Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред - Майкл Шелленбергер

топлива. Отчасти это можно объяснить финансовыми интересами спонсоров CAP. Как мы видели, интересы в области возобновляемых источников энергии и природного газа финансировали CAP в период, когда организация контролировала как программу зеленого стимулирования Обамы, так и усилия администрации ввести ограничения и торговлю квотами в климатическое законодательство в Конгрессе с 2009 по 2010 годы.

Частично это также можно объяснить политикой. Некоторые говорили мне, что кампания дискредитации Пилке была вызвана широко распространенным среди демократических, прогрессивных и экологических лидеров убеждением, что они должны иметь возможность утверждать, что последствия изменения климата происходят прямо здесь и сейчас и носят катастрофический характер. Это нужно им для того, чтобы принять закон о субсидировании возобновляемых источников энергии и налогообложении ископаемого топлива, а также мобилизовать и привлечь колеблющихся избирателей.

Но, пережив этот период, я понял, что его преследование выходит далеко за рамки денег и политической власти. Это напоминало охоту на ведьм, термин, который мы применяем к кампаниям вроде преследования сенатором Джозефом Маккарти ученых и художников как предполагаемых коммунистов в 1950-х годах. Превращение Пилке в козла отпущения, а также вся апокалиптическая экология в более широком смысле, несомненно, носили религиозный характер.

4. Ложные Боги

В 2019 году Билл Маккиббен опубликовал новую книгу «В шатком положении» (Falter), в которой утверждал, что изменение климата – «величайшая проблема, с которой когда-либо сталкивались люди»[1183].

Это сильное заявление со стороны ведущего американского автора по вопросам окружающей среды и самого влиятельного климатического лидера. Маккиббен пишет для The New Yorker и The New York Times, а годовой бюджет его организации 350.org составляет почти 20 млн долларов. Его уважают другие журналисты, члены Конгресса, кандидаты в президенты и миллионы американцев. Таким образом, к его заявлению стоит отнестись серьезно[1184]. Как мы видели, за последнее столетие число погибших и ущерб от чрезвычайных ситуаций сократились на 90 %, в том числе в бедных странах. Чтобы аргумент Маккиббена оказался правдивым, нужно, чтобы эта длительная и благотворная тенденция быстро развернулась вспять[1185].

Чтобы утверждение Маккиббена было правдой, нужно, чтобы изменение климата оказалось более сложной задачей, чем борьба с «черной смертью» – чумой, унесшей жизни около половины всех европейцев, то есть 50 млн человек, – чем контроль инфекционных заболеваний, в результате которых погибли сотни миллионов; чем великие войны Европы и холокост, погубивший более 100 млн человек; чем послевоенное движение за независимость и распространение ядерного оружия; чем войны на африканском континенте, в которых погибли миллионы людей.

Более того, изменение климата должно оказаться серьезнее остальных современных проблем, начиная с грандиозной задачи по спасению миллиарда душ от крайней нищеты в мире, где производство играет меньшую роль в экономическом развитии, и заканчивая войнами и столкновениями, в результате которых в прошлом году на Ближнем Востоке и в Африке погибли десятки тысяч людей.

Апокалиптическое видение Маккиббена началось не с изменения климата. В 1971 году, когда Биллу Маккиббену было 11, полиция арестовала его отца за защиту права ветеранов войны во Вьетнаме собираться на городской зеленой лужайке в Лексингтоне, штат Массачусетс. Мать Маккиббена вспоминает, что сын был «в ярости из-за того, что ему не позволили пойти под арест вместе с отцом»[1186]. Позже Маккиббен сам протестовал против ядерной энергетики, и за это в него выпустили слезоточивый газ. После окончания Гарварда он заявил, что его «левые настроения обрели более праведный характер»[1187]. На него повлиял нью-йоркский писатель Джонатан Шелл, в книгах которого утверждалось, что человечество должно избавиться от ядерного оружия, или ему грозит вымирание. В своей книге 1989 года «Конец природы» Маккиббен описал изменение климата, как катастрофическую угрозу, подобную ядерной войне.

Основная проблема, по словам Маккиббена, была духовной. В результате капиталистической индустриализации человечество утратило связь с природой. «Мы больше не в состоянии представить, что являемся частью чего-то большего, чем мы сами, – пишет он в «Конце природы». – Вот к чему все это сводится»[1188].

В начале XX века американский ученый Уильям Джеймс определил религию, как веру в «невидимый порядок и в то, что наше высшее благо в том, чтобы приспосабливаться к нему»[1189]. Теолог Пауль Тиллих дал более широкое определение религии, дополнив ее системами убеждений и моральными устоями. Для экологов невидимым порядком, к которому мы должны приспосабливаться, является природа. На протяжении всей книги мы видели экологическую поддержку различных моделей поведения, технологий и политики, мотивированных не тем, что говорит нам наука, а интуитивными взглядами на природу. Эти интуитивные взгляды основаны на ошибочности апелляции к природе.

Ошибочность апелляции к природе заключается в том, что натуральные вещи, такие как черепаховый панцирь, слоновая кость, дикая рыба, органические удобрения, древесное топливо и солнечные фермы, лучше для людей и окружающей среды, чем «искусственные», например, пластмассы из ископаемого топлива, искусственно выращиваемая рыба, химические удобрения и атомные электростанции. Это убеждение ошибочно по двум причинам. Во-первых, искусственные вещи так же естественны, как и природные. Просто они возникли относительно недавно. Во-вторых, старые, «естественные», вещи как раз-таки «плохи», а не хороши, если под «хорошо» мы понимаем защиту морских черепах, слонов и дикой рыбы.

Эта предыстория и в значительной степени неосознанное представление о природе, по моему опыту, очень сильны. Я видел, как многие защитники окружающей среды отвергали доказательства, демонстрирующие, что, например, возобновляемые источники энергии и органическое земледелие оказывает на ландшафты более сильное влияние. Как будто «природные» вещи обязаны, по определению, быть более полезными для окружающей среды. Иррациональные представления о природе неоднократно проникают в науки об окружающей среде. В 1940-х годах ученые попытались создать науку о природе, экологию. В ее основу легла кибернетика, наука о саморегулирующихся системах, которая с успехом применялась во время Второй мировой войны для управления противоракетной обороной. Кибернетика также применима к таким системам, как термостаты: они включают печь, когда становится слишком холодно, и выключают ее, когда становится слишком жарко.

Предполагалось, что природа, если оставить ее в покое, достигнет своего рода гармонии или равновесия. Подобно термостату, включающемуся на холоде, природа изящно, постепенно и самостоятельно регулирует виды и окружающую среду, если чувствует, что нарушены пропорции. Эта взаимосвязанная система работает как единое целое, если только в ее работу не вмешиваются люди. Но «природа» не действует как саморегулирующаяся система. В действительности различные природные условия постоянно меняются. Виды приходят и уходят. Не существует никакого целого или «системы», которую можно разрушить. Просто со временем сочетание растений, животных и других организмов на планете меняется. Возможно, мы бы предпочли одну из версий этой системы, например, тропические леса Амазонки,