История российского сыска - Пётр Кошель

Минервина Любовь Николаевна, 1895 года рождения, русская, сотрудница канцелярии библиотеки ЦИК СССР, все — к 3 годам тюремного заключения. Авдеева Анна Ефимовна, 1913 года рождения, русская, убор­щица школы ВЦИК при Московском Кремле,

Гордеева Полина Ивановна, 1907 года рождения, русская, член ВЛКСМ, старший библиотекарь библиотеки ЦИК СССР,

Коновая Анна Ивановна, 1909 года рождения, русская, член ВЛКСМ, библиотекарь библиотеки ЦИК СССР, все — к 2 годам тюремного заключения.

Кроме того, по «кремлевскому делу» были привлечены и 14 июля 1935 года Особым совещанием при НКВД СССР приго­ворены за контрреволюционную деятельность еше 80 человек.

Таким образом, по «кремлевскому делу» было осуждено 110 че­ловек, в том числе военной коллегией Верховного суда СССР — 30 человек (к расстрелу — 2, к 10 годам тюремного заключения — 9, к 8 годам — 1, к 7 годам — 5, к 6 годам — 5, к 5 годам — 1, к 4 го­дам — 1, к 3 годам — 3, к 2 годам — 3) и Особым совещанием при НКВД СССР — 80 человек (к 5 годам тюремного заключения — 29, к 3 годам — 13, к 2 годам ссылки — 30, к 2 годам ссылки — 7, к 5 годам запрета проживать в Москве и Ленинграде — 1).

Кроме того, в ходе следствия в связи со смертью было прекра­щено дело на Презента Михаила Яковлевича, 1896 года рождения, главного редактора Госиздата художественной литературы.

Как видно из материалов уголовного дела, в январе-—апреле 1935 года органы НКВД в Москве арестовали большую группу служащих кремлевских учреждений, членов их семей и знакомых. Среди арестованных: уборщицы правительственных зданий, швейцар и телефонистка — 11 человек, сотрудники правительст­венной библиотеки — 18 человек, секретариата Президиума ЦИК — 6 человек, управления коменданта Кремля и военнослу­жащие — 16 человек, работники различных учреждений и пред­приятий — 48 человек, родственники Каменева — 5 человек и до­мохозяйки — 6 человек.

В течение первых полутора месяцев арестованным предъявля­лось, как правило, обвинение в распространении злостных про­вокационных слухов, и они допрашивались по фактам имевших место разговоров об обстоятельствах убийства Кирова и смерти Н. С. Аллилуевой — жены Сталина.

В феврале 1935 года следствие получило показания с призна­ниями о якобы существовавшей среди сотрудников управления коменданта Московского Кремля троцкистской группы и о том, что «распространение ими клеветнической информации могло создавать террористические намерения» обвиняемых.

Помимо этого, 19 марта 1935 года был допрошен Зиновьев, осужденный в январе 1935 года по делу «московского центра». Он, в частности, показал: «Каменеву же принадлежит крылатая фор­мулировка о том, что марксизм есть теперь то, что угодно Стали­ну... У меня с Каменевым разговоры об устранении Сталина име­ли место, но мы при этом исходили только из намерений замены его на посту Генерального секретаря ЦК ВКП(б)...

Зявлений от Каменева о необходимости применения теракта как средства борьбы с руководством ВКП(б) я не слышал. Не ис­ключено, что допускавшиеся им... злобные высказывания и про­явление ненависти по адресу Сталина могли быть использованы в прямых контрреволюционных целях...»

Таким образом, привлеченные по «кремлевскому делу» лица как на предварительном, так и на судебном следствии военной коллегией Верховного суда СССР были признаны виновными в следующем:

«В 1933—1934 годах среди части служащих правительственной библиотеки и комендатуры Кремля образовались контрреволю­ционные группы, поставившие своей целью подготовку к совер­шению террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства и в первую очередь против Сталина.

В состав контрреволюционной террористической группы слу­жащих правительственной библиотеки входили: Розенфельд, Му- ханова, Давыдова, Бураго, Синелобова и Раевская, причем руково­дящая роль в этой группе принадлежала Розенфельд и Мухановой, которые сами готовились совершить террористический акт против Сталина.

Баруг и Корольков, не входя в эту группу, тем не менее прини­мали активное участие в контрреволюционной деятельности этой группы, зная о террористических планах Розенфельд и Мухановой.

