Об истине и зверях - Барб Хенди

Чейн достиг края леса, уже чувствуя настоящие мучения. Боль в боку вышибала дыхание из него — если бы он должен был дышать. Он прислонился к широкому стволу дерева и даже не озаботился, что это прикосновение заставит его кожу зудеть. Расширив свои чувства, он посмотрел через открытую равнину.

Он не услышал цокота копыт, не учуял чего-либо из плоти и крови в лёгком ветерке. Была только трава, мягко колыхающаяся в темноте, и то, что он искал, скрытое в ней. Он присел, осматриваясь.

Когда он отошёл от деревьев, ощущение тысячи насекомых, ползающих по нему, исчезло. Он остановился и прикрыл глаза. Он настолько привык к лесу, укрытому страхом, тянущемуся к нему, чтобы понять, кто он такой, что отсутствие этого показалось счастьем.

Он пошел дальше, раздвигая высокую траву руками.

Сау'илахк немедленно почти полностью погрузился в землю. Удивление при виде одинокой фигуры Чейна вытеснило все мысли из его ума. Он не чувствовал присутствия Чейна, прежде чем бледный не-мертвый не появился в поле зрения, а это означало, что Чейн все еще носил кольцо… И он был один. Что он делал здесь?

Возможно, он просто пытается найти какое-нибудь дикое животное, чтобы покормиться? Это не имело смысла: лес Лхоинна был лучшим местом для этого.

Сау'илахк остался на месте. У него не было сил, чтобы сражаться с ним. Он должен был оставаться позади них до рассвета, когда он уйдёт в дремоту. Но это кольцо открывало столько возможностей.

Чейн вошел в место, куда Сау'илахк последовать не смог. Истинная сущность Чейна была скрыта от любого сверхъестественного чутья, даже Тени. С этим кольцом ни Винн, ни ее маджай-хи не знали бы, что Сау'илахк близко.

Это давало слишком много возможностей, чтобы так просто упустить.

Сау'илахк скользнул впёред тёмной тенью, и ни один стебель травы не всколыхнулся, пройдя через его черную одежду и плащ.

Чейн вздрогнул и искоса посмотрел на внезапный проблеск белого перед глазами. На него было почти больно смотреть в лунном свете.

Группка белых цветов росла между пожухлыми стеблями травы. Крошечные лепестки жемчужно-серого цвета — или листья их формы — выглядели мягкими, как бархат, и тонкими, как шелк. Они, казалось, светились, хотя их стебли и листья были такими темно-зелеными, что выглядели почти черными там, где лунный свет не мог достигнуть их.

Их назначение, на которое намекалось в «Семи Листьях Жизни», все еще было тайной. Чейн знал только, что означало их название.

Анасгиах… Анамгиах… «Щит жизни».

Он должен был узнать тайну того тонкого текста, еще одного шага к сохранению жизни Винн, если он не сможет защитить ее.

Рука Чейна скользнула вдоль земли. Пальцы остановились у основания стеблей: он не хотел ненароком измять нежные драгоценные лепестки. Как и его голод, они заполнили все его ощущения, пока он не перестал чувствовать запах травы, слышать легкие порывы ветерка, и даже далёкие шаги.

Нагнав Тень, Винн опёрлась на широкий ствол дерева на краю равнины. Чувствуя головокружение и задыхаясь даже на прохладном воздухе, она полностью взмокла. Она пыталась подавить сухость во рту, пока смотрела за Тень, стоящую на краю равнины.

Насколько она могла увидеть в темноте, там никого не было.

Где Чейн? Он ушел из леса? Ночью она не могла разглядеть даже деревья на дальнем краю равнины. Если он пересек её, она никогда не найдёт его. Это будет пустой тратой сил, и более чем вероятно, что она наткнётся на патруль.

Она отпустила ствол дерева, но Тень все еще стояла на месте, смотря на равнину. Ее голова не двигалась. Ее высокие уши стояли торчком. Ее внимание было направлено в одну точку.

Тень начала низко рычать.

Винн попыталась проследить за взглядом Тени, но она все еще ничего не видела.

Темный силуэт внезапно вырос из высокой травы.

Это должен был быть Чейн — и только он. Кто еще мог бродить здесь ночью?

Винн похолодела, дрожа в своей влажной одежде теперь, когда она прекратила бежать. Что-то об этой равнине всплыло в её памяти, когда она в первый раз пересекала ее. Одинокий, темный силуэт Чейна тихо стоял в траве, и Винн вспомнила…

Когда-то давно Магьер рассказала ей о памяти, украденной у Вельмидревнего Отче. Сорхкафарэ — «Свет на Траве» — привел остатки своих сил в отчаянном побеге к единственному безопасному месту. Очень немногие добрались до Первой Поляны, и Сорхкафарэ бродил в горе и гневе на краю леса.

И он увидел их.

Множество не-мертвых металось по ночной равнине, пытаясь найти путь внутрь. Без чего-то живого рядом, чтобы покормиться, они в безумстве нападали друг на друга. Их чёрная кровь орошала спутанную траву. Остатки орды Врага, а также павшие союзники, которые когда-то сражались против них, рвали друг друга.

Чейн стоял в траве, как будто воскрес из этой земли, все еще запятнанной черным в воображении Винн. Он, один из не-мертвых, стоял среди призрачной памяти о древнем голоде, который не смог остановиться, пока не поглотил сам себя.

Винн поняла, что пристанище этого безумия было прямо перед ее глазами.

— Чейн? — прошептала она.

Рычание Тени стало громче. Ее голос становился всё выше и выше, пока не стал похож на разъяренное мяуканье кошки. Но даже тогда Винн не смогла отвести взгляд от темного силуэта в траве. Она сделала несколько шагов.

Тень немедленно метнулась вперёд и дёрнула за ткань её штанов.

Винн отшатнулась назад, но Тень не остановилась. Собака сделала выпад снова, низко рыча.

«Винн… назад… Винн… стой…»

— Не сейчас, Тень! — сказала она. — Прекрати пробовать…

Вопль на равнине заглушил последние слова Винн. Он ещё даже не стих, а она уже закричала:

— Чейн!

Чейн дрожал и бился в судорогах, хотя только один белый лепесток упал на его ладонь.

Минутой ранее, он встал, держа свою драгоценную находку за стебель, и остановился, разглядывая её. Это были просто цветы, но очень странной формы. В любопытстве он не смог удержаться и дотронулся кончиком пальца до одного лепестка. Действительно, на ощупь было похоже на шелково-тонкий бархат, хотя лепесток тут же прилип к его пальцу и оторвался. Он быстро стряхнул его, и тот упал на его ладонь.

Цветок был таким же хрупким, как и Винн.

Лепесток на его коже быстро потемнел, сначала став тускло-желтым, а затем — пепельным. Пока он увядал, черное пятно расползлось из-под него, пронизывая кожу ладони Чейна. Он тряхнул рукой, чтобы сбить кусочек пепла, но чёрные линии не останавливались. Они червём поползли по его руке.

Чейн выпустил цветы и схватился за запястье. Ему показалось, что его кожа начала трескаться под его хваткой, но вместо этого вены на его руке почернели, и эта окраска распространилась под рукав его рубашки.