Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

на заднем крыльце в емкости размером в пять галлонов, прикрытой сверху экземпляром журнала «Лайф». Но Эндрю не стал экономить на пипе. Он ведь в некотором роде был опекуном этой своей сестренки. Его душа и гроша ломаного не стоила бы, если бы он наплевал на пипу. В конечном счете он поставил аквариум для нее на служебном крыльце прямо за кухней и близ их спальни.

В течение двух первых месяцев их жизни в новом доме они с Розой спали на первом этаже. Как-то раз, поздней ночью, через неделю после установки аквариума, с крыльца донеслись пугающие звуки – звуки потасовки, всплесков и стука аквариумной крышки, а затем странный лавкрафтовский[20] звук – этакое хлюпанье по полу кухни. Роза проснулась в поту. Она была уверена – в дом прокрался грабитель. Было в этом шуме – сатанинском шуме – что-то неестественное. Эндрю взял туфлю, но ему в голову пришли мысли о свинье, учинившей переполох семьюдесятью пятью годами ранее на веранде айовской фермы. Он уронил туфлю, уверенный, что она ему не понадобится, и в одном халате подошел к приоткрытой двери и посмотрел в щель. Там он увидел беглянку-пипу, которая, громко вереща, стремительно передвигалась по линолеумному полу в переднюю часть дома, к гостиной. Он догнал ее на пороге кухни, поднял и вернул в аквариум, на крышку которого положил кирпич, после чего отправился спать.

Рассвет еще не наступил, когда ему пришло в голову, что пипа, вероятно, двигалась целенаправленно. В гостиной у дальней стены стоял сервант с фарфором, в котором лежала ложка, принесенная свиньей. Поначалу это казалось ему невероятным, потом возможным, потом весьма вероятным: пипа направлялась к серванту с фарфором, она тоже каким-то образом связана с историей с ложкой. Эндрю целый час пролежал, размышляя об этом, а потом на цыпочках, чтобы не разбудить жену, прошел на крыльцо, достал пипу из аквариума и поставил на пол. Она сидела, притворяясь мертвой.

Все верно. Она и не могла вести себя иначе, пока он смотрел на нее. Он упустил свой шанс – напортачил. А ведь все могло пойти по-другому сценарию: пипа, предполагая, что никто ее не видит, добралась бы до ларца, открыла его каким-то образом, вытащила ложку, потом через щель в почтовом ящике выбралась наружу, держа ложку в одной из своих перепончатых лап. Эндрю мог бы последовать за ней к морю, к какой-нибудь норе под старой пристанью, к задней двери одного из заброшенных аттракционов луна-парка на утесе. Она бы как минимум продемонстрировала гармонию таинственной активности. А в лучшем случае – и это предположение не так уж притянуто за уши – позволила бы сделать первый шаг к обнаружению скрытого, первопричинного порядка, который доказывал бы существование бога.

Но пипа продолжала сидеть в молчании. По прошествии нескольких долгих минут Эндрю поднял ее с пола и вернул в аквариум, где она с невинным видом погрузилась на дно и сделала вид, что спит. Он ничего не доказал, но у него осталось необъяснимое подозрение, что в одно туманное утро раздадутся звуки дергания дверной ручки и потасовки на крыльце. Он встанет в недоумении с кровати, подойдет к двери и распахнет ее. С крыльца на него кокетливым взглядом посмотрит свинья, пришедшая за ложкой. Потом, позевывая и потягиваясь, появится пипа, и эта парочка – свинья и жаба – заберет ложку и исчезнет.

* * *

Эндрю сел за кухонный стол, окруженный открытыми коробками с хлопьями для завтрака. Он недовольно посмотрел на свой кофе. Уже просроченный. Придется заказать еще два фунта. Кофе не должен стоять в холодильнике дольше двух недель. И одной-то недели многовато. Драгоценный аромат каким-то образом исчезал. Он читал об этом. Его блокнот был переполнен названиями книг, посвященных кофе, и он подумывал купить латунную печь для жарки кофейных зерен у «Дидриха»[21]. Роза эту его идею не одобряла.

Она с довольным выражением на лице держала в руках кружку с кофе, не понимая его страсти к завариванию идеального кофе. Она не понимала, что только так кофе и можно готовить, потому что все остальное и хлопот не стоило, с таким же успехом можно было заваривать дурман. Для нее чашка кофе была просто чашкой кофе. Возможно, он слегка драматизировал. Но у Розы отсутствовало какое-то жизненно важное чутье по отношению к кофе.

– Чего я не могу понять, – сказала она, разглядывая его над ободком кружки, – так это зачем ты измазал себе физиономию жирной золой.

– Я тебе говорю, что на самом деле я гонял опоссумов, – ответил он, поставив кружку с кофе и разводя руками. – Ты знаешь, что могут сделать с проводкой на крыше опоссумы, если проникнут туда и устроят себе гнездо? С таким же успехом можно просто взять и сжечь дом до основания. Они ночные животные, сама знаешь. Я просто пошел их гонять. В ловушку их не заманить – больно они умные.

– А ты пытался ставить ловушки? – Она посмотрела на него скептическим взглядом. Он закатил глаза, словно давая ей понять, что не видит необходимости пытаться сделать что-то, когда можно поставить приставную лестницу, вооружиться петлей и заарканить эту тварь. – Ты говоришь, что один из опоссумов проник в окно? В комнату, где полно котов?

– Именно. – Он уверенно кивнул. Так все и случилось. В комнату, полную котов. Он своими глазами видел, как опоссум юркнул туда, и сразу же понял, что без шума не обойтись. Это понятно любому, кто знаком с опоссумами. И нельзя было позволить, чтобы эта тварь разбудила тетушку Наоми. Тетушка подумала бы, что к ней пробралась огромная крыса. И потому он попытался поймать ее в петлю, которую придумали они с Пиккеттом. Животное пробежало по туалетному столику, а он по ошибке накинул петлю на голову гипсовой статуэтки кота. Если бы комната тетушки Наоми не была набита всякой дрянью, он поймал бы опоссума, а не статуэтку. Но получилось так, что эта тварь выбежала из окна, задела его так, что он чуть не свалился с лестницы на землю. Роза ведь слышала шум, верно? Ну и спасибо он получил за свои труды!

– А что за вздор ты наплел насчет бродяги на крыше, убежавшем в сторону бульвара?

Он моргнул, посмотрел на нее, потом уставился в свою пустую кофейную чашку, еще раз посмотрел на нее и моргнул.

– Департамент здравоохранения, – выкрутился он. – В присутствии соседей мне пришлось сделать вид, что это не опоссумы, а нечто другое. Соседи на нас донесут, и департамент здравоохранения