Осуждённые грешники (ЛП) - Сомма Скетчер

за свою голову, и все это одним нажатием на курок, и первым моим инстинктом было проверить девушку, которая, как я подозревал, заварила эту кашу. И когда я подтвердил это — в лесу, без свидетелей, из всех возможных мест — я не стал снова нажимать на курок. Нет, я сказал ей, что разберусь с этим за нее.

Теперь мне придется убить Мартина раньше, чем он убьет меня, но у меня есть смутное подозрение, что, даже если бы это было не так, я бы все равно выследил его.

Когда я подношу виски к губам, в граненом стакане отражается что-то красное с другой стороны. Я скольжу взглядом по ободку и вижу, как в дверь вплывает сама дьяволица.

При виде нее у меня сжимается грудь. Не только потому, что ее появление неожиданно, но и потому, что она — видение в атласе и кружевах. Господи, то, как ее тело облегает это красное платье, не может быть реальностью. Я не хочу, чтобы это было так — она только вошла, а половина мужчин в комнате уже смотрят на нее похотливым взглядом.

— Рори. Ты пригласила Пенелопу?

— Да, но её зовут Пенни. И Рэн, и Тейси.

Ах, да. Я даже не заметил их за ней, и ни одна из них не относится к тому типу девушек, по которым скучаешь.

— Почему?

— Э-э, потому что она моя подруга?

Я притворяюсь, что не вижу, как Габ ухмыляется в свой стакан с виски.

Мои глаза следят за движениями Пенелопы, пока она прокладывает путь сквозь толпу, Рэн и Тейси рядом с ней. Почувствовав, что я наблюдаю за ней, она поднимает на меня глаза и замирает, как будто так же удивлена моим появлением, как и я ее. Как будто мне не принадлежат тридцать три процента земли, по которой расхаживают эти нелепые каблуки.

Я просовываю руку под стол и сжимаю в ней покерную фишку. Я пытаюсь — безуспешно — игнорировать боль в паху. Беспокойство в крови. Каждая частичка моего тела находится в противоречии с другой, потому что сегодня она не похожа на преступницу, которая устраивает пожары в казино.

Она похожа на Королеву Червей. Я отвожу взгляд.

— Выглядите как всегда прекрасно, леди, — говорю я Тейси и Рэн. Я встаю, чтобы отодвинуть их места по обе стороны от себя, в то время как Пенни садится рядом с Рори. Рэн одаривает меня нервной улыбкой и бросает взгляд на Габа. Тейси целует меня в щеку.

— Лестью ты добьешься всего, Раф.

— Кроме позиции на вершине твоего списка ожидания.

Тейси смеется.

— Сам Бог не смог бы занять позицию на вершине моего списка ожидания.

Притворно закатив глаза, я сажусь рядом с ней. Я поддерживаю Тейси не только потому, что она лучший татуировщик на планете, хотя это определенно одна из причин. Но она также непринужденна, остроумна, и я всегда наслаждаюсь ее обществом, независимо от того, сидит ли она в одном из моих кресел или я в ее.

Когда я кладу руку на спинку ее кресла, она наклоняется, снимает с моего воротничка булавку и расстегивает несколько первых пуговиц моей рубашки.

— Знаешь, мне кажется, что сначала ты должна пригласить меня на ужин.

Она не обращает на меня внимания, предпочитая заглядывать за мой расстегнутый воротник.

— Как заживает змея?

— Прекрасно.

Чувствуя, как пристальный взгляд обжигает меня, я перевожу глаза на Пенелопу. Рори что-то шепчет ей на ухо, но она не слушает. Она слишком занята тем, что смотрит на руку Тейси на моей груди. Искра удовлетворения вспыхивает в моей грудной клетке, потому что ясно, что она заставляет меня хотеть быть таким же мелочным, как четырнадцатилетняя школьница.

Я переключаю свое внимание обратно на Тейси и одариваю ее очаровательной улыбкой.

— Тейси, ты не видела Тора?

Она закатывает глаза.

— Нет, этот идиот не явился на прием на прошлой неделе.

Внутри меня начинает шевелиться беспокойство. Тор ходил по горящему углю, чтобы договориться о встрече с Тейси.

— Блэкджек!

Взволнованный визг Рори разносится над столом и застает меня врасплох. Нахмурившись, я опускаю глаза на карты перед ней, и, конечно же, их всего двадцать одна.

— Должно быть, я живу в альтернативной вселенной, — сухо говорю я, поднимая свой бокал за нее. — По крайней мере, ты можешь вычеркнуть победу надо мной в Блэкджеке из списка своих желаний.

Ее взгляд искрится.

— Давай сыграем ещё раз.

— Чувствуешь себя удачливой?

Она усмехается.

— Ты даже не представляешь.

Мой взгляд скользит к четырехлистному клеверу на шее Пенелопы. Очевидно, ее неуместный оптимизм передается моей невестке.

— Очень хорошо. Давай сначала закажем этим дамам что-нибудь выпить.

Я подзываю официанта, и он принимает заказы с другого конца стола. Пока Пенелопа отвлекается на меню, я пользуюсь возможностью выпить за нее.

Кто ты, черт возьми, такая, девочка? Я бы хотел, чтобы она просто использовала горячую линию Анонимных грешников по прямому назначению, вместо того чтобы озвучивать каждую банальную мысль, которая приходит ей в голову, потому что теперь я знаю о ней столько дерьма, чего хотел бы не знать. Например, что она предпочитает в бейгле и в какой цвет собирается покрасить пальцы на ногах в следующую пятницу. Ее бессвязный бред не дал мне ответов, только прибавил еще больше вопросов.

Я хочу знать, почему она может спать в моей машине, но не в своей постели. Почему она до сих пор носит мои часы, вместо того чтобы продать их. Что она подмешивает мне в виски, чтобы вызвать у меня желание защитить ее, в то время как я должен был бы пустить ей пулю в лоб.

Мои часы скользят по ее локтю, когда она возвращает меню официанту. Хотя я уверен, что она надела их в надежде разозлить меня, я не могу игнорировать болезненный трепет, которое охватывает меня. Наверное, это похоже на то, как мужчины получают удовольствие, видя женщин в их рубашках. Но только не я. Они всегда пачкают воротник губной помадой и запах их духов впитывается в ткань.

— Мне лимонад, пожалуйста.

Рэн была так необычно тиха, что я забыл о ее присутствии, пока официант не попросил ее сделать заказ.

— Только лимонад?

Она смотрит на стол, сжимая в руках сумочку на коленях.

— Да, пожалуйста.

— Я не могу соблазнить вас чем-нибудь покрепче?

Она качает головой, одаривая его вежливой улыбкой.

— Я не пью.

— Ой, да ладно, уже почти Рождество…

Сочетание скрипа отодвигаемого стула Габа и удара его кулака по столу наполняет пещеру оглушительной тишиной. Краем глаза я