Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред - Майкл Шелленбергер

Призывая к тому, чтобы поиск истины уравновешивался моралью, сэр Фрэнсис Бэкон сказал: «Чрезмерная жажда знания приводит к падению человека; но милосердие не может быть чрезмерным и не причинит вреда ни ангелу, ни человеку». Бэкон призывал не к жестким ограничениям знаний, а к тому, чтобы ученые постоянно ориентировались на эмоции, стоящие за лучшими моральными принципами. «Корректирующей приправой» к науке, по словам Бэкона, является «милосердие (или любовь)»[1227].

Таким образом, когда мы слышим, как активисты, журналисты, ученые МГЭИК и остальные утверждают, что изменение климата приведет к концу света, если мы не предпримем немедленных радикальных мер, включая массовое сокращение потребления энергии, нам стоит задуматься о том, чем они мотивируются – любовью к человечеству или, скорее, ее противоположностью.

Пока я пишу эти строки, Бернадетт остается беженкой в своей собственной стране. Ее и ее мужа по-прежнему могут похитить, или даже хуже того. Она вынуждена дни напролет работать на чужой земле, что она, по понятным причинам, переживает как глубокую утрату достоинства. Я не упускал Бернадетт из вида на протяжении всей книги «Конца света не будет», чтобы мы, особенно жители развитых стран, почувствовали благодарность за блага цивилизации, которые принимаем как должные, научились критически относиться к утверждениям о скорой климатической катастрофе и ощущали сочувствие и солидарность с теми, кто пока не наслаждается плодами процветания.

Истории, которые мы рассказываем, крайне важны. Картина, которую продвигают апокалиптически настроенные экологи, неточна и бесчеловечна. Люди не занимаются бездумным уничтожением природы. Изменение климата, вырубка лесов, пластиковые отходы и вымирающие виды, по сути, являются не следствием алчности и гордыни, а скорее побочным эффектом экономического развития, в основе которого лежит гуманное желание сделать жизнь людей лучше. Основная этика экологического гуманизма заключается в том, что богатые страны должны поддерживать, а не тормозить развитие бедных стран. В частности, богатые страны должны отменить различные ограничения на помощь развитию производства энергии в бедных и развивающихся странах. Лицемерно и неэтично требовать, чтобы бедные страны следовали более дорогостоящим и, следовательно, более медленным путем к процветанию, чем Запад. Поскольку такие страны развиваются последними, им уже и без того гораздо труднее индустриализоваться.

Хорошей новостью является то, что во многих странах, в том числе африканских, скорее всего, будут доступны дешевая гидроэлектроэнергия и природный газ. Но если уголь является лучшим вариантом для бедных и развивающихся стран, богатые страны Запада должны этот вариант поддержать. Как колыбель эволюции человечества, регион Альбертинского разлома имеет огромное значение для людей во всем мире. И тем больше важность этого региона, что в нем проживают находящиеся под угрозой исчезновения горные гориллы, наши братья по эволюции. Несмотря на успешную защиту горилл, большая часть природоохранных мероприятий в регионе провалилась из-за отсутствия военной безопасности и экономического развития.

Дешевая гидроэлектроэнергия от плотины Гранд Инга могла бы обеспечить энергией южноафриканский регион, включая заводы, которые остаются единственным известным нам способом превратить большое количество неквалифицированных фермеров, ведущих натуральное хозяйство, в горожан. Основное сопротивление плотине за пределами Конго исходит от апокалиптически настроенных экологов. Им должны противостоять экологи-гуманисты.

Запад в большом долгу перед Конго. Пальмовое масло, которое предоставила миру эта страна, помогло спасти китов, а это уже великолепное достижение. Но народ Конго продолжает страдать. Бельгийцы колонизировали и создали нацию, а затем бросили ее в начале 1960-х, оставив страну в полном хаосе. Ни США, ни Советскому Союзу нечем похвастаться там во время холодной войны. После окончания этого периода ООН и западные страны не смогли положить конец нарастающему насилию в Восточном Конго, которое, по мнению большинства экспертов, является следствием стремления Руанды поддерживать хаос для прикрытия продолжающейся добычи полезных ископаемых. Многие из опрошенных мною экспертов считают, что западные правительства боятся требовать от Руанды перемен из-за чувства вины за то, что они не смогли остановить геноцид 1994 года, и из опасений, что регион вернется к гражданской войне.

А до тех пор защитники природы и экологи-гуманисты заинтересованы в том, чтобы добиваться урегулирования сохраняющейся проблемы отсутствия безопасности, которая травмировала целые поколения людей и которой не видно ни конца, ни края.

В начале 2020 года я общался через Facebook, используя Google Translate, с Супарти в Индонезии.

– Да, я по-прежнему живу в том же доме, – сказала она.

В 2016 году она вышла замуж за мужчину, с которым познакомилась через Facebook и который работает в Sharp Semiconductor. Она быстро забеременела.

– Моя дочь должна была родиться 18 января, но возникли осложнения. В конце концов, 30 января мне сделали кесарево сечение.

Появление на свет дочери доставило Супарти массу страданий.

– Пришлось побывать в четырех больницах, и в большинстве из них не оказалось врача, потому что это был конец года, – сказала она. – Наконец, я нашла больницу с врачом. Меня сразу отправили на операцию.

Сто лет назад такая ситуация могла закончиться для Супарти гораздо более плачевно.

– Слава Богу, – сказала она, – дочка родилась здоровой, ей ничто не угрожало. Через сорок дней я вышла на работу.

Супарти, как и прежде, трудится на шоколадной фабрике. Ей подняли зарплату, но и обязанностей добавилось. Сейчас она работает на заводском системном компьютере, поднявшись по карьерной лестнице по всем ступеням: от упаковки, маркировки и разлива шоколада еще в 2015 году.

– Я хочу, чтобы у меня было четверо детей. Два мальчика и две девочки, – сказала она. – Слава богу, мои родители здоровы, все братья и сестры в порядке, и я счастлива. Я благодарна за то, что у меня есть муж, такой добрый и терпеливый.

Супарти прислала мне через Facebook две фотографии. На одной – она с мужем, на другой – ее дочь в ярко-розовом хиджабе. Ее крошечное личико озаряет широкая улыбка.

СМИ, редакторам и журналистам следовало бы подумать о том, согласуются ли их постоянные сенсационные заявления в сфере экологических проблем с профессиональным стремлением к справедливости и точности, а также с их личным желанием являться в этом мире позитивной силой. Хотя я скептически отношусь к идее о том, что активисты-невидимки, работающие в качестве журналистов, изменят манеру подачи своих репортажей, я надеюсь, что конкуренция со стороны традиционных СМИ, ставшая возможной благодаря социальным сетям, привнесет в экологическую журналистику новую конкурентоспособность и повысит ее стандарты.

Совершенствование экологической журналистики требует понимания некоторых фундаментальных принципов. Плотность мощности определяет воздействие на окружающую среду. Таким образом, уголь хорош, когда он заменяет древесину, и плох, когда заменяет природный газ или ядерную энергию. Природный газ хорош, когда приходит на замену углю, и плох, когда заменяет уран. Только ядерная энергия способна обеспечить энергией