Сумерки человечества - Кирилл Тимченко

- Тогда отвечай, на вопросы, которые у тебя сейчас будут спрашивать, – сказал я, для уверенности придавив его босой ногой к полу, - тебя послали следить за мной?

Раб неуверенно оглянулся и кивнул головой в знак согласия.

- Вот мы и начали понимать друг друга, - довольно заметил я, не без облегчения садясь обратно на кровать, - Видишь, оказывается правду говорить не так уж и страшно. Давай следующий вопрос, кто тебя послал следить за мной? Твой хозяин, я понимаю, но сейчас расскажи мне, что это за человек и чего можно от него ждать.

- Храпов, Виктор Анатольевич, - запинаясь, выговорил слуга, с опаской поднимаясь с пола. Заметив, что я не пытаюсь этому мешать, он несколько расслаблено сел на паркет прямо передо мной. Только сейчас я смог толком рассмотреть его, что же за человек передо мной сидит. На вид ему было не меньше пятидесяти лет, но, учитывая, сколько ему пришлось пережить, можно смело скинуть десяток. Кожа висела на нем складками, говоря, что за последние дни сильно похудел, а посеревший цвет и пучки седых волос в обритой почти полностью шевелюре показывали, что это не результат специальной диеты, вычитанной из журнала «Здоровье», найденного на прилавке магазина. Некогда широкое и круглое лицо осунулось, глаза глубоко запали и светились страхом, а на лбу уже успел отпечататься след от удара, перераставший в большой синяк. Можно сказать, что раньше этот человек уверенно шагал по жизни, пересаживаясь из одного кожаного кресла начальника в другое, с каждым разом все выше и выше. И потом наступило сокрушительное падание, которое сломало его еще быстрее, чем постоянные побои.

- И кто это такой? Как его можно описать, - подтолкнул я его дальше к рассказу, - выкладывай все, что знаешь, не стесняйся.

- Это страшный человек, - выговорил он, но тут же сжался, словно опасаясь удара за такое неуважительное высказывание в адрес хозяина.

Углядев мою заинтересованность, он продолжил, - Он здесь самый главный, подчиняется только самой верхушке, но здесь, в городе, нет никого выше его. И ему велели за вами приглядывать. Сказали, что если вы себя не так поведете, то его голова первой полетит, - он посмотрел на меня таким взглядом, будто ожидал увидеть, как я сейчас начну доставать изо всех углов оружие и взрывчатку, готовясь к уничтожению всего в округе.

Глубоко вздохнув, я только поинтересовался, откуда он сам все это знает.

- Господин, неужели вы думаете, что здесь рабы имеют какое-то значение? – горько усмехнулся мой слуга, - Они такие вещи, как стол или стул, только еще чувствующие боль. Они при мне и разговаривали, обращая на меня не больше внимания, чем на кресла, в которых сидели. Кто ему приказал за вами следить, я не знаю, но мой прежний хозяин его очень сильно боялся.

- Пустой взгляд, узкие очки и короткая прическа? – спросил я, догадываясь, о ком идет речь, - Безоружен, кроме ножа на поясе. И говорит так, словно ему все здесь принадлежит. Этот человек приходил к

Храпову?

- Он, господин, - кивнул головой раб, глядя на меня так, словно собирался добавить «твоя права, шаман, однако», - Этот человек приходил к моему хозяину. Пришел домой, поздно вечером, когда хозяин развлекался.

Я сказал, что он занят, но этот человек прошел в спальню и зарезал девушку, с которой был хозяин. Сказал, что если Виктор Анатольевич еще раз попробует его послать, то в следующий раз убьет уже его. Никогда не видел, чтобы кто-то так разговаривал с ним и остался после этого в живых. Сказал, что хочет, чтобы Виктор Анатольевич присмотрел за одним парнем, - он подождал, не зная, стоит ли говорить продолжение.

- Давай, выкладывай, что про меня там сказали? – мне было интересно, что же про меня там сказали. Я почему-то был уверен, что сказанное в камере, из-за чего меня оставили в живых, не соответствует тому, как объясняли

Храпову.

- Сказал, что важных людей интересует, насколько будет полезен этот пленник, если попытаться перевербовать его. Надо сделать так, чтобы у него не оставалось другого выхода, кроме как присоединиться к ним или умереть. Обсуждали что-то еще, но мне велели вынести труп девушки, поэтому окончание разговора не слышал.

Я сплюнул от переполнивших меня эмоций. По классической схеме, какие даже в кино показывают, решили использовать меня наверняка против военных. Если и дальше пойдет по тому же принципу, что в кино показывают, меня заставят заниматься какой-нибудь ужасно грязной работой, после которой я даже своим прежним друзья в глаза смотреть не смогу. А уже после буду полностью принадлежать им, выполнять все, что скажут, другой дороги уже не будет. Просто и эффективно. Получается, первый пункт они уже выполнили. Я уже их, осталось только доломать до конца.

- Хорошо, с этим мы разобрались, - кивнул я головой, - Расскажи вкратце, где я сейчас нахожусь, а то кроме подвала да этой комнатки я еще ничего не видел.

