Колыбельная для мужчин - Эстер Росмэн

– Марио Полидори.

– Он знает, что ты здесь? – Улыбка сползла с лица Зака, и его лицо словно окаменело. Полидори! Вечно эти чертовы итальянцы. Проклятие семьи Денвере.

– Вероятно, об этом знает немало людей, – возразила она и воинственно взмахнула ложкой. – Члены твоей семьи следили за мной, я уверена в этом. И, скорее всего, не они одни. Когда поднялся весь этот шум в прессе…

– Черт побери! – Обеспокоенный, он машинально помассировал затылок. Внутри что-то заныло – верный знак грядущих неприятностей. С ним это случалось нечасто, каким-то образом неприятности избегали его. Почему она не рассказала ему об этом раньше? Тогда они смогли бы найти какое-нибудь убежище повыше в горах или поближе к побережью. Подальше от опасности. – Кто-нибудь еще звонил?

Она покачала головой, и ее распущенные волосы рассыпались по плечам.

– И что ему было нужно?

Разумеется, поговорить со мной. – Девушка со звоном бросила ложку в тарелку. Должна ли она рассказать Заку о предложении Полидори? Хорошенько подумав, она решила попридержать язык. Что это может ей дать? Узнав о том, что ненавистное ему семейство ищет возможности заполучить крупный пакет акций «Денвере интернэшнл», Зак только еще больше разозлится и станет более подозрительным, чем раньше. А служить громоотводом для проявлений его отнюдь не ангельского характера не входило в намерения Адриа. Кроме того, если ей действительно удастся доказать, что она Лонда, то она вряд ли будет продавать отель или какую-либо иную часть своей доли в обширном деле Денверсов Полидори или кому-либо еще. Так что передавать содержание разговора с Марио не имело смысла.

– Держись от него подальше, – посоветовал Зак.

– Почему?

– Гнилая кровь.

– О, не морочь мне голову этой вашей допотопной враждой.

Кто-то включил музыкальный автомат, и сквозь сигаретный дым поплыла знакомая мелодия.

– Но это реальность, Адриа. И мои шрамы тому доказательство. – Ее взгляд скользнул по тонкой линии, пересекающей его висок. След от пореза был мало заметен, но, по-видимому, служил ему постоянным напоминанием о прошлом. Без сомнения, Зак до сих пор был уверен, что нападением на него в отеле «Орион» он обязан Полидори.

Со стороны стойки, где собрались наблюдавшие за футбольным матчем завсегдатаи бара, раздался гром одобрительных возгласов. Помещение наполнили вопли и свист, заглушившие голос диктора и льющуюся из музыкального автомата мелодию. Должно быть, «Мустанги» приземлили мяч за линией.

– Почему бы тебе не рассказать мне подробности этой вражды? – предложила она, когда шум утих и какой-то уже изрядно пьяный человек поставил всем выпивку. – Чтобы я сама смогла решить, стоит ли мне встречаться с Марио.

– Подробности вражды, – медленно повторил он, видимо не желая говорить об этом.

– Я уже кое-что знаю об этой истории.

– Могу себе представить.

– Но все же, Зак. Расскажи мне сам.

Задумчиво смотря на нее, он крутил между ладонями бутылку пива с длинным узким горлышком. Потом нахмурился и пожал плечами.

– Ну что ж, почему бы и нет? Ты ведь все равно, наверное, уже знаешь наиболее кровавые подробности. Казалось, эта вражда существовала всегда. По крайней мере, с тех пор, как помню себя, я ощущал эту жгучую ненависть со стороны людей, которых даже никогда не видел. Ты, вероятно, много читала об этом, – сказал он, и она утвердительно кивнула, решив, что пока лучше не упоминать о разговоре с Марией Сантьяго.

Подошла официантка с новой бутылкой пива для Зака. После того как она удалилась, забрав с собой гору пустой посуды и оставив на столе счет, он продолжил:

– С моей точки зрения, вся эта вражда – просто куча дерьма. Она началась в допотопные времена Джулиуса Денверса и Стефано Полидори. Короче, с того момента, когда Энтони, единственный сын Стефано, поверил в то, что Джулиус был виновен в смерти его отца, погибшего при пожаре в отеле Полидори, который в то время был единственным достойным конкурентом отеля «Денвере». Кто знает, было ли это правдой или нет? Энтони поклялся отомстить, и вскоре двое из троих сыновей Джулиуса погибли: один на войне, с другим произошел несчастный случай во время катания на яхте. Уитт настаивал на том, что это дело рук Энтони. Хотя мне все эти предположения кажутся притянутыми за уши. Особенно я имею в виду того парня, самолет которого сбили над Германией или где-то там поблизости. А ты что скажешь?

– Немного неправдоподобно.

Зак нахмурился.

– А по-моему, абсолютно неправдоподобно. – Он выпил полбутылки и, оставив недопитое пиво на столе, оплатил счет.

Они вышли на улицу. Уже наступила ночь – холодная, ясная. И на эбеново-черном небе замерцали мириады звезд. Вокруг старой таверны, как древние часовые, возвышались ели, в тишине явственно слышалось журчание протекавшего невдалеке ручейка.

К тому времени, как она забралась в джип, все ее тревоги и опасения куда-то испарились. Присутствие Зака теперь виделось ей вполне естественным, и ей казалось удивительным, что она встретила его совсем недавно. Неужели так недавно? Ощущение было такое, будто она знала его всю свою жизнь.

Он повез ее к подножью гор, потом вдоль русла реки Клэкамас. Найдя ровное место возле дороги, он припарковал машину и помог ей спуститься по заросшей тропинке, ведущей к воде. Было темно, но она чувствовала запах воды, смешанный с ароматами влажной земли и еловой хвои, и ощущала мощь гремящей, рвущейся сквозь скалы реки. Вниз по ущелью, словно оседлав поток, дул холодный ветер, и Адриа тотчас же ощутила его действие. Она поежилась, зябко потерла руки, и Зак, сняв свою хлопчатобумажную куртку, накинул ей на плечи, стараясь при этом не касаться ее руками.

– Мне показалось, что тебе захочется увидеть это, – сказал он, как будто у него была причина что-либо объяснять. – Когда дела идут неважно и я не знаю, что мне делать, то обычно стараюсь некоторое время проводить в местах, где наиболее ярко проявляются силы природы. Иногда после этого все проясняется. Когда я недалеко от океана, то добираюсь до берега и иду к волнорезам: если на ранчо, то поднимаюсь в горы, к истокам реки Десчутс, а находясь в городе, обычно приезжаю сюда.

– Один? – спросила она, и в темноте сверкнула его улыбка.

– Всегда один.

Раздался жалобный крик какой-то ночной птицы, и древние, поросшие мхом деревья, отделяющие водный поток от всего остального мира, словно сомкнулись вокруг них.

– Ты начал рассказывать мне об этой вражде, – напомнила она и заметила, что к нему вернулась прежняя напряженность.

– Просто она продолжалась и продолжалась. Старина Уитт – тот великий человек, на родство с которым ты претендуешь, был столь же крут и примитивен, как Джулиус. Хотя получил хорошее образование и всеми силами стремился оградить свою семью от неприятностей и приумножить ее состояние. Как и отец, он старался прибрать к рукам как можно больше политиков, судей и полицейских чинов.