Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека - Василий Бабков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В связи с разобранными здесь данными сейчас же встает и другой вопрос: чем занимались наши 150 академиков после окончания высшего учебного заведения и до избрания их членами Академии наук? Конечно, их главным делом была научно-исследовательская работа; но в каких именно формах протекала последняя? Разбор данных, имевшихся в собранных нами анкетах, показал нам, что здесь лучше всего различать 4 категории: 1) профессура, в высших учебных заведениях, 2) педагогическая деятельность в гимназиях, если она не являлась начальным стажем для работы в высшей школе, 3) работа в ученых учреждениях (музеях, библиотеках, архивах и т. п.) и другие формы государственной службы, 4) отсутствие определенной службы при свободных занятиях наукой в качестве «Privatgelehrter». Распределение по этим категориям дано в таблице VIII.
Таблица VIII. Деятельность до избрания в академию
Данные этой таблицы говорят сами за себя. В наш период I академики из профессуры составляют 70 %, а в период III последняя цифра поднимается до 96 % – вообще же за все подлежащее нашему рассмотрению время 82 % академиков были до того профессорами высших учебных заведений.
Что это были за учебные заведения – тоже не лишено интереса. При разработке материала по этому вопросу мы столкнулись с тем фактом, что некоторые из академиков были профессорами не в одном, а в двух, трех и даже более университетах последовательно. Рекордным в этом отношении является перемещение нашего знаменитого зоолога А. О. Ковалевского, который, начав с доцентуры в Петербургском университете (1866 г.), был последовательно профессором в Казанском (1868 г.). Киевском (1869 г.), Новороссийском (1874 г.) и, наконец, Петербургском университете (1890 г.).
Однако подобных случаев оказалось немного, главное же, такие перемещения совершались обычно из одного провинциального университета в другой, или же данное лицо переходило в Петербургский университет из провинциального приблизительно в одно время с избранием его членом Академии наук. Ввиду этого мы решили для упрощения дела объединить провинциальные университеты в одну рубрику и не считать службы в Петербургском университете одновременно или почти одновременно с пребыванием в Академии. При этом получились следующие данные.Таблица IX. Профессура академиков в высших учебных заведениях
...6 Эта цифра ниже действительной, так как академики, перешедшие из провинциальных университетов в Петербургский незадолго до их избрания или после избрания в академию, сюда не причтены.
Эти данные вполне гармонируют с данными таблицы VII. Там мы видели, что 76 % наших академиков являются питомцами наших русских университетов, здесь мы видим, что 69 % их были до избрания в академию профессорами в этих университетах – опять-таки, главным образом, в Петербургском и Московском [118] . Факт этот не имеет особенно большого евгенического значения, но его не мешает иметь в виду, когда заходит речь о судьбе наших университетов и об их ценности для государства. Не будь наши университеты тем, чем они были за последние три четверти века, еще большой вопрос, могло ли быть у нас столько выдающихся ученых, которые украшали собою Академию, и могла ли бы, говоря словами одного из первых русских академиков, «собственных Платонов и быстрых разумов Невтонов российская земля рождать»? Во всяком случае, что наши академики – плоть от плоти и кость от кости наших университетов, – факт, стоящий вне всяких сомнений, и факт – настойчиво повторяем это – имеющий важное общественное значение.
Кроме той основной должности, о которой до сих пор была речь, наши академики выполняли много и других обязанностей как до избрания их в Академию, так и после этого избрания. При этом дело идет, главным образом, о таких функциях, которые самым тесным образом связаны с научной и педагогической работой: деятельность в различных ученых обществах, директорство в научных и исследовательских учреждениях, выборные должности административного характера в высших учебных заведениях и т. п.
Нередко, однако, академики выступали и на таких должностях, которые имеют уже более отдаленное отношение к науке и носят чисто административный характер. Укажем в виде примера на должности сенатора, занимавшиеся некоторыми членами Академии наук (В. П. Безобразов, Н. В. Калачов и др.), попечителей учебных округов (В. В. Вельяминов-Зернов, Н. А. Лавровский, Н. Я. Сонин), директоров департамента (В. В. Латышев) и даже министров (А. С. Норов, Н. X. Бунге). С другой стороны, мы видим некоторых из наших академиков выполнявшими чисто общественную работу в виде гласных земства или гласных думы или входившими в последние годы перед революцией членами Государственного Совета по выборам.
