрали огромные сумки, в которых чего только не было, и Васька принес из сарая ящики, они забрались с ногами на диван, уместили между собой ноутбук стали резаться в компьютерную игру. Васька в ноутбуке мало что смыслил, играла Злата, но он с таким детским восторгом наблюдал за ней и, не переставая, комментировал, а Полянская то и дело смеялась и совершала ошибки. Она пыталась и парню показать, и подсовывала ему ноутбук, но ему все никак не удавалось совладать с «мышкой», и все его попытки заканчивались провалами. Они так увлеклись, что забыли о времени.

Телефонный звонок вернул их к действительности. Злата поставила игру на паузу и, потянувшись через стол, сняла трубку.

— Опять моя маман, сто процентов, — пробурчал Васька, прежде чем девушка поднесла трубку к уху.

— Алло!

Злата была уверена, что теперь звонит ее мама, но в трубке раздался встревоженный голос Тимофеевны.

— Златуль, Лёшка наш у цябе?

— Нет… — испуганно произнесла девушка. — Он ушел утром, я проснулась, а его нет… А он что, не приходил?

Злата вспомнила, в каком состоянии был вчера Леша, и похолодела от ужаса.

— Да не, прыходзiу! Пабыу трохi, а патом нiкому нiчога не сказау i пайшоу. Яго уже няма некалькi гадзiн! Тут бацька во валнуецца, да i мы усе…

— Нет, Тимофеевна, он не заходил! Но он очень переживает…

— Да… — пожилая женщина тяжко вздохнула. — Мы усе перажываем. Златуль, можа, ён зойдзе да цябе…

— Тимофеевна, я сразу же позвоню вам! — пообещала ей девушка.

Они простились. Злата положила трубку, но к игре вернуться не торопилась. Вместо этого она отодвинула ноутбук в сторону и высвободила из-под себя ногу.

— Ты чего? — уставился на нее Васька.

— Слушай, Васька, ты тут побудь пока дома, хочешь, дров наноси и трубки растопи, к вечеру похолодает, а мне нужно уйти ненадолго, — сказала она и встала с дивана.

— Случилось чего? — полюбопытствовал парень.

— Да как тебе сказать. У одного моего друга мама умерла, вчера похоронили. Он переживает очень, и родные его очень беспокоятся за него! Он из дома ушел, а они волнуются.

— А ты знаешь, где он?

— Примерно да. Я думаю, он на кладбище. Я пойду сейчас туда, а когда вернусь, тогда и займемся семенами.

— А кто он, этот твой знакомый? Я его знаю?

— Это вряд ли! Он внук Тимофеевны, а они переехали с юла когда ты… — девушка осеклась.

— Ага… Пошел по наклонной, ты хотела сказать. Ладно давай иди, я тут без тебя со всем разберусь! А вообще, если найдешь своего друга, приводи его к нам!

Злата лишь кивнула в ответ, быстро набросила на себя куртку, обмотала шарф вокруг шеи, застегнула молнию на ботинках и, выбежав из дома, помчалась прямиком на кладбище. Она бежала по дороге, ее волосы, которые она забыла заплести, развевались на ветру. Она пыталась их удержать и чувствовала, как от бега и страха отчаянно колотится в груди сердце. Она оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть Лешку, но деревня была пустынна.

Возле кладбища, чувствуя, что легкие вот-вот разорвутся от быстрого бега, девушка замедлила темп и, пытаясь отдышаться, пошла быстрым шагом. Напрягая зрение, она пыталась разглядеть сквозь стволы сосен и берез Блотского, но как бы пристально ни всматривалась, так ничего и не смогла увидеть. Кладбище было безлюдным и безмолвным, застывшим в своем вечном сне, и даже вороны на верхушках деревьев не нарушали тишину.

Вообще Злата была не из тех, кто может запросто прогуляться по кладбищу, и пусть здесь, в Горновке, кладбище было светлым и тихим местом, но одной здесь все равно было жутковато, тем более Лешину маму похоронили только вчера. Холодок пробежал у девушки по спине, когда она свернула с дороги и, спустившись с пригорка, вошла на территорию. Лешкину маму похоронили в березняке, там было светло и спокойно, там небо просвечивалось сквозь тонкие веточки берез и соловьи весной заливались трелью. Там не было сумрачно, как в старой части кладбища, там не заросло все кустарником и лесная фиалка не покрыла все сплошным ковром.

Здесь, в лесу, еще лежали сугробы тяжелого потемневшее, снега, и, пробираясь между оградами, девушка то и дело проваливалась в них. Лешки здесь не было, но она все равно продолжала двигаться вперед, хотя даже самой себе не могла бы объяснить, что заставляло ее это делать.

Свежая могила Лешкиной мамы утопала в венках и букетах цветов, и ее было видно издалека, но еще прежде, чем Злата подошла к ней, она увидела Блотского. Опустившись на колени он почти лежал на могиле, не обращая внимания ни на мерзлые комья земли, ни на снег, ни на увядшие букеты цветов. Он лежал, не шелохнувшись, и даже не дрогнул, когда она приблизилась. Глаза у него были закрыты, а выражение лица было таким безмятежно-спокойным, что у Златы сердце екнуло в груди.

— Лешка! — испуганно крикнула она, разом нарушая мертвую тишину этого места.

Бросившись к парню, девушка опустилась перед ним на колени и, вцепившись в куртку обеими руками, стала его трясти. На миг ей показалось, что парень мертв.

Блотский открыл глаза, а у Златы слезы покатились по щекам. Обхватив руками его шею, она прижала его к себе.