Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека - Василий Бабков

Для заполнения подобных анкет нами был широко использован прежде всего литературный материал, т. е. некрологи, различные юбилейные издания [117] , а также curricula vitae и другой архивный материал, имевшийся в Конференции и в Архиве Академии наук. Однако эти данные не давали ответа на целый ряд интересующих нас вопросов. Ввиду этого пришлось обратиться к собиранию сведений путем личного опроса и заполнения анкет или самими академиками, или близко знавшими их лицами. Относительно ныне здравствующих академиков сделать это было нетрудно, так как все они чрезвычайно охотно отозвались на обращение к ним Бюро по евгенике и сообщили все нужные для нас сведения. Гораздо труднее было собрать многие нужные для общей картины данные относительно умерших членов академии, которые, конечно, среди подлежащих нашему изучению 150 лиц составляли большинство. И здесь нам на помощь пришли прежде всего все нынешние академики, охотно сообщавшие нам все, что им было известно об их умерших товарищах и предшественниках. Столь же незаменимой оказалась помощь в этом деле и других лиц, близко знавших покойных академиков, и прежде всего их ближайших родственников и друзей. Только благодаря этой исключительной внимательности и сочувствию к нашей работе всех упомянутых здесь лиц последняя могла быть доведена до конца и ей удалось придать известную законченность.

Прежде чем переходить к изложению полученных нами данных, мы пользуемся случаем выразить здесь нашу самую глубокую благодарность всем тем лицам, которые пришли нам на помощь в этой работе и которых так много, что мы затрудняемся назвать здесь имена их всех. Впрочем, одно имя должно быть все же особо отмечено – это имя непременного секретаря академии С. Ф. Ольденбурга, которому мы обязаны больше, чем кому-либо другому, и который от самого начала нашей работы – почти два года тому назад – и до самого ее окончания следил за ней с живейшим вниманием и давал нам множество полезных советов и указаний, которых нельзя было найти ни в каких источниках.

3. Время рождения и группировка нашего материала

Хотя с точки зрения статистического исследования цифра 150 и очень невелика, но для целей евгенической работы нашу группу академиков непременно нужно разбить на подгруппы, чтобы получить в них более однородный материал. Если не сделать этого, нам придется рассматривать вместе весьма несходные друг с другом элементы. Например, в нашем общем материале имеются, с одной стороны, академики Кочетов и Павский, родившиеся оба в 1787 году, а с другой, академики Крачковский, Ферсман и Успенский, родившиеся все в 1883 году. Расстояние между годами рождения тех и других равно 96 годам, т. е. той цифре, которая обычно отделяет друг от друга три человеческих поколения – иначе говоря, первые два могли бы относиться к последним трем, как прадеды к правнукам.

Если мы обратимся прежде всего к годам рождения всех наших 150 академиков, объединив их по десятилетиям, то оказывается, что наилучшая и наиболее естественная группировка получится при разделении их на четыре группы, каждая из которых охватывает приблизительно 20 лет, т. е. одну четверть подлежащего нашему рассмотрению периода времени. Эти группировка приводится в таблице II.

Таблица II. Годы рождения

Однако эти четыре периода, обозначенные в таблице как 1, 2, II и III, заключают в себе различное число лиц: на два последних приходится точно по 50 человек, тогда как два первых заключают каждый лишь по половине этого числа. Вот почему, как это указано и в таблице, мы предпочитаем объединить 1 и 2 вместе в период I, и тогда приведенные в таблице данные позволяют сделать следующие выводы:

...

Период I 1846–1883 преобладание (60 %) среди избираемых лиц, родившихся в 10-х и 20-х годах прошлого столетия;

Период II 1883–1905 преобладание (58 %) лиц, родившихся в 30-х и 40-х годах его;

Период III 1906–1924 преобладание (76 %) лиц, родившихся в 50-х и 60-х годах XIX века.

Экстраполируя, не трудно предсказать, что в ближайшую четверть века это преобладание перейдет к лицам, родившимся в эпоху 70-х и 80-х годов, которые наложат на нее так же свой отпечаток, как на период времени между 1906 и 1924 годами лег отпечаток лиц, родившихся в 50-х и 60-х годах, и т. д.

Это деление наших 150 академиков по трем группам, каждая по 50 человек (своего рода «терцили» в духе Гальтона), для нас очень важно, и в дальнейшем мы все время будем иметь его в виду, обозначая эти группы в следующих таблицах римскими цифрами I, II, III.

Не менее важно и другое деление наших 150 академиков – по их специальностям. В этом отношении проще всего держаться деления Академии наук на ее три отделения: Физико-Математических наук, Исторических наук и Филологии, Русского языка и Словесности. В дальнейшем мы будем пользоваться для них сокращенными обозначениями ФМ, ИФ, PC. Приток академиков по этим трем отделениям в течение наших трех периодов представлен в таблице III.

