От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

Все французские колониальные чиновники поддержали идеи Людовика XIV и Поншартрена. Особенно важно отметить мнение губернатора Новой Франции Л.-Э. де Кальера, для которого основание колонии в Луизиане создавало ряд серьезных проблем политического и экономического характера.[953] Однако, несмотря на это, он также признал объективную необходимость данного предприятия. Когда до него дошли слухи из английских колоний о том, что англичане собираются отправиться к устью Миссисипи, он немедленно написал Поншартрену следующее: «Поскольку это благодатная страна, которая может быть полезна в дальнейшем <…> я полагаю, что было бы необходимо опередить их [англичан. — Ю. А.] и отправиться морем, чтобы занять устье этой реки, чтобы помешать им войти туда».[954]

Англичане и угроза французского «окружения»

Наша оценка действий французского правительства подтверждается и тем, что продвижение французов в глубь континента вызывало очень серьезное беспокойство властей ряда английских колоний.

Еще в 1695 г. Фрэнсис Никольсон, возглавлявший в то время администрацию Мэриленда, писал по поводу замыслов Ла Саля: «Я надеюсь, что они [французы. — Ю. А.] никогда не смогут осуществить это так, как если это им удастся, и они привлекут на свою сторону индейцев, находящихся за нашей спиной <…> это может иметь фатальные последствия для большинства этих стран [английских колоний. — Ю. А.]». Позднее, когда французы уже готовились к броску в устье Миссисипи, он заметил, что «если они поселятся на этой реке, то она и река Канады будут окружать все английские владения здесь».[955] В связи с этим Никольсон считал необходимым активизировать коммерческую деятельность англичан среди индейских племен, живущих между Аллеганами и Миссисипи, основать в этом регионе торговые фактории и даже строить корабли на Великих озерах.

В дальнейшем, когда Никольсон занял губернаторское кресло в Вирджинии, он продолжал выступать сторонником развития английской экспансии (прежде всего торговой) в западном направлении. В 1699 г. влиятельный коммерсант и офицер колониальной милиции Кэдуолледер Джонс представил ему записку, озаглавленную «Улучшение Луизианы и Вирджинии», где предлагал создать специальную компанию для исследования путей, ведущих к Великим озерам, и строительства торговых факторий в этих местах.[956] Поскольку в Вирджинии эти планы не вызвали большого интереса, Никольсон пытался привлечь к ним внимание властей метрополии. Нам важно отметить, что среди его аргументов фигурировало и то, что реализация проекта Джонса позволит создать конкуренцию французской торговле на Западе и остановит дальнейшее продвижение французов в глубь континента.[957] Однако правительственные чиновники скептически отнеслись к этой идее и напомнили Никольсону, что главная отрасль хозяйства Вирджинии — производство табака, а не коммерческая деятельность на Западе.[958]

Одним из первых возможные последствия основания Луизианы и опасности этого события для англичан разглядел Роберт Ливингстон. В середине мая 1701 г. он писал лордам торговли: «…они [французы. — Ю. А.] сейчас сооружают значительное поселение в устье великой реки Миссисипи, протяженность которой составляет 600 лиг от западной оконечности Великих озер на севере до окрестностей Мексики. Оттуда они стремятся распространить свои поселения до Канады и таким образом окружить англичан сзади».[959]

Однако в целом власти Нью-Йорка в тот момент испытывали беспокойство не из-за появления Ибервиля на Миссисипи, а из-за изменения позиции Союза пяти племен, что неизбежно поставило перед ними ряд новых проблем. Колония потеряла стратегического союзника, который на протяжении трех с лишним десятилетий являлся ее основной ударной силой и в то же время составлял важнейшую линию обороны. Это было необходимо каким-то образом компенсировать. Еще в конце 1698 г. Белломонт уверенно заявлял Никольсону, что индейцев, проживающих «за Вирджинией и Каролиной», можно легко включить в торговлю с англичанами. И хотя французы уже появились среди них, англичане «безусловно в состоянии отбить их у французов», так как, по его словам, «благодаря нашей близости к ним и численности наших людей мы можем торговать с ними на лучших условиях, чем французы». Белломонт добавлял, что это становится особенно необходимым в связи с тем, что численность ирокезов сокращается, а политика французов состоит в том, чтобы разрушать все, что они не могут вырвать из рук англичан.[960]

