Крупская - Людмила Кунецкая

К обеду в маленькой столовой собралась вся семья, все оживлены, веселы. Но когда речь зашла о торжественном вечере, организованном Московским комитетом партии, Владимир Ильич категорически заявил, что может приехать только на художественную часть. Надежда Константиновна и Мария Ильинична должны были одни поехать к открытию.

Ленин еще председательствовал на заседании, а в большом переполненном зале Московского комитета партии все было готово к открытию коммунистического вечера, посвященного 50-летию вождя революции.

Бурной радостью встретили Надежду Константиновну. Друзья поздравляли, дарили цветы. Радостно улыбаясь, Крупская смущенно отвечала: "Полно, полно, ведь это не мой юбилей". Спасла энергичная Зинаида Павловна Кржижановская: решительно раздвигая толпу, она отвела Надежду Константиновну и Марию Ильиничну на предназначенные им места.

Начались выступления. Надежда Константиновна разволновалась. Впервые вот так, открыто говорили о великом подвиге ленинской жизни, о том, чем обязана ему партия и вся страна. Выступают соратники, товарищи но борьбе.

Слово предоставляется Горькому. Надежда Константиновна видит, что Алексей Максимович смущен и взволнован. Вот он поднялся на трибуну, откашлялся, и в зале потекли неторопливые, проникновенные слова: "…И на ваше счастье, на счастье всей страны существует этот человек. Очень надо ценить его, больше надо любить, очень надо помочь ему в его великой, в его всемирной, в его планетарной работе. Да, в лице его русская история создала почти чудесное…И лучшее, чем можем почтить его огромную работу, и лучшее, чем вы поблагодарите его за все, что он сделал не только для России, но и для всего человечества, — это честный труд, это напряженный труд, это любовь к труду…"

Да, труд! Надежда Константиновна задумалась. И вдруг она услышала слова Ольминского, обращенные к ней: "…Потом, когда я немножко познакомился с Владимиром Ильичей и Надеждой Константиновной, которую, я считаю, нужно упомянуть, так как во все трудные минуты его жизни (взрыв аплодисментов потрясает своды зала), не только трудные, но и хорошие минуты жизни, она всю работу, так сказать черновую, исполняла, она оставляла ему, так сказать, самую чистую работу, а все конспиративные сношения, шифровки, транспорт, сношения с Россией, все вела сама, и поэтому, когда мы говорим, что Ленин великий организатор, то я добавлю, что Ленин с помощью Надежды Константиновны великий организатор". Ольминский говорил о том, что партия благодарна ей за ее труд, что без нее Владимир Ильич не смог бы работать так плодотворно и много. Весь зал встал и повернулся в ее сторону, разразилась буря аплодисментов.

Много хороших, искренних слов было сказано в этот вечер. Наконец приехал Владимир Ильич. Президиум обратился к нему с просьбой сказать несколько слов его речь была отнюдь не юбилейной, он целиком посвятил ее насущным задачам партии большевиков. Затем начался концерт.

Надежда Константиновна никогда не задумывалась о том, какое место занимает она в партии. Она отдала ей жизнь и не ждала за это наград. Но не только партия в лице старых, испытанных борцов, знавших ее лично, признавала ее заслуги. Ее знали и любили миллионы людей. К ней приезжали, ей писали письма.

Имя Крупской широко известно далеко за пределами нашей страны.

Один из английских корреспондентов, приехав в Москву, на вопрос сотрудника НКИД, с кем он хотел бы встретиться, заявил, что ему очень хочется поговорить с "миссис Лениной". И вот он входит в особняк, который занимал Наркомпрос. Везде много народа. Самого различного — женщины-работницы, крестьяне, интеллигенты. Все озабочены и деловиты. Гостя представляют. секретарю Крупской, и она скрывается за дверью кабинета Надежды Константиновны. Возвращается и приглашает корреспондента войти. Он уже приготовил блокнот вечное перо. От стола ему навстречу поднимается немолодая женщина. Протянув ему руку, она по-английски говорит: "Слушаю вас, прошу садиться". Корреспондент с трудом задает вопрос, он старается запечатлеть в памяти необычно скромную внешность жены русского премьер-министра. Англичанин с трудом входит в беседу. Он должен признать, что госпожа Крупская красиво и правильно говорит по-английски. "Мы жили в Лондоне, — спокойно отвечает она на его комплимент. — Так что же вы уже увидели в России и что интересует вас в нашем наркомате?"

Перед корреспондентом была полная достоинства, умная, эрудированная представительница партии, правящей в России.

Корреспондент откланялся, и Надежда Константиновна очень скоро забыла о нем. Он сам наполнил о себе. Однажды, приехав к обеду из Наркомпроса, Надежда Константиновна получила от Владимира Ильича английскую газету. Все подробно описал англичанин: и внешний облик Крупской, и ее кабинет. Рассказал, как и о чем они говорили, и сквозь строчки невольно читалось его удивление этой не укладывающейся в рамки мещанских понятий первой леди России. Слушая статью, Надежда Константиновна смеялась: "Мещанин остается мещанином. Так он ничего и не понял. Жаль потраченного на него времени". Характерно, что самые реакционные издания и самые враждебные по отношению к Советской власти авторы писали о Крупской с уважением, отдавая дань ее заслугам и самоотверженности. В 1924 году в берлинском издательстве "Наши проблемы" вышла книга некоего журналиста Георгия Попова "Стремящимся в Россию". Автор, полурусский-полунемец, посетил Советскую Россию дважды — в 1922 году и в 1923 году — как корреспондент американского газетного синдиката "Hearst-Press" и немецкой "Frankfurter Zeitung". Рассказывая о встречах с видными деятелями партии и государства, Попов пишет о Крупской: "Мне ее характеризовали следующим образом: "Крупская прилежная работница, добрая, скромная женщина, всем существом своим ушедшая в работу, словом — "народница". "Народница" — это прозвание пристало ей как нельзя больше. Ничего в ней нет от "представительности" супруги первого министра, первого сановника Республики".

Попов добился разрешения встретиться с Надеждой Константиновной. К тому времени Наркомпрос размещался в здании на Сретенском бульваре. Подробно описывает автор и обстановку, и публику, и служащих, наполняющих здание. Он разглядывал агитационные плакаты, висящие в приемной, "как вдруг открылась дверь, и вошла пожилая женщина, вся в черном, и несколько минут говорила по телефону. Она держала себя весьма спокойно и уверенно и производила впечатление почтенной бабушки… Когда она удалилась, мне сказали, что это и есть супруга Ленина. Несколько минут спустя я уже сидел перед нею и чувствовал себя так, как если бы я с ней был знаком много лет. На близком расстоянии она казалась гораздо моложе; когда же речь касалась близких ее сердцу предметов, в глазах вспыхивал молодой огонек. Серьезная и вдумчивая, немного застенчивая, в общем симпатичная. При личном общении с ней чувствуешь действительно, что этой женщине все внешнее и "репрезентативное" не по душе. У нее другие интересы". И далее автор пишет, с какой радостью рассказывала Надежда Константиновна об успехах в деле просвещения масс, о новых школах, о том, что делает Советская власть для трудящихся.