От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

Следует подчеркнуть, что построенный французами форт между озерами Гурон и Эри находился почти посередине вышеупомянутой территории, переданной англичанам ирокезами. Однако когда лейтенант-губернатор Нью-Йорка Джон Ненфен пытался уговорить Союз пяти племен напасть на него, ирокезы категорически отказались делать это и предложили англичанам действовать самостоятельно.[969] Таким образом, несмотря на акт, французы, а не англичане закрепились на «охотничьих угодьях» ирокезов, причем без какого-либо противодействия с их стороны.

Появление французов на северном побережье Мексиканского залива вызвало определенные опасения у властей Южной Каролины. Мы уже упоминали о том, что эта колония достаточно активно развивала свою торговую экспансию в южном и западном направлениях. В самом конце 1690-х годов ее губернатор Джозеф Блейк строил планы «прорыва» англичан к Мексиканскому заливу и изгнания испанцев из Пенсаколы.[970] Информация об этом дошла до Ибервиля, который в 1699 г. писал: «Очевидно, что эта нация [англичане. — Ю. А.] помышляет о завоеваниях и извлечении выгоды из беспорядков в Испанском королевстве, если они произойдут».[971]

В 1699 г. Блейк отправил экспедицию на запад, проводником которой, как предполагает В.У. Крейн, был переметнувшийся к англичанам Жан Кутюр.[972] Эта экспедиция прошла через Страну чероки, а затем по рекам Теннеси и Огайо спустилась к Миссисипи. В феврале 1700 г. англичане вторично достигли устья Арканзаса. Встречавшимся им французским лесным бродягам они заявляли, что эти земли принадлежат Англии, подданные которой будут в них торговать. В дальнейшем долина Теннеси действительно довольно быстро попала в орбиту английского влияния, однако другие области стали объектом ожесточенных споров и столкновений.

Прежде всего это касается территорий современных штатов Миссисипи и Алабама, расположенных между Каролиной и зарождающейся Луизианой. Здесь основным торговым партнером и союзником англичан было воинственное племя чикасо, поставлявшее торговцам из Чарльстона рабов. С помощью чикасо англичане включили в орбиту своего влияния значительную часть вышеупомянутой территории.

Ибервиль и его соратники в Луизиане считали необходимым остановить продвижение конкурентов. Используя традиционную канадскую тактику, французы начали устанавливать контакты с местными индейцами, враждебными чикаса, прежде всего с чокто. Кроме того, понимая стратегическое значение Пенсаколы и опасаясь того, что она может попасть в руки англичан, Ибервиль в ряде записок, адресованных Ж. де Поншартрену, предложил добиться ее уступки французам. Так, в июне 1701 г. он писал: «Испанцы никогда не построят форт в бухте Пенсакола, хозяевами которой, в случае если у нас начнется война, вполне могут стать англичане. Было бы желательно, чтобы испанцы согласились бы уступить ее Его Величеству, и чтобы они смирились с тем, что французы основали поселение на реке Мобил, находящейся между ними и Миссисипи, потому что оттуда мы оказываем помощь шакта [чокто. — Ю. А.], являющимися могущественной нацией, которую необходимо поддерживать, чтобы они могли победить шикаша [чикасо. — Ю. Л.], которые являются друзьями англичан, или разорвать их дружбу».[973]

Поншартрен согласился с доводами Ибервиля. Французскому послу в Мадриде герцогу д'Аркуру были даны инструкции выяснить позицию испанского правительства по данному вопросу. Однако Совет по делам Индий, несмотря на давление Филиппа V, категорически отказался уступить Пенсаколу и отверг саму идею любого сотрудничества с французами в колониях, как противоречащую законам Испании.[974] Более того, испанское правительство в специальном меморандуме заявило, что все побережье Мексиканского залива входит в состав владений «Его Католического Величества», прозрачно намекая на то, что французы не имеют никаких прав на Луизиану.[975]

Однако такая позиция министров его внука только укрепила Людовика XIV в намерении продолжать намеченный курс в отношении Североамериканского континента. В конце сентября 1701 г. Поншартрен писал д'Аркуру по поводу Луизианы: «Его Величество не собирается оставлять ее, поскольку он уверен, что в противном случае англичане не преминут водвориться там».[976]