Осенью 1699 г. Белломонт выдвинул идею совместных действий Нью-Йорка, Пенсильвании, Мэриленда, Вирджинии и Каролины, которые должны были разработать комплекс мер с целью активизации торговых связей и включения в сферу английского влияния племен чиппева, Майами и оттава.[961] Очевидно, что таким образом губернатор надеялся сразу решить ряд вопросов. Во-первых, воздействовать на Союз пяти племен и постараться таким образом сохранить его союз с Нью-Йорком; во-вторых, укрепить обороноспособность английских колоний, и прежде всего Нью-Йорка, на случай конфликта с французами; в-третьих, расширить сферу своего коммерческого влияния; наконец, в-четвертых, не допустить перехода этих племен и занимаемых ими территорий под контроль Новой Франции.

Лондон одобрил этот проект,[962] правда, в силу ряда причин его осуществление не было начато. Тогда администрация Нью-Йорка пыталась предпринять ряд самостоятельных шагов. В июне 1699 г. Кальер сообщил в Версаль, что англичане из Нью-Йорка появились в Стране иллинойсов и утверждают, что все территории к югу от

Великих озер принадлежат им.[963] В апреле 1700 г. Р. Ливингстон предложил построить английский форт между озерами Эри и Гурон, чтобы не допустить французов в этот регион, однако, как мы знаем, Ля Мот Кадийяк опередил его. Ливингстон также заявлял, что необходимо как можно скорее направить к индейцам протестантских проповедников и «остановить дьявольскую практику» католических миссионеров.[964] В дальнейшем он неоднократно обращался в Лондон с просьбами о присылке войск и размещении новых гарнизонов на западных границах, так как, по его словам, теперь «канадские индейцы легко могут пройти через Страну ирокезов <…> и разрушить и опустошить благородные и доходные поселения Вирджинии и Мэриленда, так же как и другие колонии».[965]

Несмотря на грандиозные планы и громкие претензии, Нью-Йорку не удалось добиться практически ничего. В значительной степени это было связано с тем, что в самой колонии далеко не все разделяли взгляды губернатора и экспансионистски настроенных мехоторговцев и земельных спекулянтов вроде Ливингстона и Скайлера. В свою очередь, колониальная ассамблея, да и многие жители колонии считали, что, поскольку Нью-Йорк является «краеугольным камнем» всех английских колоний на континенте, в укреплении его обороны должны принимать участие (прежде всего финансовое) и соседние колонии. Однако последние вовсе не торопились с этим.

Единственной серьезной антифранцузской акцией администрации Нью-Йорка был так называемый Акт о передаче (Deed) ирокезов, правда, сами англичане стали использовать его далеко не сразу. Дело в том, что 19 июля 1701 г. Союз пяти племен уступил королю Англии права на охотничьи угодья, расположенные между озером Онтарио и Верхним озером, размером приблизительно 800 на 400 миль, которые они в 40-е годы XVII в. захватили у гуронов в результате «бобровых войн».[966] В дальнейшем англичане стали использовать это для обоснования своих прав на долину Огайо.

Однако на самом деле акт ирокезов не являлся документом, передающим какие-либо права собственности. Как заметил Ф.Дженнингз, с этой точки зрения это был лишь «ничего не стоящий клочок бумаги».[967] К тому моменту Союз пяти племен уже давно лишился контроля над этими территориями, и, ставя свои тотемные знаки под актом, его вожди, таким образом, лишь предоставляли англичанам возможность отвоевать их для ирокезов в компенсацию за то, что ирокезы приводили другие племена под власть англичан. Можно предположить, что ирокезы пошли на это, желая сделать какой-нибудь дружественный жест в отношении англичан, перед тем как заключить мир с французами и провозгласить нейтралитет. Впрочем, некоторые авторы полагают, что ирокезы, действуя таким образом, пытались столкнуть англичан и французов, считая это выгодным для себя.[968]

Следует подчеркнуть, что построенный французами форт между озерами Гурон и Эри находился почти посередине вышеупомянутой территории, переданной англичанам ирокезами. Однако когда лейтенант-губернатор Нью-Йорка Джон Ненфен пытался уговорить Союз пяти племен напасть на него, ирокезы категорически отказались делать это и предложили англичанам действовать самостоятельно.[969] Таким образом, несмотря на акт, французы, а не англичане закрепились на «охотничьих угодьях» ирокезов, причем без какого-либо противодействия с их стороны.