Линии Леи - Евгений Луковцев

— Видите, Стожар? Плохо получается без мундштука.

— Так он у Сфинкса! Мы его нашли. Мундштук украли Буньип и Диббук. Они думали, что это ваше оружие.

Вересаева опять отвлеклась от книги, чтобы бросить на меня взгляд.

— Болваны. Нельзя же украсть дым. Они даже не смогли банку выкрасть толком! Прибежали искать, хотя кто-то уже стащил её до этого.

— Это был Рунгжоб.

— Да? И что с ним?

— Он мертв. И Турчин тоже. Это он нанял Хвостов.

Вересаева приоткрыла рот, словно хотела возразить. Потом передумала и опять уткнулись в книгу.

— Банка хоть цела?

— Да, вот она.

— Молодец. Уноси её скорее отсюда.

— Как это? А вы?

— Я бессильна. Теперь всё решит первый, кто выйдет из тумана.

— Что решит?

— Судьбу всего нашего узла Леи. Победитель сможет проложить новые пути или обрушить старые. Соединить миры или разорвать их. Сможет забрать, что пожелает, или оказаться в любом месте, которое только сможет себе представить.

— Сфинкс…

— Сфинкс отличный хищник, но не более. Он не сможет разгадать логику лабиринта.

Она недоговаривала. Она упорно старалась что-то от меня скрыть.

— Уносите банку, Стожар! И не возвращайтесь сюда, пока всё не закончится!

Кажется, она поняла, поэтому и повысила голос. Она уже знала, что я принял другое решение. Впервые в жизни принял решение, прямо противоречащее всем логическим доводам.

— Стожар, нет! Только инородцы…

— Путешественники, Елена Владимировна! Давайте придерживаться официальной терминологии!

— Лабиринт уничтожит любого, кто не может управлять силой!

— Сейчас проверим, — сказал я.

Собрал в комок волю, расслабился и ступил левой ногой на стеклянную гладь. Почувствовал, как сила Леи пронизывает мои стопы и голени, голубыми искрами поднимается к коленям.

— Остановись, глупец!

Голос долетал глухо, словно через толщу воды. Туман стал ощутимо упругим. Я огляделся и понял, что сиреневый сигаретный дым собирается вокруг меня плотной стеной, желая задержать, не пустить к лабиринту. Поэтому, не задерживаясь, я сделал ещё шаг. С колючим потрескиванием разрядов мгла приняла меня.

* * *

Некоторое время я бежал, а не шёл, потому что сопротивление тумана не мешало движениям. Примерно, как продираться через рощу, облюбованную тенётниками. Неприятно, но треск рвущейся паутины не тормозит, а скорее наоборот, подстёгивает.

Запах дыма вересаевской трубки здесь почти не чувствовался. Уже после первых шагов я полностью потерял ориентацию в пространстве. Волны тумана свободно накатывали и застывали, формируя над полом всё новые узоры, которые быстро прорастали кверху, становились полупрозрачными стенами. Я знал, что преодолеть эту преграду невозможно, после каждого изменения надо искать новый проход во мгле. Относительная стабильность маршрутов возможна только там, вдалеке, в центре запутанного узора.

В какой-то момент дорога совсем исчезла и я запаниковал. Поднял ногу в попытке нарушить правила, перешагнуть узор, пока стена впереди не заросла чернотой окончательно. Наказанием стал болезненный разряд и сноп голубых искр под ногами.

Банка в моих руках подрагивала, жидкость внутри кипела. Собрав в кулак волю, я осторожно отступил на пару шагов, приказал себе успокоиться и отыскать дорогу. Дальше пошёл медленнее.

Встречное давление тумана ощутимо усилилось. Зато изгибов стало меньше, появилось понимание общего направления. Я шел вдоль узора по короткой дуге, закрученной влево. Потом по гораздо более широкой — в противоположную сторону. На вершине её изгиба дорогу мне под прямым углом пересек другой путь.

Логика требовала воспользоваться «правилом левой руки» и свернуть, но изгибы этой новой тропы мне не понравились. Я чувствовал нутром, что поперечная дорога не приведёт меня к цели, поэтому пошёл прямо.

Иногда встречались островки относительного спокойствия, широкие, протяжённые, в которых дыма с абрикосовым запахом витало больше, чем колючей мглы. Там я шёл без опаски, читая в крошечных вихрях над полом буквы чужих языков. И мне казалось, что я вспоминаю эти места. Вернее, не вспоминаю, а узнаю — будто каждый островок мне хорошо известен.

Дорога опять разделилась. Из двух путей я, поколебавшись, выбрал левый. И как будто вынырнул из темного подвала на поверхность. Мгла не стала прозрачнее, просто дышалось на этой дороге чуть легче, проще стало двигаться вперёд. Так что я стал придерживаться этого пути, когда вышел на следующий перекресток, а затем ещё и ещё один. Наконец, я оказался в месте, где сходились воедино сразу семь дорог. Раздумывая, какую выбрать, я едва не прозевал нападение.

Монстра выдал туман. Я заметил, как над полом в такт шагам взметаются небольшие гейзеры сизой мглы. Когда он приближался к стенам, с них тоже срывались черные вихри, формируя в воздухе крадущийся силуэт. Абсолютно прозрачный. Где угодно, но только не здесь.

Монстр кинулся на меня, как только понял, что замечен. Но я уже был готов и изо всех сил врезал ему банкой в висок. Всю массу летящего тела такой удар остановить не мог, но оглушить — запросто.

Неизвестный по инерции врезался в меня, сбил с ног. Я замахнулся ещё раз, и он сразу отпрыгнул, завывая и ругаясь на грубом незнакомом языке, зато очень знакомым голосом, не раз звучавшим в моих ночных кошмарах.

— Привет, Буньип! Вот ты мне и попался! — сказал я, поднимаясь на ноги.

Поток проклятий прервался.

— Как ты вошел в Узел, мершен? — прорычал он в ответ. — Люди не способны выжить здесь!

— Я смог.

— Ты все равно сдохнешь! Узел сожжёт тебя! Ты никогда не найдёшь выход!

Буньип замер где-то на одном месте, не колыша мглу. Я потерял его из вида и пытался по голосу определить направление. Но в этом треклятом лабиринте все звуки искажались, множились.

— Не знаю, не знаю. Пока что у меня всё получается. Видишь, я даже настиг тебя, хотя ты начал путь намного раньше.

— Я сделал это специально, чтобы встретить тебя!

Даже если бы он не запнулся в начале фразы, я знал, что он врёт.

— А Сфинкс? Он же прошёл это место? Скажи, он сильно тебя опередил?

— Сфинкс уже мёртв! Я придушил его!

— Пугала лошадь мясника! — Я засмеялся, надеясь, что не слишком натужно. — Кто Сфинкса душил, тот без рук остался! Признайся, он где-то там, а ты, тупица, просто заблудился?

Туман вспыхнул белыми искрами и ударил меня в лицо. Или наоборот, искры я увидел после удара — сил в него было вложено от всех щедрот. Со второго удара я согнулся, чудом увернулся от третьего — только потому, что едва не упал.

Чтобы удержаться на ногах, пришлось сделать шаг в сторону. Нога попала на чёрный узор лабиринта, и меня опять пронзил сноп искр, теперь уже реальных, электрических. Буньип как раз подскочил, чтобы врезать ногой