Post-scriptum (1982-2013) - Джейн Биркин

дверью кто-то оставил цветок со своими инициалами: Л. Н. Мы поняли: она раздобыла адрес, код подъезда, и от нее никуда не деться. Был еще один тип, который заявлялся в театр Гэте на Монпарнасе, где я играла тогда, слал мне письма, составленные из букв, вырезанных из газет… Однажды, когда я пришла в театр, девушка у входа сказала мне: «Он только что ушел». Я, обезумев, позвонила Лу, которая была дома, к счастью, со своим дружком Робинсоном. Этот человек был уже там, звонил в дверь, Лу видела в глазок, что в руках он держит много кукол, у которых отрывает головы, одну за другой. Смелый Робинсон велел ему убираться вон, а я попросила Робинсона больше не проявлять такого героизма!

* * *

Последний стаканчик вина с замечательным Ги, затем снотворное; домработница справилась с вентилятором, даже гордая ночная птица не нашла во мне раздраженного собеседника. Я ее просто не слышала, только коснулась головой мягкой подушки, как сразу уснула.

Чудесный день, приехал Кристоф, и мы отправились по ужасающей жаре на рынок, где было полным-полно народу. Кристоф углядел бронзовые часы для моего камина в виде льва, с двигающимися слева направо глазами, и Будду, который как две капли воды был похож на Алису, я сделала попытку избежать покупки, но снова и снова к нему возвращалась. Будда мраморный и весит тонну, Ги нес его, Кристоф часы. Пообедали супом в Чайна-тауне, запыхавшись, добрались до машины. Ги сказал, что привезет мне моего Будду в июле, когда будет уезжать, он развернул его, и тот уселся у него на полке. Возможно, он влюбится в статуэтку и не отдаст ее Шарлотте, боюсь, как бы он не остался с разбитым сердцем. Мы сели на river bus[280]. По реке проплывала королевская флотилия, украшенная позолоченными лебедями. Никто не имеет права дотронуться до короля и принцессы. Однажды во время путешествия по воде принцесса случайно упала в воду, до нее было рукой подать, но она утонула на глазах у всех, поскольку плавать не умела и никто не посмел ее спасти. Наше судно с чудесными лепными украшениями по борту, с нами моряки и неотразимый ребенок; как только кто-то свистнет, нужно быстро выскочить на берег, потом люди бросаются врассыпную. Пароходик никогда не пришвартовывается, вид на сиамские домишки чудесный; сойдя на берег, бросаемся за такси и мчимся к дворцу – закрыто! Как жаль, внутри огромный храм! Ги говорит: «Прыгай в такси, чтобы успеть в храм с другой стороны», и вот мы стоим напротив статуй в котелках, а перед порталом статуи в сабо. Таиланд был не британской, а голландской колонией, лакированные черепичные крыши, похожие на россыпь конфеток Smarties, кажется, что ты попал в Диснейленд; необычные голландские цветы из фарфора и полубоги в саду, Лу сошла бы с ума! Миновав позолоченный деревянный домик, входим в храм. И вот передо мной, заполняя целиком пространство, что-то огромное, какое-то мгновение в лучах слепящего света я не могу понять, что это за золотая сияющая штука, а оказывается, это мочка уха лежащего Будды, его ступня с меня ростом, каждый палец той же длины, что и остальные, повсюду золото; затем я вижу его сосок, о, радость! Группа людей дарила ему фрукты, цветы лотоса, что-то еще в пакетах, а также бутылки кока-колы с соломинками, как будто для того, чтобы он мог пить. У меня нет денег, чтобы купить золотые листья фольги и возложить их на Будду, как мы делали годы назад с Ги в Бирме, он тогда одолжил мне столько денег, что теперь я не осмелилась попросить. Я увидела полненькую даму с дочкой, они возлагали на Будду фольгу, поджигали палочки ладана и молились. Дама увидела, что я их снимаю, я улыбнулась ей и указала пальцем на камеру, как бы спрашивая, согласна ли она, она одарила меня широкой улыбкой и приложила листик золотой фольги к моей правой щеке, к которой фольга приклеилась благодаря поту, это означало, что я могу соскоблить ее с щеки и возложить на легкие Будды и его сердце, молясь за маму, или на его грудь, молясь за Анни[281]. Все вокруг было сплошное очарование – необычные статуи гномов, смешных животных, гигантов в цилиндрах и будд, заключенных в этих чертогах, и сотни прочих позолоченных божеств в аллеях, спрятанных за голландскими цветами слишком ярких раскрасок, и купола дурного вкуса, оттого еще более трогательные, наложенные друг на друга, как юбки провинциалок, но прячущие золотые сердца. Вернувшись домой, я собрала чемоданы, Ги пригласил к себе всех моих музыкантов, мы сидели в его саду; потом в аэропорту обнаружилось, что у нас тысячи килограммов перевеса, накопившиеся в результате трех недель шопинга, плюс покупки, сделанные в дьюти-фри, не забыть прибавить еще два пианино, ручные камеры, видеоаппаратуру. Взлет. Прощай, Ги! Тем же утром, в 6:30, мы уже приземлились в Париже в аэропорту Шарль де Голль, наши чемоданы также благополучно долетели, и нас не задержали на таможне, хотя лично у меня было пятьдесят шелковых пижам, уйма оловянных сундучков, разных коробочек, не было только Будды, похожего на Алису. Мой багаж был отправлен ко мне домой, а потом случилось нечто очень смешное – моя собака Дора решила, что я прячусь в чемоданах и раздраконила в пух и прах все, что прибыло, в пух и прах! Надо было, наверное, все упаковать и послать в контору Глюзмана! У нас было превосходное настроение. Мы купили в дьюти-фри сигарет для Бюэба и компании, и вот мы уже в Любляне. Я в своем номере, все еще на ногах после прогулки вдоль других каналов, далеких от полных нечистот каналов Джакарты, этого источника болезней и заразы. Но не менее трогательных. Необычное все-таки путешествие, мне посчастливилось, и я шлю Тигру сообщение: «В Любляне идет снег, тело в состоянии шока, Бюэб звонил и говорил своим замогильным голосом, шепча «заговор», слишком много интервью и людей, которые хотят, если послушать Бюэба, присвоить меня себе, но беспокоиться не следует. Я не слишком распространялась, потому как шел дождь и у меня замерзла рука. Дорогой Тигр, как же это замечательно, что я не забываю звонить тебе, я могу всегда рассчитывать на тебя, сожалею, что не купила для тебя ту маленькую гиену с большими лапами, она бы тебе лизала нос вместо меня. Джейн».

* * *

Вместе с Тигром мы побывали в Йемене и Адене, путешествие наше было связано с Рембо (поэтом, а не актером, как решила английская таможня, когда увидела в моем багаже винтовку времен войны 14-го года, которая, судя