Король русалочьего моря - Т. К. Лоурелл

Никогда еще он не чувствовал себя большим идиотом, укладываясь спать.

В правилах, изложенных им ректором, было все просто: ребис полагалось вынуть из обертки (если у кого была), положить как есть под подушку, а потом успокоиться, по возможности избавиться от лишних мыслей и заснуть, как выразился д’Эстаон, «с открытым для исследования себя разумом». За исключением этого последнего условия были так элементарны, что когда ректор поинтересовался, есть ли у кого вопросы, курс Воды промолчал как один человек. Должно быть, не один Ксандер решил, что с предписанным открытием разума можно будет разобраться по ходу, а остальное даже в переспрашивании не нуждалось.

На деле все оказалось как-то… заковыристей.

Нет, с выниманием камня – в случае Ксандера, из кармана – и помещением его под подушку проблем не возникло, а вот уже успокоиться не выходило никак. Как бы он ни старался, в его голове вертелись то бледные лица Венделя и Виты, то яростно сверкающие глаза Летисии и стеклянные – Исабели, то слова, презрительные, жалостливые, снисходительные. Он вертелся в постели, сбивая в кучу простыни, и как бы ни зажмуривался, соскользнуть в дрему никак не удавалось. Прошло, должно быть, не меньше часа таких мучений, и наконец он решил оставить эту бесполезную затею и открыть глаза.

Он лежал на серых, промокших от тумана и морской соли камнях. Над ним расстилалось грозовое небо, а в ушах шумел яростный прибой.

Он приподнялся сначала на локте, а потом встал и огляделся.

Море, свинцовое и холодное даже на вид, было знакомым и родным, но вот про землю он бы этого не сказал: отродясь в Нижних землях не водилось таких скал, отвесными крепостными валами встававших против напора соленой воды, оказавшейся не рядом, а далеко внизу. Он повернулся к морю спиной, надеясь увидеть хотя бы крыши человеческого жилья, по которым можно было бы угадать местонахождение – и увидел, как на него идет стена огня.

Потом он никогда не мог понять, как запомнил все в мельчайших деталях, хотя не смотрел туда дольше мгновения – но вой и треск пламени, его жадная скорость словно были выжжены перед его глазами, и он не мог их не видеть, даже когда отвернулся обратно к морю, ища выхода. А еще перед огнем шел человек, спокойно, будто не было голодного инферно за его плечами, и был он черен, как в рассказах Адриано.

– Ксандер, где ты?

Он застыл на краю обрыва, уже занеся ногу, услышав голос Одили, но она звала откуда-то со стороны земли, из-за неумолимого пламени, и прорваться к ней нечего было и надеяться: огонь ему оставил уже только ту скалу, на которой он стоял, и черный человек все приближался. А еще у черного обнаружились псы, те самые гончие ада. Их было четыре: небольшая черная, похожая на шакала, дворняга, могучая овчарка, чем-то схожая с медведем, косматый и будто нескладный волкодав и отливающая шелком шкуры и гибкими мускулами золотистая борзая. Все четыре не отрывали от него глаз и уже начали кружить, как будто могли загнать его надежнее, чем огонь.

– Не бойся, – шепнул черный человек, и Ксандер расслышал этот шепот сквозь ярость прибоя, рев огня и бурю в небесах, как будто тот шептал ему прямо в ухо.

Ксандер развернулся и прыгнул прямо с обрыва, не разбирая, есть ли внизу скалы.

Море не подвело: он тут же ушел в соленую ледяную воду с головой, задев камень только краем ладони. Тут же он рванул вверх, отталкиваясь от глубин сильными гребками, но море все не кончалось, он даже макушкой не мог вынырнуть на поверхность. Легкие запылали, он отчаянно забился, борясь с неистовой толщей воды, затягивавшей его водоворотом в бездну, но силы неуклонно таяли.

Может быть, и не надо?

Эту трусливую мыслишку он возмущенно отмел сразу же, и тут ему улыбнулась удача: его пальцы коснулись чего-то холодного, но не каменного, а металлического. Он сделал рывок, и в следующее мгновение смог нащупать это – звено цепи. Якорной!

Ликуя, несмотря на жжение в изголодавшихся легких, он стал взбираться по ней вверх, чувствуя, как ослабевает хватка водоворота, как отступает бездна, и наконец вынырнул под все еще штормовое, но ночное небо. С минуту он жадно хватал ртом воздух, опьянявший, как вино, а потом ухватился за цепь повыше и подтянулся ближе к темному боку корабля.

Изъеденному бурями, пробитому скалами, гниющему от старости деревянному боку корабля, что при этом лежал на волнах так уютно, будто еще вчера сошел с верфи.

Ксандер вздрогнул и зажмурился, выжимая лишнюю воду из глаз…

Он проснулся мгновенно, как будто его окатило холодной водой или слух привычно уловил зов судового колокола. Сев на кровати, он машинально глянул в сторону окна: там занимался бледный зимний рассвет, но он его не видел, перед его глазами все еще крутился черный водоворот и сгнившие ломаные доски, а руки свело, будто он все еще сжимал спасительную цепь.

И встал.

Рядом со своего спутанного лежбища встал взъерошенный Адриано, и по тому, как венецианец стал собираться, в непривычном молчании, Ксандеру стало ясно, что и у Адриано перед глазами что-то крутилось, и что он тоже держался за неведомый фламандцу обрывок сна.

– Пора, – выдохнул Адриано.

Ксандер кивнул.

– Пора.

Несмотря на резкое пробуждение, дальнейшее было словно во сне: и тянущаяся по тропинке в лес вереница однокурсников, как один, сосредоточенно молчавших, дубовая роща с низким длинным домом, сложенным из серых валунов и курившимся из десятков труб. Навстречу им вышел, прихрамывая, высокий могучий мужчина, криво усмехнулся и прищурился.

– Явились? – Он прошел вдоль их шеренги, хмуро вглядываясь в каждое лицо; Ксандер заметил, когда дело дошло до него, что глаза у хромого были разные, один черный, а второй зеленый. – Ну что ж. Пожалуйте.

И неопределенно махнул рукой в сторону дома, где уже было открыто столько низких, грубо сколоченных дверей, сколько было их числа. За ближайшей – Ксандер глянул – жарко дышал горн, и в багровых отблесках полускрытого пламени мерцала наковальня.

– Эм-м, – Адриано замялся, но решился, – а что нам…

– Вы поймете, – бесстрастно ответил кузнец.

– Но мы же, – запаниковала Марта, – мы же… я, то есть… не умеем, я никогда не пробовала…

– Вам помогут, – так же равнодушно ответил тот. – Идите уже.

Ксандер увидел, как Алехандра вдруг уцепилась за Катлину; та попробовала ее