Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

бежит сюда, он влетел в помещение и увидел недалеко от себя огромную тушу Правителя в блестящем черном одеянии, в сопровождении важных особ и в прекрасном расположении духа.

«Смотрите, Батал с командой!», удивился тот. «Что случилось? Куда вы…»

«Всем отойти к стене!», громогласно заорал Батал, почувствовав скорое восстановление баланса сил. «Всем к стене!», повторил он, и принялся чуть ли не рыча отдавать команды бойцам: «Двое — держать людей! Вы двое — наружу расчищать отход из фабрики! Остальным — щиты в полный рост! Взять в круг!»

Гости и работники фабрики в замешательстве сбились в разрозненные кучки, кто-то сообразил немедленно покинуть помещение, а бравая четверка под командованием Батала быстро продвигалась к выходу, прикрывая щитами и самими собой ошарашенного Правителя, который в самый неподходящий момент вдруг запутался в полах своих немыслимых одежд и шумно рухнул на пол. Стараясь в спешке не причинить ему дополнительных увечий кроме уже полученных синяков и ссадин, бойцы стали помогать ему подняться на ноги, а Батал внимательно следил за остававшейся в глубине помещения толпой. В эту самую секунду за его спиной прозвенел такой знакомый, но такой испуганный и дрожащий голос Амины.

«Батал!»

Она застыла в проходе и не решалась сделать шаг. Ее лицо было скривлено от жуткого страха, сковавшего ее сердце. Застыл и Батал, только его страх исходил не от истекших последних секунд, не от панических криков Правителя, быстро уводимого верными бойцами прочь из здания фабрики, не от непонимания ситуации, о которой минут двадцать назад он не мог даже и помыслить, а сейчас же был втянут в нее по уши. Ее домашнее платье и тапочки — вот что схватило его за горло в момент, когда он к этому оказался абсолютно не готовым, что обезоружило, обездвижило и сделало совершенно безвластным над предначертанной ему судьбой.

За секунду до смерти перед глазами Батала пронеслись самые счастливые моменты его жизни. Совсем еще дети, вот они с Аминой убегают от блюстителей порядка, погнавших их за купание в фонтане на городской площади. Вот он получает палкой по лбу, приходит в себя и отвечает соседскому мальчишке; его удар слабее, но восхищение и уважение товарищей он гарантирует. А вот и первый поцелуй — такой неумелый, но такой искренний. Первый собственноручно выкованный тесак. Первое боевое задание. Первое…

Сквозь пелену, затянувшую воспоминания, к нему бросается любимая жена с его именем на устах. Ах, это красивое старенькое платье! Он все еще помнит, как дарил его на праздник Весны. Амина летит к своему Баталу, пытаясь быть первой, пытаясь опередить неумолимо приближающуюся на него сверху каменную стену фабрики. Из-под нее уже невозможно убежать, но под нее еще можно попасть…

«Пусть возмездие не будет таким жестоким и беспощадным! Я облегчу…»

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и вместе с ним замолчал Саад. Тяжело вздыхая, Я'эль смотрела на Запад, стараясь незаметно смахивать быстро набегающие слезы. Взгляд Аарона застыл на корзине с оставшимися яблоками и последним бананом, а Филипп, нахмурившись, казалось бы, размышлял о чем-то своем.

— Ну вот, не успел до захода солнца закончить, — усмехнулся Саад.

Никто не решался должным образом среагировать на его шутку, и эта тишина могла стать слишком напряженной, если бы Филипп не сообразил сказать:

— Теперь только кофе вернет нас к реальности.

Все четверо оживились. Я'эль улыбнулась и уже не стеснялась своих покрасневших глаз, а вот Аарон, наоборот, всхлипнул. Пока разливали горячий кофе по одноразовым стаканчикам, Саад с нескрываемым удовольствием съел последний банан, согласно кивая Филиппу, который попросил его ответить на пару вопросов.

— Если, конечно, ты не против, — уточнил он и, получив еще одно безмолвное одобрение, спросил: — Я уверен, что имена Батал и Амина должны что-то означать. Хотелось бы знать, что именно.

— Батал означает «чемпион», или «герой», а Амина — «честная», «надежная» … Да, думаю так будет верно перевести эти имена. А вы обратили внимание на красоту сегодняшнего заката? — Все согласно закивали. — Действительно, такая величественная и такая хрупкая красота.

Филипп попытался найти в словах Саада связь с его историей, какой-то намек или скрытый смысл. Он украдкой посмотрел на него, потом на остальных, но ничего не дало ему никакой подсказки. Может быть он действительно впечатлен дивным закатом?

— Скорее всего это неважно и не имеет никакого значения, — заговорил Аарон, — но что стало с пленным помощником капитана? Да и с самим капитаном?

Словно имея заготовленным ответ на этот вопрос, Саад без размышления ответил:

— Оба были убиты, хотя это действительно не имеет никакого значения.

— А вот еще вопрос, — продолжил с расспросами Аарон, — я не совсем понял в какое время происходили эти события?

— А ты что, понял в какое время происходили события в рассказе Я'эль? — снова без подготовки парировал Саад.

— Не помню точно, но когда она рассказывала, она называла какие-то даты или эпохи…

— Граница Бронзового и Железного веков, шестой-седьмой век до нашей эры, — пришла на помощь Я'эль.

— Вот, — благодарно кивнул ей Аарон. — А в твоем рассказе я сначала представил воина из… наверное из тех же веков. Могучий, огромный, страшный на вид. А потом ты упомянул офицерское звание пленного, отсутствие связи, даже наркотики. Жили в лесах, рыли подземные помещения, а потом вдруг фабрика и штаб. Кроме тесака и щитов, ты не назвал ни одного вида оружия или техники, а это значит, что действие могло происходить как в средние века, так и сегодня.

— Ну вот ты же сам сказал: связь, воинские звания, штаб, наркотики. Додумывай как тебе самому захочется, а некоторые слова может быть я неверно подобрал, — немного смутился Саад. — В такие моменты можешь и слово забыть, и…

— Ничего страшного, мы сами слова забываем, когда не надо, и дело тут не в иностранности языка, — прервал его оправдание Филипп, допивая свой кофе и убирая стаканчик в мешок для мусора. — Так даже интереснее. История заставляет задуматься. Меня лично заставила, и я уже могу провести некоторые параллели с историей от Я'эль.

— Да? — удивилась она. —