Между Лондоном и Москвой: Воспоминания и последние записи - Иоахим фон Риббентроп

и у меня состоялась еще одна продолжительная беседа с комиссаром иностранных дел России. Обсуждались те же вопросы. Молотов обрисовал жизненно важные интересы России в Финляндии; он упомянул также о глубокой заинтересованности России в Болгарии, при этом сославшись на родство русского и болгарского народов. Одновременно подчеркнул, что Россия имеет свои интересы и в других Балканских странах. В заключение была достигнута договоренность, что по возвращении в Москву он переговорит со Сталиным и попытается найти какое-либо решение этого вопроса. Я сделал предложение присоединиться к Тройственному союзу, а потом сослался на необходимость обсудить с фюрером поднятые вопросы. Возможно, мы еще могли найти выход. Общим результатом этих бесед было то, что Молотов вернулся в Москву с намерением прояснить по дипломатическим каналам разногласия, еще существовавшие между нами.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Д-р Хорн, поскольку эти переговоры не привели ни к каким соглашениям, они далеки от обсуждаемых нами проблем. Вы ведь не утверждаете, что было достигнуто какое-либо соглашение?

Д-р ХОРН. Нет, я лишь хотел доказать, что Германия прилагала все усилия, чтобы избежать конфликта с Россией.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вопрос о конфликте с Россией на этих переговорах не поднимался?

Д-р ХОРН. Нет. Из попыток Германии и из показаний Риббентропа видно, что было сделано все возможное, дабы избежать разногласий, могущих привести к конфликту между Германией и Россией. Что же касается преднамеренного нападения — а Обвинение утверждает, что договор с Россией был заключен с целью последующего его нарушения и нападения на нее, — то Россия в любом случае подверглась бы нападению, и этими показаниями я и хочу подтвердить подобную точку зрения.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Мне это кажется слишком далеким от существа дела. Это говорит только о том, что Риббентроп принял участие в переговорах с Россией, закончившихся безрезультатно. У меня все. Продолжайте, д-р Хорн.

Д-р ХОРН. В одном из ваших предыдущих показаний вы рассказали о концентрации 20 немецких дивизий на границах Восточной Пруссии. Мне кажется, вы просто оговорились.

Фон РИББЕНТРОП. Я имел в виду русские дивизии. Фюрер, я помню, часто говорил об этом. По его словам, если я не ошибаюсь, у нас была лишь одна дивизия во всей Восточной Пруссии.

Д-р ХОРН. Не явилась ли причиной приглашения Молотова в Берлин оккупация русскими территории на Балканах, а также Балтийских государств?

Фон РИББЕНТРОП. Что касается Балкан, то нет, там не было зон русской оккупации. Пожалуй, это относилось к Бессарабии, которая в строгом смысле слова не является балканской страной. Причиной послужила оккупация Бессарабии, последовавшая с обескураживающей быстротой, а также Северной Буковины, которая ни по каким договоренностям, достигнутым в ходе переговоров в Москве, в сферу влияния России не попадала и которая, как сказал тогда Гитлер, являлась исконной и древней территорией австрийской короны. И наконец, оккупация Балтийских государств. Все это, вместе взятое, доставило фюреру известную долю беспокойства.

Д-р ХОРН. Правда ли, что летом 1940 г. вы и Гитлер были проинформированы о пребывании франко-британской делегации в Москве?..

Фон РИББЕНТРОП. Да, это так. Доклады подобного рода поступали постоянно; я не могу сейчас сказать, насколько это верно в отношении лета 1940 г. Когда я прибыл в Москву в 1939 г., я обнаружил, что там находились французская и английская военные делегации с полномочиями от своих правительств заключить военный союз России, Англии и Франции. Это было частью политики, которую Гитлер в своей речи в рейхстаге, кажется, 28 мая назвал «британской политикой окружения» и о которой мне еще в 1936 г. в посольстве поведал господин Черчилль…

Д-р ХОРН. Во время визита Молотова в Берлин в 1940 г. был ли упомянут тот факт, что Россия чувствовала себя неудовлетворенной русско-финским мирным договором и что Россия была бы не прочь аннексировать всю Финляндию?

Фон РИББЕНТРОП. Четко это сформулировано не было, однако было очевидно, что Россия рассматривает Финляндию как сферу своего влияния. Какие меры намеревалась предпринять Россия, сказать не в моей власти.

Д-р ХОРН. 5 апреля 1941 г. был заключен российско-югославский пакт о ненападении. Как это затронуло Германию?

Фон РИББЕНТРОП. Казалось, Гитлер убедился в том, что Россия отказывается от политики 1939 г. Он воспринял это как оскорбление, если говорить его словами, когда правительство, заключившее пакт с Германией, через короткий промежуток времени подписывает договор с руководством страны, вполне определенно настроенным против Германии.

Д-р ХОРН. Правда ли, что после этого Гитлер запретил вам предпринимать какие-либо дальнейшие дипломатические шаги в сторону России?

Фон РИББЕНТРОП. Да, правда. Я тогда сказал фюреру, что мы должны прилагать более конкретные усилия, если хотим понять позицию России. Он ответил, что это бесполезно и что это не изменит подхода русских.

Д-р ХОРН. Каковы были причины начала войны с Россией?

Фон РИББЕНТРОП. Я должен здесь сказать: зимой 1940/41 г. фюрер столкнулся со следующей проблемой. Я думаю, самое важное — объяснить ее.

Англия не была готова к миру. Таким образом, позиции США и России имели для фюрера решающее значение. Он высказал мне свое мнение по этому вопросу. У нас состоялась долгая беседа, и я запросил конкретных дипломатических указаний. По его мнению, позиция Японии была небезопасна для Германии, хотя мы и заключили Тройственный союз. В Японии большую активность проявляли сильные оппозиционные элементы, и мы не могли предугадать, какую точку зрения примут японцы. Во время греческой кампании Италия показала себя очень слабым союзником. Таким образом, Германия могла остаться в полном одиночестве.

Позиция США шла вторым пунктом в его монологе. Гитлер высказывался в том плане, что ему всегда хотелось поддерживать хорошие отношения с США, но, несмотря на огромные резервы, США становились все более враждебными по отношению к Германии. Тройственный союз был создан с целью удержать США от вступления в войну; это было нашим желанием, и мы верили в то, что те круги в США, которые выступили бы за мир и добрые отношения с Германией, получили бы поддержку. Здесь мы не добились, однако, успеха, так как после создания Тройственного союза США заняли неблагоприятную в отношении Германии позицию. Если США вступят в войну в Европе, полагал Гитлер, а таково было и мое мнение, им придется считаться с войной на два фронта. Из этого следовало, что США предпочтут не вмешиваться. Однако эта идея осталась нереализованной.

Снова возник вопрос о позиции России, и в связи с этим фюрер заявил: у нас есть договор о дружбе с Россией. Но Россия заняла позицию, которую мы только что обсудили и которая вызывает у меня определенное беспокойство. Таким образом, мы не знаем, что ожидать с ее стороны.

Тогда поступало все больше и больше информации