Незадолго до этого Ибервиль получил инструкции в третий раз отправиться в Луизиану и основать новый более мощный форт в бухте Мобил, расположенной между Пенсакола и устьем Миссисипи. Это место было указано самим Ибервилем. Он упоминал о нем в цитировавшейся выше записке, а также в ряде других документов. Так, в чрезвычайно ценном описании английских колоний в Северной Америке, составленном им в начале 1701 г.,[977] Ибервиль писал: «Мне представляется абсолютно необходимым заложить основы колонии Миссисипи на реке Мобил и соединиться с индейцами, которые там достаточно многочисленны <…> и их вооружить, чтобы они могли бороться с теми [индейцами. — Ю. А.], которые держат сторону англичан и заставить англичан уйти обратно за горы, что в настоящий момент легко, так как те еще не столь могущественны к западу от этих гор».[978]

Ибервилю также было приказано изгонять англичан, в случае если он их обнаружит, «как из тех мест, которые относятся к колонии Миссисипи, так и из тех, которые относятся к испанским владениям». Относительно индейцев в инструкциях говорилось, что прежде всего необходимо «привлечь этих дикарей на сторону Его Величества и разорвать связи, которые англичане начали устанавливать с частью из них», посредством союзов, миссий и т.п.[979]

В начале 1702 г. в бухте Мобил было сооружено небольшое укрепление, которое получило название форт Сен-Луи. К этому времени французы уже наладили достаточно прочные связи со многими племенами региона. Они стремились препятствовать деятельности среди индейцев английских торговцев и даже несколько раз пытались захватить некоторых из них.[980] В 1702 г., перед самым началом Войны за испанское наследство, благодаря усилиям Тонти и Бьенвиля французам удалось вывести чикасо из орбиты английского влияния и примирить их с чокто (правда, ненадолго).

С основанием Луизианы, которая изначально рассматривалась в Версале как барьер для английского продвижения в глубь Северной Америки, возникла еще одна зона англо-французского конфликта. Со временем, поскольку англичане начали постепенно проникать за Аллеганы и Аппалачи, а французы намеревались соединить Луизиану и Канаду цепочкой укреплений, эта зона конфликта неминуемо должна была расшириться и слиться с зоной конфликта в районе Великих озер, превратившись в сплошную «линию фронта», тянущуюся почти через весь континент.

Однако применительно к началу XVIII в. можно говорить только об отдельных точках соприкосновения англичан и французов в Северной Америке, к которым теперь прибавился юго-восток современных США. Следует учитывать, что в большинстве английских колоний, а также в правительственных кругах идея продвижения на запад в то время еще не находила широкой поддержки. Примером тому служит крах многих колониальных проектов, в частности, упоминавшегося нами выше проекта Кокса. Английское правительство сочло его слишком рискованным, полагая, что колонию на берегу Мексиканского залива будет очень трудно защищать, а если там поселятся гугеноты, то она будет постоянно находиться под угрозой нападения со стороны как испанцев, так и французов. Был выдвинут и ряд возражений экономического характера.[981] Правда, впоследствии сын Кокса Дэниэл Кокс младший утверждал, что король якобы все же одобрил план его отца, но его реализации помешала начавшаяся Война за испанское наследство.[982]

Сторонниками развития английской экспансии в глубине Североамериканского континента были лишь отдельные представители колониальной верхушки и сравнительно небольшие специфические группы (торговцы пушниной из Олбани, рыбаки из Массачусетса, коммерсанты из Южной Каролины и т. п.), а также некоторые наиболее экспансионистски настроенные политики метрополии. При этом, как справедливо отметил Д.Э. Лич, они явно преувеличивали силу французов и исходящую от них опасность.[983] Действительно, угроза «окружения» английских колоний в то время была скорее потенциальной, чем реальной, до ее реализации было еще очень далеко, да и видели ее отнюдь не все. Однако ситуация на континенте действительно изменилась не в пользу англичан. Не случайно губернатор Каролины Джеймс Мур заметил, что французы во время мира являются даже более опасными для англичан, чем во время войны.[984]