Линии Леи - Евгений Луковцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я упал на четвереньки и рывком откатился за растущий из пола туманный конус. Буньип побежал следом, но я отполз ещё дальше. Перекатился в одну сторону, затем в другую — пока в тумане он совсем не потерял меня из вида.
Как же меня бесит его невидимость! Ещё раз он так подкрадётся, и я уже не встану. Если бы у него был покороче хвост на затылке, но побольше мозгов, он и с первого раза свернул мне шею.
Пальцы шарили по ледяному черному полу. Я вдруг понял, что банки в руке нет, выронил при падении. Зажигалка оставалась зажата в кулаке, но что это за оружие? Если она не сработает здесь, Буньип меня убьёт. А если сработает? Если весь этот лабиринт соткан из силы Леи? Из той же жидкости, что плещется внутри банки?
— Выходи! — раздался совсем рядом рык Буньипа. — Сразись со мной как мужчина!
Ну да, разбежался, подумалось мне. Ты-то дерёшься обесцвеченным, ну совсем как мужчина. Мне против такого противника нужно хоть какое-то оружие!
И тут я едва не застонал от досады. Лежу тут, ною. При этом в бедро мне больно тычутся таинственные обесцвеченные ножны. В которых обесцвеченными ремешком пристёгнут легендарный обесцвеченный нож!
Подумав, что схватка с Буньипом вполне могла обойтись без сломанного носа и боли под рёбрами, я расстегнул ремешок и положил пальцы на рукоять. Медленно потянул. И ахнул.
Сизая мгла, из которой состоял Узел, окрасилась всеми цветами радуги. Черный стеклянный пол засветился ярко-голубым. Стены, выступы, наплывы, туманные вихри переливались завораживающим калейдоскопом. Даже сиреневый сигаретный дым, едва разнообразивший мрачный серо-чёрный пейзаж, теперь побледнел на фоне буйства красок.
Я резким движением вернул лезвие в ножны. Цвета потускнели и через пару секунд погасли, будто и не было. Выключенный свет в детской наводит меньше тоски на ребенка, чем испытал я, погасив такую красоту.
Буньип грязно выругался. Прошёл в одну сторону, в другую, остановился совсем рядом. Я услышал, как он бурчит себе под нос:
— Сбежал. И нож у него. Мершен! Да и наплевать. Всё равно пропадёт, когда мы завершим маршрут.
Буньип уверенно направился в один из коридоров. Казалось, что туман вокруг твердеет, но я всё равно заставил себя выждать, пока шаги затихнут за поворотом. Некоторое время оттуда ещё доносилось: "Первыми завершим, сам всё покажет. Пользоваться не умеет", — затем все звуки пропали.
Как можно тише я встал с пола и прокрался в другой коридор, с противоположной стороны. Если враг задумал устроить мне ловушку, ему придётся долго ждать.
Идти с каждой минутой становилось всё труднее. Волосы на голове шевелились от потрескивавших разрядов, искры по одежде рассыпались все ярче. Мне стало казаться, что каждый новый шаг даётся трудней, чем предыдущий. Наверное, это должно означать приближение к цели? Или просто усталость? Сколько я уже брожу тут, час? День?
— Как говорит в таких случаях Лёшка Смыслов, если тебе всё равно, куда идти, то ты не заблудишься.
Я поймал себя на том, что бормочу тихонько, как недавно это делал Буньип. Видимо, давящая атмосфера внутри Узла выматывала не только физически, но и морально.
— Закончить маршрут ему надо. Перебьёшься, быдло хвостоголовое. Тупое. Первыми, говорит, закончим. Пользоваться, говорит, не умею. Сам дорогу покажу. Да как же, разбежался. Может, тебе ещё схему на листочке зарисовать?..
Я встал на месте, пораженный внезапной догадкой. Схема Узла. Схема транспортного узла, по которой можно проложить маршрут.
Я закрыл глаза, поборов страх пропустить новое нападение, и представил себе схему метрополитена. Не ту упрощённую, какой пользуются пассажиры, а настоящую. Весь Объект целиком, и не схематично, а в реальных формах, в каких он накладывается на карту города. Со всеми секретными, совершенно секретными и запредельно невозможно запретными участками. С тупиками, техническими тоннелями, отводами к депо… Тот ещё лабиринт!
— Семь дорог сошлись в одной точке. Значит, это был перекресток трёх линий и начало ещё одной ветки. Таких мест… да, два на всё метро. Это Киевская и Александровский сад. Какая из них?
Я мысленно пошёл от Александровского сада направо, затем начал сначала — влево. И понял, что это всё неверные направления. В реальном пути я уже трижды видел перекрёстки двух линий. Ни один маршрут от Александровского сада не имел трёх пересечений подряд.
Держать в уме всю карту метро не так-то просто. Но я не зря целый год учил её наизусть.
— Если там была Киевская… Выходит, я сейчас на Кольцевой? Уже неплохо. Остаётся вопрос, куда идти дальше? Где заканчивается маршрут?
Первую мысль, что нужно выбираться на свою домашнюю станцию, я сразу отбросил. Нелогично. Все фигуры в лабиринте Узла стремились в одну точку, в то время как дома у нас у всех были в разных местах.
— Так, прикинем. Я заходил с конца синей ветки. Это левый угол кабинета Вересаевой. А где может находиться выход? Да где угодно. Где-то тоже в её кабинете. А где находится её кабинет?
Простота решения заставила меня захохотать. Развернувшись, я почти бегом направился в обратную сторону, к недавно пройденному перекрёстку. Если мои расчеты верны, эта развилка в Узле соответствовала станции Октябрьской на схеме метро. Отсюда до Проспекта мира ближе, чем если продолжать топать по Кольцевой. Четыре перегона против шести.
Через полсотни шагов дорогу перегородил большой серый сталагмит. Раньше его тут не было, нарос буквально за несколько минут и продолжал увеличиваться, превращаясь в стену. Но теперь мой воодушевлённый разум работал быстро и чётко, нужные решения приходили сами собой. Как там сказала Вересаева, только тот пройдёт, кто умеет прокладывать пути? Ну вот вам путь!
Я вынул бесцветный нож и ткнул в дымящуюся преграду. Сталагмит не успел окраситься в радужные цвета, как всё вокруг. Взорвался сотнями вихрей серого дыма и растаял, открывая проход. Сразу за ним ярко-коричневый пол дороги пересекала жизнерадостная оранжевая полоса, доказательство моей правоты и верной памяти.
Станции-перекрёстки мелькали перед глазами, словно я летел через Узел со скоростью паука-зацепера. Новокузнецкая, Третьяковская, Тургеневская. Миновав Сухаревскую, я увидел, наконец, Сфинкса.
Он стоял спиной к выходу на Проспект мира и бился с обоими Хвостами разом. Они всё же сумели добраться сюда раньше меня. Бой шёл уже давно, на стенах во многих местах зияли дыры, стекло пола было где оплавлено, а где растрескано. Под ногами дерущихся хрустели обломки неопознаваемого механизма, раньше служившего Хвостам в качестве оружия.