Как оказалось, я чудесным образом, а точнее, в бессознательном состоянии, скованный и с мешком на голове, был перевезен в небольшой, вымирающий поселок на границе между Рязанской и Тульской областями, где в данный момент окопались бандиты Свободной Республики. Поселок был вымирающим, никому ненужным и забытым как успевшими переехать оттуда жителями, так и администрацией области, довольной, что в дряхлеющих домах остаются только старики и старухи вместе с совсем тупой молодежью, не способной наскрести мозги даже для того, чтобы уехать на заработки куда-нибудь еще. Ни первые, едва выползающие из квартир за хлебом или погреться на солнышке сидя на лавочке перед подъездом, ни вторые, собирающиеся с бутылкой водки в ближайшей подворотне, давить на администрацию с требованиями ремонта и обновления систем снабжения не могут, по возрасту или по скудоумию, кто как. И поселок постепенно приходил в упадок, с каждым годом все сильнее превращаясь в развалины.

Это, в принципе, и было главной причиной, по какой, когда мертвецы стали воскресать, никто и не вспомнил о них. Поэтому, когда первые машины с тренированными головорезами Республики приехали сюда расширять сферу влияния, то обнаружили немногочисленных мертвяков, топчущихся около залитых кровью подъездов, да маленькой банды гопоты, вооруженной чем попало и насмерть запуганной происходящей вокруг кровавой вакханалией.

Не долго думая, эта шантрапа влилась в ряды республиканцев, обещав заслужить право называться гражданами Республики. Сейчас здесь был достаточно сильный укрепленный лагерь, с мощным частоколом из толстых бревен, оплетенный сверху колючей проволокой, бараками для солдатни и большой автомастерской, за счет которой этот укрепленный пункт начал подниматься из общего ряда таких же заново обжитых поселков вокруг крупных городов. Отсутствие мертвецов, почти полностью перебитых силами

Республики, да и незнание военных из анклава на полигоне об этом месте делало его важной картой в руках руководства Республике при возможных боевых действиях за спорные территории вокруг Рязани. Сейчас здесь располагалось не менее двух сотен солдат республики, в основном набранных из всевозможной шпаны, подобранной на улицах в первые дни и готовых творить любые вещи, лишь бы остаться в рядах этой военной организации. Ими командовали несколько достаточно опытных офицеров, почти все из которых принадлежали к одному из ЧОПов, а двое или трое были бывшими армейскими офицерами, то ли дезертировавшими из одной части, то ли просто переметнувшиеся к республиканцам.

Занимались муштрой всего этого пушечного мяса, обучали стрельбе, но в основном натаскивали их на убийства и бессмысленную жестокость во имя малопонятных принципов Республики.

Краткий экскурс по окружающей территории закончился совершенно неожиданно, когда в двери снова заскрипел замок и внутрь прошел один из солдат, достаточно тощий юнец с невероятно наглым видом, одетый в висящий на нем мешком камуфляж и даже в помещении курящий сигарету.

Окинув меня презрительным взглядом, он даже не посмотрел на стоящего на коленях раба и процедил сквозь зубы, обильно брызгая слюной:

- Эй, там, тебя, в общем, требуют. Мне похрен, но там типа бесятся, - и захлопнул дверь, посчитав, что сказал достаточно.

Слуга, назвавшийся Валерием, помог мне одеться и перевязать наиболее из тяжелых гематом, чтобы не болели на ходу. Старую одежду было проще выкинуть, настолько она уже пропиталась грязью и кровью, а новую достали как раз из того свертка, что Валя принес с собой. Привычный уже камуфляж, но не армейского типа. С подкладкой и вполне удобный, но не привычных зеленых оттенков, а явно иностранного типа, в мелкую пятнышку и серых оттенков. Больше походил на туристический, точнее я назвать не мог, потому что буквально впервые его видел и держал в руках. Главное, что он был не в обтяжку и не сильно давил на недавние ранения, не причиняя слишком сильной боли. Надев его, я кое-как смог подняться и почти без посторонней помощи дошел до выхода где меня уже встретила разозленная ожиданием охрана. Два парня, как один похожие на того, что вызвал меня в начале, уже изнывали от нетерпения, отнятые от каких-то более важных им дел. Третий человек, выставленный в охранение около моей двери, производил совсем другое впечатление, строгий и подтянутый, в аккуратной, точно подогнанной экипировке, спокойно стоял около стены, и только его глаза были живыми, постоянно оглядывая весь коридор. Оба моих охранника сидели на корточках, нервно поглядывая на дверь. Увидев меня, медленно выходящего и придерживавшегося за стенку, они с довольным видов подняли и повели меня вниз. Если бы я хотел сбежать, то смог бы сделать это даже в таком состоянии. Обогнав меня на пару шагов, они шли впереди, оживлено болтая и почти не смотря в мою сторону. Достаточно было просто немного задержаться и подождать, пока они уйдут дальше, после чего спокойно идти своей дорогой. Хотя сейчас я не намеревался этого делать, понимая, что из комплекса сейчас мне все равно не выбраться, лишь только навлеку на себя лишние проблемы, которые не были нужны как собаке пятая нога. Изо вех сил поспевая за своей охраной, я все же успел обратить внимание на окружающий коридор и видневшийся из окон пейзаж. Дом был очень старым и коридор шел между двух рядов квартир, в которых, похоже, никто не жил. Большая часть дверей была распахнута настежь и были видны такие же предметы мебели, как и у меня в комнате. Только одна из квартир оказалось обжитой, в прихожей, в распахнутом шкафу, на вешалках висели камуфляжные костюмы и несколько вполне гражданских наборов одежды, а внизу стоял ровный ряд разномастной обуви. Мы прошли мимо, даже не задерживаясь, хотя охрана и боязливо глянула туда, боясь увидеть хозяина квартиры. В единственное окно, мимо которого мы прошли, я успел заметить ровный ряд одинаковых грузовиков, с закрытыми тентом кузовами, сразу за которыми виднелось что-то вроде тренировочной площадки, засыпанной ровным слоем песка.