Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред - Майкл Шелленбергер

но в этой системе нет ничего, что говорило бы нам о том, что она лучше или хуже любой другой комбинации, например, пустыни или фермы[1190]. То же самое верно и в отношении того, что мы называем «климатом». Климат – это то же, что и погода, в течение определенного периода времени, скажем, 30 лет, либо в конкретном месте, либо на всей планете.

Многое из того, что мы видим в системах климата и Земли – это «циферблаты, шкалы», такие как рост температуры и повышение уровня моря, а не «переключатели», как внезапное таяние ледников или бесконтрольное выгорание лесов. Ученые-апокалиптики и активисты перечисляют различные изменения, например, таяние ледяного покрова, изменение циркуляции океана и вырубку лесов, и предполагают, что из этих слагаемых получится апокалиптическая сумма – бо́льшая, чем ее части. Но на фоне такой сложности и неопределенности они не могут предложить четкого механизма, как именно будет разворачиваться сценарий.

В то время как ученые заимствовали из кибернетики описание природы как саморегулирующейся системы, представление о природе, существующей в хрупком равновесии, является неоплатонизмом и не основано на эмпирической реальности. «Общие фразы современной экологии, такие как “все взаимосвязано”, – пишет философ-эколог Марк Сагофф, – напоминают неоплатонический взгляд на природу как на интегрированный механизм, в который вписывается каждый вид»[1191]. Некоторые ученые-экологи признали, что непреднамеренно и бессознательно навязали науке фундаментально религиозную идею. «Я убежден, что современная экологическая теория, столь важная в нашем отношении к природе и вмешательстве в нее человека, – признает один из них, – обязана своим происхождением [иудео-христианскому разумному] замыслу. Мудрость создателя очевидна ‹…› Ни одно живое существо не является бесполезным, и все они связаны друг с другом»[1192].

Обратной стороной взаимосвязанности природы был коллапс, который Э. О. Уилсон принял в качестве основного предположения своей апокалиптической «модели ареала видов». То, что ученые воссоздали как в модели ареала видов, так и в предсказании того, что вымирание видов приведет к гибели человечества, было первой и последней книгой Библии. Книга Бытия рассказывает об Эдеме и об изгнании из него человечества из-за его гордыни. Книга Откровения повествует о конце света, окончательном падении человечества.

Сегодня экологизм является доминирующей светской религией образованной элиты высшего среднего класса в большинстве развитых и многих развивающихся странах. Это новая история о нашей общей и индивидуальной цели. В ней есть хорошие и плохие парни, герои и злодеи. И рассказывается история на языке науки, что придает ей легитимность[1193]. С одной стороны, экология и родственная с ней религия, вегетарианство, кажутся радикальным отходом от иудео-христианской религиозной традиции. Во-первых, сами защитники окружающей среды, как правило, не являются верующими или убежденными приверженцами иудео-христианской морали. В частности, экоактивисты отвергают мнение о том, что люди имеют или должны иметь власть над Землей или осуществлять над ней контроль[1194].

С другой стороны, апокалиптический экологизм – это своего рода новая иудео-христианская религия, заменившая Бога природой. В иудео-христианской традиции человеческие проблемы проистекают из нашей неспособности приспособиться к Богу. В апокалиптической экологической традиции человеческие проблемы проистекают из нашей неспособности приспособиться к природе. В некоторых иудео-христианских традициях священники играют роль толкователей Божьей воли или законов, в том числе понятий добра и зла. В апокалиптической традиции экологии эту роль играют ученые. «Я хочу, чтобы вы послушали ученых», – повторяют Тунберг и остальные[1195].

Большинство защитников окружающей среды не подозревают, что повторяют иудео-христианские мифы, заключает ученый, внимательно изучивший это явление. Поскольку иудео-христианские мифы и мораль широко распространены в нашей культуре, экологи знают их на подсознательном уровне и непреднамеренно повторяют их, хотя и на якобы светском языке науки и природы[1196]. Столкнувшись с этим явлением, а затем тщательно изучая его в течение 15 лет, я пришел к выводу, что светских людей апокалиптический экологизм привлекает потому, что он удовлетворяет некоторые из тех же психологических и духовных потребностей, что иудео-христианство и другие религии. Апокалиптический экологизм дает людям цель: спасти мир от изменения климата или какой-либо другой экологической катастрофы. Он снабжает людей историей, в которой они становятся героями, и некоторые ученые, как мы увидим, считают, что она нужна нам для того, чтобы обрести смысл жизни.

В то же время апокалиптический экологизм делает все это, сохраняя среди своих приверженцев иллюзию, что они – люди науки и разума, а не суеверные фантазеры. «Для многих людей, скептически относящихся к официальной христианской религии, – писал ведущий ученый, – но ищущих большего религиозного смысла в своей жизни, это, несомненно, является частью привлекательности светской религии»[1197]. В религиях нет ничего плохого, и часто в них много правильного. Они уже давно дают людям смысл и цель, в которых они нуждаются, особенно для того, чтобы пережить череду жизненных испытаний. Религии могут побуждать к позитивному, просоциальному и этическому поведению.

– Независимо от того, существует Бог или нет (как атеист, я лично в этом сомневаюсь), – отмечает психолог Джонатан Хайдт, – религиозные верующие в США счастливее, здоровее, живут дольше, более щедры, склонны к благотворительности и добры друг к другу, чем светские люди[1198].

Проблема новой экологической религии в том, что она становится все более апокалиптической, разрушительной и обреченной на провал. Она побуждает своих приверженцев демонизировать своих оппонентов, зачастую прибегая к лицемерию и лжи. Это заставляет их стремиться ограничить власть и процветание внутри страны и за рубежом. Она сеет тревогу и депрессию, не удовлетворяя более глубоких психологических, экзистенциальных и духовных потребностей, к которым стремятся ее якобы светские последователи.

5. Страх перед концом света

Верить в неминуемый конец света – значит, по мнению одного ученого, верить, что «принятая структура реальности вот-вот претерпит ошеломляющую трансформацию, в результате которой будут разрушены давно устоявшиеся институты и образ жизни»[1199]. В какой-то степени именно это происходило и происходит с момента окончания холодной войны, Второй мировой и подъема научной и промышленной революций.

На протяжении тысячелетий религия стремилась ограничить то, что сегодня мы называем наукой, попытки понять мир, в том числе себя самих. Даже сэр Фрэнсис Бэкон, отец современной физики, писал в 1605 году, что стремление к знаниям вне морали опасно. В средние века, после повторного открытия классических текстов, включая Платона и Аристотеля, западные мыслители первоначально сосредоточились на примирении классической философии с христианством. Однако со временем акцент сместился на осмысление мира природы, что привело к так называемой научной революции. Хотя большинство первых ученых утверждали, что они занимались наукой во имя служения Богу, они стремились к знаниям, не предполагая, к чему это приведет – к добру или