Однако эта – все же побочная – деятельность наших академиков не представляет для нас особого интереса, почему мы и не даем для нее специальной таблицы и не будем останавливаться на ней более подробно, а перейдем вместо этого к другим более важным для нас вопросам.
6. Место рождения и происхождения
При разработке материала по ленинградским ученым и представителям искусства [119] мы различали, во-первых, место рождения данного лица и, во-вторых, его место происхождения, понимая под последним место рождения отца, которое в очень многих случаях совпадает с местом рождения деда и вообще является более характерным. Так же мы поступим и здесь, при разработке материала по нашим академикам.
При этом мы разобьем всю Россию, как это делалось нами и в упомянутых выше работах, на несколько главных областей, а именно:
северную, куда относятся все северные и северо-восточные губернии от Псковской до Пермской,
центр и Поволжье, обнимающие губернии кругом Москвы и приволжские губернии, кончая Саратовской [120] ,
западный край в составе отошедших от нас теперь Финляндии, Прибалтийских провинций, Польши и Литвы, а также части Белоруссии, южную Россию, т. е. Украину, Новороссию и юго-восточные губернии.
Кавказ, Сибирь и Туркестан.
Ленинград, т. е. Петербург старого времени, выделяется нами в особую рубрику, точно так же, как и заграница.
Таблица X. Место рождения
При подобном делении данные о местах рождения и происхождения наших 150 академиков приобретают следующий характер.
Эти данные представляют наибольшее отличие от таких же данных для ленинградских ученых и представителей искусства, во-первых, гораздо более сильным участием лиц, родившихся в центре России и на Поволжье, и, во-вторых, более слабым – уроженцев Петербурга и западного края. В частности, в центральных губерниях родилось 39 лиц (26 %) – из них в Москве 14 (91/3%) – в Приволжских губерниях 19 (122/3%) и 2 лица (11/3%) были родом из Уфы и Оренбурга. Если присоединить к ним 91/3% лиц, родившихся в северной области, то окажется, что половина всех наших академиков родилась в великорусских губерниях, тогда как среди ленинградских ученых и художников таких оказывается только треть.
Впрочем, данные о месте рождения менее характерны – гораздо важнее в этом отношении место происхождения, к которому мы теперь и перейдем, хотя последняя графа таблицы X уже говорит нам, что у наших академиков между местом рождения и местом происхождения замечается очень большое совпадение – большее, чем в каком-либо другом обработанном нами материале.
Эти данные лишь подтверждают и усиливают то, что было подмечено нами при разборе данных о местах рождения.Таблица XI. Место происхождения
В самом деле, и с точки зрения места происхождения 48 % наших академиков оказывается родом из центра или Поволжья (33 % из центральных и 15 % из приволжских губерний), тогда как среди ленинградских ученых и художников таких было только около 30 %. Уроженцев Петербурга оказывается гораздо меньше, чем среди ленинградских ученых и художников, причем здесь должна быть отмечена еще одна характерная подробность. Оказывается, что среди 8 лиц, отцы которых родились в Петербурге, у 6 деды были родом из-за границы, т. е., в сущности, Ленинград, с точки зрения места происхождения наших академиков, должен быть объединен в одну категорию с западным краем и заграницей. Что касается до двух последних рубрик, то западный край, как место происхождения, представлен среди академиков слабее, чем у ленинградских ученых (и так же, как среди художников), а заграница – сильнее (и почти так же, как среди художников). Разбивая наши области на три категории – великорусскую, украинскую и западно-заграничную, мы получим следующее любопытное сопоставление:
Отмеченное уже нами раньше сходство между ленинградскими представителями науки и искусства выступает при этом особенно ярко, и в то же время мы видим, чем отличаются от них обследованные нами теперь члены Академии наук. Хотя они собирались в академию со всех концов России, среди них резко преобладают уроженцы великорусских губерний и зато гораздо меньше элементов, происходящих из нашего бывшего западного края и заграницы. Словом, с этой точки зрения Российская академия наук вполне оправдывает свое имя. 7. Национальное и сословное происхождение
Рождение и даже происхождение в той или иной области нашей родины не решают еще, конечно, вопроса о национальности данного лица, между тем последняя представляет очень большой интерес.
