Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания - Вольфганг Сартор

стало бы мне очень полезно, если я решу продолжить свою сельскохозяйственную карьеру. Ведь то, чему меня учили в высшей школе о бухгалтерии и калькуляции, носило очень теоретический характер. Зато здесь, на практике, когда я начал заниматься корреспонденцией и в надлежавшем порядке вносил записи в бухгалтерские книги и т. п., все само собой прояснилось. Ты учился этому как чему-то само собой разумеющемуся и понимал, что получить правильное представление обо всех процессах можно, только осваивая все с самого начала с карандашом в руках.

10. Руководство сахарным делом

Вскоре я, правда, освоился в компании и нашел крепкую поддержку со стороны брата. Он же взял меня в отдел сахара, и вскоре я уже полностью освоился и с работой отдела, и с сахарными заводами. Об этом деле я еще кое-что расскажу, поскольку оно занимало меня больше всего.

Каждое утро, когда ты приходил в бюро, тебя осаждали маклеры, предлагавшие партии сахара во всевозможных комбинациях. Чаще всего речь шла о сахарном песке, который мы потом большими партиями продавали рафинадным заводам или вагонами клиентам в Москве и провинции. Заработок составлял только 1–2 копейки за пуд (1 пуд = 16,38 кг), то есть не больше 1%, и, в сущности, в этом бизнесе требовалась известная спекуляция, чтобы заработать несколько больше. Кроме того, случалось, что заводы, которым очень нужны были деньги, продавали сахар немного ниже рыночной цены. Так, например, у меня был один поставщик, который практиковал с нами такое ведение дел годами. В этом случае маклер приходил и спрашивал: «В каком состоянии ваша касса?», и было ясно, что поставщику срочно нужны деньги. Речь шла о больших деньгах, не менее 100 тыс. рублей. За эту цену он тогда обязывался в течение месяца поставить соответствующее количество сахарного песка. Такая сделка повторялась вновь и вновь. Под конец поставщик обанкротился, но, к счастью, не остался нам должен.

Незадолго перед Японской войной572 сахарный песок потребовался Японии. Но его надо было поставить в трехпудовых мешках. Речь шла об очень большом количестве, которое нужно было переправить через одну гамбургскую фирму. В конце возникла одна непредвиденная сложность. В России, согласно закону, нельзя было паковать сахар на заводе в трехпудовые мешки. Тогда я попробовал перепаковать этот сахар в порту Одессы, который находился неподалеку от заводов, но потом оказалось, что дешевле доставить весь сахар в Гамбург с помощью фирмы «Шенкер и К°», чтобы потом перегрузить его в порту в нужные тюки, а затем отправить в Японию на немецком корабле.

Позже от торговли сахарным песком я перешел к продаже рафинада и значительно расширил это дело. Хочу также упомянуть о нескольких интересных сделках. Это было сразу после Японской войны. Ко мне в бюро пришел офицер, представился как флигель-адъютант царя и рассказал, что участвовал в войне. Во время этой войны умер его отец. Отец, мол, связался с очень нехорошими людьми, которые привели его имение и находившийся здесь большой сахарный завод в такое состояние, что он, если не сможет вскоре заплатить 250 тыс. рублей, будет совершенно разорен. Офицер слышал, что нам можно довериться, и готов заключить с нами договор, что мы берем всю его продукцию для продажи. Еще он сказал, что всячески будет идти нам навстречу в том, что касается условий. Я познакомил его со своим отцом, моего брата тогда не было на месте. Офицер, его звали Скалон573, произвел на нас крайне благоприятное впечатление, но, естественно, этого было недостаточно, чтобы определиться по этой сделке. Мы поручили Гувале, нашему уполномоченному в Петербурге574, точнее разузнать обстоятельства этого дела. Сведения были обескураживающими. Офицер лейб-гвардии был по натуре легкомысленным, он никогда такими вещами не занимался и т. п. Это не слишком вдохновляло. Но все же нам было жаль не помочь человеку и упустить из рук выгодную возможность. Мой отец как-никак обладал большим опытом и знанием людей, и ему мужчина понравился. Так как срок уплаты приближался, он послал меня в Петербург, поручив поговорить с этим человеком и навести дальнейшие справки. В Петербурге я ничего нового не узнал, кроме того, что срок наступал уже на следующий день и надо было сразу принимать решение. Гувале был возмущен тем, что я после его сообщения вообще могу думать о возможности сделки. Он сказал, что считает и меня легкомысленным, поскольку деньги будут в любом случае потеряны. Но мне надо было принять решение, и тогда я еще раз позвонил отцу в Москву. Он ответил: «Я могу только повторить, что человек мне понравился, а все прочее я предоставляю решать тебе, поступай так, как считаешь правильным». Мое положение было нелегким, поскольку Гувале, занимавший высокий пост в Русском банке, был очень недоволен мной. Но, несмотря на это, я решил дать в качестве закладного аванса 250 тыс. рублей без всяких гарантий в обмен на вексель, а также заключил сахарный контракт на три года на приемлемых для нас условиях. Решение мне далось нелегко, но никогда за всю жизнь мне не довелось радоваться сделке так, как я радовался этой. Данный контракт просуществовал до тех пор, пока все не разрушили большевики, а в Скалоне я нашел хорошего друга, который после войны иногда посещал меня и здесь.

У меня был целый ряд таких контрактов, и хочу рассказать еще об одном, доставившем мне удовольствие. И на этот раз речь шла о дворянине, а именно о графе Потоцком, который владел не только обширными землями в России, Германии и Австрии, но и сахарным заводом в маленьком южном городке Шепетовка575. Он хотел заключить с нами многолетний контракт.

Я поехал на завод. Затем я был приглашен на обед к графу, который специально для этой деловой встречи приехал в Шепетовку. Мы обедали вдвоем, окруженные толпой элегантных слуг, и подробно обсуждали пункты заключаемого контракта. Они были тщательно расписаны, и он предложил мне разработать контракт на три года и поехать с ним в Варшаву, где он его подпишет. Речь шла о производстве 600 тыс. пудов сахара по 5 рублей, то есть о 3 млн в год, соответственно, 9 млн рублей за три года. Я был очень взволнован, потому что это означало принятие на себя больших обязательств. Контракт был подписан в Варшаве во дворце Потоцкого. Этот контракт также постоянно продлевался. Я был так обрадован совершившейся сделкой, что купил себе в Варшаве двух красивых кобылиц и отправил их в Москву.

Очень интересные контракты