Таблица III. Годы рождения

Эта таблица говорит еще довольно мало о более узких специальностях наших академиков. Ввиду этого мы произвели распределение их по отдельным предметам, воспользовавшись для отделений ФМ и ИФ существующим на этих отделениях делением на кафедры, причем для удобства некоторые близкие кафедры соединялись нами в одну рубрику. Что касается до отделения PC, где разделения на кафедры нет, то группировку по специальностям мы произвели, пользуясь любезными указаниями академика В. М. Истрина, которому позволяем себе и здесь высказать нашу глубокую благодарность. Все эти данные сведены в следующей таблице.

Таблица IV. Распределение по кафедрам и специальностям

Как видно из этой таблицы, отделения ИФ и PC имеют связующее звено в лице русской истории. И действительно, тогда как академики Калачов, Дубровин, Васильевский, Лаппо-Данилевский, Ключевский и другие состояли членами отделения ИФ, академики Булгаков (митрополит Макарий), Соловьев, Бестужев-Рюмин и еще некоторые были членами отделения PC.

Быть может, в некоторых отношениях было бы даже правильнее соединить академиков обоих гуманитарных отделений в общую группу и противопоставлять их академикам отделения ФМ. Однако, как мы дальше увидим, между представителями отделений ИФ и PC замечается ряд интересных различий, почему при группировке академиков по специальностям мы будем придерживаться деления их по трем отделениям, не останавливаясь на распределении по отдельным кафедрам. Вместе с делением по нашим трем периодам – I, II, III – группировка по трем отделениям – ФМ, ИФ и PC – будет фигурировать почти во всех следующих таблицах.

К этим двум группировкам – по времени избрания и по основной специальности – было чрезвычайно заманчиво присоединить и третью: по степени научной квалификации. Не может быть сомнения в том, что в некоторых случаях в состав академии входили лица, научные заслуги которых были не так велики, в других же случаях мы имеем в лице того или иного академика ученого, являющегося гордостью не только русской, но и мировой науки. Достаточно сопоставить имена Чебышева и Алексеева, бывших в одно даже время академиками по кафедре математики, Шахматова и Кочетова, А. О. Ковалевского и Штрауха и многих других, чтобы справедливость этого замечания стала бы ясна сама собой.

Наша работа во много раз выиграла бы, если бы мы могли выделить из общей совокупности 150 академиков хотя бы 20–30 наиболее выдающихся имен и сумели бы уловить некоторые характерные особенности этих последних. Однако подобная работа квалификационного характера чрезвычайно трудна, и едва ли она оказалась бы под силу и гораздо более компетентной коллегии, чем авторы настоящего очерка.

Поэтому мы были вынуждены отказаться от этого намерения и ограничиваемся только двумя установленными выше группировками. По многим вопросам нам придется, однако, отмечать имена тех или других членов академии, и некоторые из этих имен будут, конечно, говорить сами за себя.

4. Возраст при избрании и продолжительность жизни

Вслед за вопросом о времени рождения наших академиков естественно встает вопрос о том возрасте, который имел каждый из них при избрании в действительные члены Академии (не делая в этом отношении различия между тем, избиралось ли данное лицо адъюнктом, экстраординарным или ординарным академиком). Данные по этому вопросу, разбитые, с одной стороны, по нашим трем периодам, с другой, по трем отделениям Академии, приводятся в следующей таблице, в которой возрасты объединены по пятилетиям и наверху указан лишь центральный год для каждого такого пятилетия (27 вместо 25–29, 32 вместо 30–34 и т. д.).

Обращаясь к рассмотрению данных этой таблицы, мы должны констатировать прежде всего, что возраст избираемых в Академию заметно повышается от первого периода к третьему, что лучше всего видно по приведенным справа данным о приблизительном среднем возрасте для каждой группы (эти средние для удобства нами здесь округлены до единицы или половины). Несомненно, это повышение возраста является продолжением процесса, начавшегося значительно раньше 1845 года, так как в XVIII веке число академиков, не достигших 30 или 40 лет, было значительно больше. В нашем материале средний возраст избираемых оказался равным 48,36 годам, тогда как И. И. Янжул указывает в своей работе, что средний возраст всех вступивших в Академию с 1725 по 1907 год составляет 39 л. 6 м. 20 дн., т. е. на 9 лет меньше (других данных на этот счет он, к сожалению, не приводит). То же самое и без всякого вычисления средних наглядно видно, если мы сопоставим число академиков, имевших при избрании возраст моложе 40 лет: в течение нашего периода I таких было избрано 21 (42 %), в течение периода II–11 (22 %) и в течение периода III – только 4 (8 %).