В состав контрреволюционной террористической троцкист­ской группы комендатуры Кремля входили бывший дежурный по­мощник коменданта Кремля Дорошин В. Г, бывший секретарь для поручений при коменданте Кремля Синелобов А. И., бывший дежурный помощник коменданта Кремля Павлов И. Е., бывший комендант Большого Кремлевского дворца Лукьянов И. П. и быв­ший начальник административно-хозяйственного отдела комен­датуры Кремля Поляков П. Ф.

Руководящая роль в этой группе принадлежала Дорошину и Синелобову.

Связь между обеими группами поддерживалась через Синелобова и его сестру Синелобову К. И., сотрудницу правительственной библиотеки, причем оружие для совершения террористического ак­та Розенфельд Н. А. должен достать Синелобов А. И. Он же, Сине­лобов, намечался одним из исполнителей террористического акта.

В тот же период времени в Москве существовала контррево­люционная троцкистская террористическая группа из числа не­которых военных работников и контрреволюционная группа из бывших белогвардейцев, причем обе группы основной своей це­лью ставили подготовку и осуществление террористического акта против Сталина.

В состав контрреволюционной троцкистской террористичес­кой группы военных работников входили: ответственный работник НКО Чернявский М. К., слушатели Военно-химической академии Козырев В. И., Иванов Ф. Г. и инженер ЦАГИ Новожилов М. И.

Руководящая роль в этой группе принадлежала Чернявскому, который установил во время заграничной служебной команди­ровки связь с зарубежной троцкистской организацией, получил от нее задание подготовить и совершить террористический акт против Сталина. Непосредственными исполнителями террорис­тического акта намечались Иванов и Новожилов. Связь этой группы с контрреволюционной группой комендатуры Кремля поддерживалась через Козырева, который неоднократно встре­чался с Дорошиным.

В состав контрреволюционной террористической белогвар­дейской группы входили бывшие белогвардейцы: Синани-Скалов Г. Б., Гардин-Гейер А. А., Воронов Л. А., Сидоров А. И. и жена Во­ронова, она же сестра Синани-Скалова — Надежда Скалова.

Руководящая роль в этой группе принадлежала Синани-Ска- лову, который был связан с активными деятелями зиновьевско- каменевской подпольной контрреволюционной организации Мадьяром и другими.

Непосредственная связь белогвардейской группы с контрре­волюционной террористической группой служащих правительст­венной библиотеки поддерживалась через Муханову.

Деятельность контрреволюционных террористических групп стимулировалась одним из организаторов и руководителей быв­шей зиновьевской подпольной контрреволюционной группы Л. Б. Каменевым, который в 1933—1934 годах систематически до­пускал злобные клеветнические выпады против руководства ВКП(б) и особенно против Сталина.

Непосредственная связь Каменева с контрреволюционной тер­рористической группой служащих правительственной библиотеки поддерживалась через его брата Н. Розенфельда. Он, встречаясь с Мухановой и Корольковым, распространял исходящую от Каме­нева контрреволюционную клевету против руководства ВКП(б) и Советского правительства, в особенности против Сталина, вел контрреволюционную агитацию и принимал непосредственное участие в подготовке террористического акта против Сталина.

Служащие кремлевских учреждений Кочетова М. Д., Коно­ва А. И., Минервина Л. Н., Гордеева П. И., Авдеева А. Е. и быв­ший белогвардеец Руднев С. А. в 1933—1934 годах вели антисовет­скую агитацию и распространяли контрреволюционную клевету о руководителях ВКП(б) и Советского правительства».

Обвинительное заключение в отношении осужденных Особым совещанием при НКВД СССР не составлялось, а в постановлени­ях указана общая формула обвинения — «контрреволюционная деятельность».

Большинство осужденных как военной коллегией, так и Осо­бым совещанием виновными в контрреволюционной и в том чис­ле в террористической деятельности себя не признало. Так, из 30 осужденных военной коллегией Верховного суда СССР 14 че­ловек виновными себя не признали.

В ходе судебного заседания по этому делу Каменев в предъяв­ленном ему обвинении виновным себя, как и на предварительном следствии, не признал и показал, что «...после того как в 1932 году он пересмотрел идейные основания своей борьбы с руководством партии, в частности со Сталиным, у него никакой озлобленности против него не было и быть не могло», что о «террористической группе» в правительственной библиотеке в Кремле, якобы гото­вившей убийство Сталина, ничего не знал.