Линии Леи - Евгений Луковцев

Потом я решил, что окружающий свет должен, наверное, означать скорый конец. Значит, мне надо обдумать какие-то более важные вещи. Вспомнить и оценить свою жизнь. Понять, все ли дела я завершил на Земле.

Жизнь упрямо не вспоминалась. Не хотела проноситься перед глазами, и всё тут. А вот дело… одно дело у меня, и правда, оставалось. Важное незавершенное дело.

Белый свет наполнился гулом электромоторов и стуком колес. Сбоку на меня надвигался поезд. Нет, не поезд: я теперь хорошо видел, что это я стою в вагоне поезда, а сбоку надвигается коридор нашего офиса, пластиковая ширма буфета. Я мог бы нырнуть туда и оказаться в своем родном мире, но не стал. Вместо этого протянул руки и втащил к себе то, что лежало бесформенной грудой на полу.

Грязно-белый ком я еле-еле осилил поднять. Он сам по себе был очень тяжёлый, к тому же одна рука оказалась занята. Откуда взялась банка? Когда? Впрочем, какая теперь разница?

Она ждала нас на холме, неподалёку от берега спокойной широкой реки. Позади, за бесконечной полосой рельсов, возвышался вековой лес. Очень красивое место. Под стать ей самой.

Она тряхнула копной рыжих волос и с улыбкой пошла нам навстречу. Позади, наращивая темп, прогремел колесами отходящий поезд.

— Ну, привет, оперуполномоченный Стожар. У нас в последнее время только и разговоров, что о тебе.

— У кого это у нас?

— У тех, кого в вашей организации называют контрабандистами.

— А, ну да. Тогда это ваше?

Я протянул пустую банку. Она с мягкой улыбкой приняла артефакт и небрежно бросила его на шёлковую изумрудную траву.

— Только заряжать его больше негде.

— Ничего, не беспокойся об этом, мы найдём способ. На Земле много света и много мест, где можно его собрать. Давай лучше я тебе помогу?

Я едва не повалился на землю, когда снимал ношу с плеча. Тщедушный Оболтус сейчас весил, как мне казалось от усталости, больше центнера. Но она помогла, подхватив за плечи падающее тело. Потом надорвала пальцами свалявшуюся паутину, открыв бледное лицо.

— Его паук успокоил.

— Ну и хорошо. Пусть пока спит. У него скоро будет много работы. Из-за всей этой истории много угасающих миров осталось почти совсем без света. Теперь, с твоей помощью, у нас снова будет возможность поддерживать их.

Мы прошли к кромке воды. Она шла босая, я тоже скинул туфли и наслаждался мягкостью холодного мокрого песка.

— Почему бы не поддерживать их открыто? Через руководство Объекта? Договориться о поставках…

Она ответила мне грустной улыбкой, как ребенку, со всей непосредственностью поучающему взрослых на тему макроэкономики и геополитики.

— Людям бесполезен свет линий, но это же не значит, что они не знают его цену. За открытые поставки назначена цена. Такая, что некоторые цивилизации предпочитают угаснуть, но не пойти на сделку.

Я кивнул, уловив суть.

— Понятно. Самые страстные торговцы — это завоеватели. Те, кто согласятся на сделку, создадут прецедент для других богатых миров, правительств и армий.

— Вот видишь, ответ не так сложен. Со времен подписания Хартии открытые войны почти прекратились, но их тут же сменили шпионаж и диверсии. Либо мы будем поддерживать баланс, либо всё закончится интервенцией в самые слабые из миров.

— А Земля?

— Земля будет первой в списке. Просто потому, что она богаче других.

Мы шли и болтали, словно старые приятели. Впервые за очень много лет я позволил себе говорить свободно.

— Если Хартия настолько ненадёжна, можно оставить всё в тайне, заручиться поддержкой неофициально. Я поговорю с Вересаевой, объясню ситуацию…

— Она всё прекрасно знает. Иначе какой из неё первый зам? Но у Елены Владимировны несколько иной взгляд на вещи. Она считает, что люди должны развиваться, а не подстраиваться. Должны научиться использовать ресурсы линий, а не разбазаривать их на инородцев.

— Полагаешь…

— Полагаю, она только лишь терпит нынешнюю ситуацию и не собирается содействовать нам. Если у неё появится хоть малейший шанс повернуть ситуацию в пользу людей… Любым способом: научить их прокладывать маршруты, добиться выживаемости во внешних мирах, сохранить психику колдунов — и с контрабандистами в тот же момент будет покончено.

— Но ведь в конечном счёте это тоже означает войну?

— Это означает, что замдиректора будет действовать крайне осторожно. Случившееся сегодня станет ей хорошим уроком. Дай бог, чтобы выводы, которые она сделает, пошли на пользу всему Узору, а не только земному Узлу.

Я остановился и окинул взглядом холм. Не слишком ли далеко от станции мы ушли?

— Не переживай, здесь нет диких зверей. Оболтуса никто не тронет.

— Ты знаешь даже, какое прозвище я использую?

— Знаю. Я много чего знаю.

Она задорно улыбнулась, заглянула мне в глаза — и от этого взгляда у меня перехватило дух.

— А его настоящее имя? — я силился не сбиться с нити беседы.

— Тебе его знать не следует. На случай, если ваши маршруты снова пересекутся.

Я хмыкнул. До чего все в метро любят слово "маршрут".

— Не думаю. Для меня история закончена. Бандиты, из-за которых я в неё встрял, мертвы. Предатель, который всё затеял, тоже мёртв. Единственный друг, который связывал меня с Объектом, умер вместе с ними.

— Ты ошибаешься, — она тряхнула рыжими волосами, чтобы завивающиеся пряди не лезли в глаза.

— К сожалению, нет. Я видел это своими глазами.

— Как любит говаривать ваш полковник Турчин, в метро не надо делать поспешных выводов, даже если уверен в своей правоте на сто сорок шесть процентов.

— Я…

— Кстати, вот тебе мой первый совет. Проверь его коммуникатор. Турчина, я имею в виду. Только не сейчас, не сразу! Когда всё уляжется и ты снова выйдешь на маршрут. Посмотри, какие сообщения получал и отправлял Турчин за последние дни. Это ответит на многие твои вопросы, но и породит новые. Будь осторожен, у тебя их и так слишком много.

— Да. Например, почему Узел не убил меня? Ведь люди не могут?…

— Люди могут. Я же однажды прошла его. Давно, в детстве, и не по своей воле, но всё же. Просто не все стараются понять Узел, предпочитая врываться и брать его штурмом. Каждый из тех, кто сгинул в узоре, имел шанс, просто не воспользовался им.

— Почему я выжил?

— Тебе было легче. — Она взяла в руки обесцвеченные ножны, уверенно, словно прекрасно их видела. — Рана, нанесённая этим ножом, делает человека гораздо чувствительнее к свету. Если душа не выгорает, то становится сильнее.

— Мне помогла с этим одна улитка.

— Я знаю. И в связи с этим у меня есть вторая просьба. Для большинства путешественников связывание миров