Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

Гесс по-английски сказал Гамильтону, что прибыл с гуманной миссией. Фюрер не хочет победы над Британией, а желает остановить кровопролитие. Альбрехт Хаусхофер говорил ему, что, как ему кажется, он [герцог] тот англичанин, который поймет эту точку зрения, и он пытался устроить встречу с ним в Лиссабоне. О своей собственной миссии он сказал, что это была его четвертая попытка долететь до Дангевела, первую он предпринял в декабре, но тогда из-за плохой погоды он вернулся, и в другие разы тоже. Пока Британия одерживала в Ливии победы, он не делал подобных попыток, поскольку их могли рассматривать как проявление слабости; он был рад прибыть теперь, когда Германия добилась успеха в Северной Африке и Греции. — А тот факт, что прибыл он сам, доказывает его искренность и желание Германии заключить мир. Фюрер был уверен, что рано или поздно Германия победит, и хотел остановить бессмысленную бойню.

Потом Гесс спросил Гамильтона, не сможет ли он собрать ведущих членов своей партии, чтобы "провести переговоры относительно мирных предложений". Гамильтон ответил, что в стране теперь одна партия, тогда Гесс перечислил ему условия заключения мира, предлагаемые Гитлером: первое — он будет требовать гарантий, исключающих в будущем возможность военного противоборства обеих стран. Когда Гамильтон поинтересовался, каким же образом можно достичь этого, Гесс ответил, что Британия должна отказаться от традиционной для нее политики противостояния самой сильной в Европе власти. Гамильтон возразил, если бы такое соглашение было возможно, его следовало заключить до начала войны, но поскольку Германия предпочла войну, в то время как Великобритания отчаянно желала мира, такое соглашение сейчас представлялось ему безнадежным.

Дискуссия на этом закончилась. Хотя Гесс мог изъясняться по-английски, у Гамильтона сложилось впечатление, что он не вполне понимал, что он [Гамильтон] ему говорил, поэтому он сказал Гессу, что для продолжения беседы должен привести переводчика. Скорее всего, он хотел доложить обо всем, что узнал, и получить инструкции; иначе в качестве переводчика он мог бы пригласить Бенсона. Прежде чем Гамильтон ушел, Гесс попросил его замолвить за него слово перед королем; еще он попросил не сообщать о нем прессе и отправить телеграмму Ротхакеру, Герцогштрассе, 17, Цюрих, с сообщением, что Альфред Хорн в добром здравии. Фрау Ротхакер была одной из его двух престарелых тетушек и жила в Швейцарии.

Оставляя Гесса, Гамильтон, похоже, мало сомневался относительно его личности. Гарнизонному командованию он доложил, что арестованный является "важной персоной, и его следует поместить в более надежное место, где не бомбят, и приставить соответствующую охрану". По словам Джеймса Дугласа-Гамильтона, Гесс сам попросил, чтобы его вывезли из Глазго, поскольку боялся погибнуть от германских воздушных налетов. Однако в отчете Гамильтона это заявление не фигурировало. В любом случае командир гарнизона прислушался к совету: после обеда Гесса на машине "скорой помощи" в сопровождении эскорта доставили в Драйменский военный госпиталь в замке Бьюкенена у Лох-Ломонда и приставили к нему должную охрану.

Тем временем Гамильтон, взяв фотографии, привезенные Гессом, отправился на место падения его «Me-110», после чего вернулся в Тернхаус. Как следует из его "Дополнительных заметок по инциденту с Гессом", сделанных, вероятно, в 1945 году, он позвонил командующему ВВС и сказал, что у него имеется важное сообщение для министерства иностранных дел. Далее в его «Заметках» говорится:

"Тогда, чтобы доложить о деле, я попытался связаться по телефону с секретарем, сэром Александром Кадоганом. Я дозвонился его секретарю и попросил устроить мне личную встречу с самим сэром Александром. На что мне ответили, что сэр Александр является очень занятым человеком, но, возможно, он сумеет принять меня следующим утром, если у него появится «окошко». У меня с секретарем возник спор…

Вдруг в середине этой желчной перепалки возник незнакомый голос:

— Говорит секретарь премьер-министра. Премьер-министр прислал меня в министерство иностранных дел, поскольку ему стало известно, что у вас имеется какая-то интересная информация. Я только что появился и хотел бы узнать, что вы предлагаете делать".

Из этого ясно, что Черчилль был осведомлен о случившемся до того, как Гамильтон позвонил в министерство. Секретарем, которого премьер-министр прислал в министерство иностранных дел, был Джок Колвилл. Объяснение, которое Колвилл позже придумал для оправдания своего присутствия, служит доказательством того, что действительные факты, связанные с прибытием Гесса, отличаются от официальных версий; следует сказать, что в своих отчетах все участники событий стремились скрыть часть правды, что, в конечном счете, привело к противоречивости их показаний. В 1969 году Колвилл рассказывал Джеймсу Дугласу-Гамильтону, что в то утро ему приснился странный сон, сочетающий в себе элементы книги Питера Флеминга "Воздушный визит" (фантазии о прибытии Гитлера в Англию на парашюте) и последних сообщений об облете Герингом Лондона с целью инспектирования результатов бомбежек. Впечатление, оставленное сном, было настолько ярким, что, разговаривая в тот день с Гамильтоном по телефону, он все еще находился под его влиянием. Гамильтон сказал ему, что произошло нечто из ряда вон выходящее, в духе "романа Э.Филлипса Оппенгейма", но что именно, уточнять не стал. Колвиллу на память пришел его сон, и он спросил:

— Кто-то приехал?

— Да, — ответил Гамильтон после паузы. После этого Колвилл позвонил премьер-министру и получил приказ привезти Гамильтона в Дичли-Парк, загородный дом в предместьях Оксфорда, где Черчилль проводил выходные. В 1985 году в опубликованной версии дневников Колвилл приводит больше деталей: утром он зашел в министерство иностранных дел, чтобы посплетничать со вторым личным секретарем Энтони Идена, Николасом Лофордом, находившимся в выходные при исполнении служебных обязанностей. Когда он появился, Лофорд разговаривал по телефону; увидев Колвилла, он сказал своему собеседнику, находившему по другую сторону провода:

— Минуточку, вот, кажется, человек, который вам нужен. — Он взял трубку, и Гамильтон поведал ему об инциденте с "разбившимся нацистским самолетом", который словно сошел со страниц романа Э.Филлипса Оппенгейма.

Если Колвиллу в ту ночь и снился сон о "Воздушном визите", как пытался он представить в своем дневнике, то звонок Гамильтона случился не утром, как сообщал он в своих обоих послевоенных воспоминаниях, а поздним днем. Джеймс Дуглас-Гамильтон утверждает, что его отец, герцог, "днем после того, как забрал письмо, написанное ему Альбрехтом Хаусхофером в июле 1939 года, поехал в Тернхаус"; еще он прихватил с собой копию письма Альбрехта, датированного сентябрем 1940 года и переданного ему воздушной разведкой; возможно, поначалу он подумал, что Гесс и впрямь является глашатаем реального мира, именно тогда он принял решение позвонить командующему ВВС. Как бы то ни было, в дневнике сэра Александра Кадогана имеется более точное указание времени звонка в министерство иностранных дел: