Сумерки человечества - Кирилл Тимченко

Наконец, видимо, решив, что я достаточно измотан, чтобы выбросить белый флаг, меня навести гости несколько более высокого ранга, чем мои обычные мучители. В тот день или ночь, меня это не очень волновало, дверь в очередной раз скрипнула и медленно открылась. Первыми вошли в комнату уже набившие одним только своим видом мне оскомину палачи, в своих забрызганных кровью, в том числе и моей, некогда белых футболках и заношенных до лакового блеска спортивных штанах. Оба вперили в меня уже знакомый взгляд, которым разглядывает мясник подготовленную на убой свинью, но вместо того, чтобы в очередной раз приступить к привычной уже экзекуции, встали по обе стороны от двери, сложив жилистые руки на груди, будто пытаясь спрятать оббитые костяшки пальцев.

Меня больше заинтересовала третья входящая фигура, своей важной, начальственной походкой говорившая о высоком положении среди всех этих убийц. Вместо чего-либо, похожего на униформу, на нем были обыкновенные серые брюки, правда, заткнутые в высокие черные ботинки из натуральной кожи, зеленый свитер с нашитыми на локти и плечи лоскутами коричневой кожи, видать, чтобы не протирались. Лицо было вытянутым, с водянистыми глазами за линзами узких очков и ухоженной щетиной на подбородке и щеках. За ним следовало еще четверо или пятеро человек в одинаковом армейском камуфляже, с таким преданным видом пытающиеся угадать любые его пожелания, что другого слова, кроме как «холуи», не заслуживали. Как только начальник остановился, один из них тут же поставил около него походный стул. Вместо благодарности дав холую зуботычину, эта явно важная персона уселась прямо напротив меня, словно пытаясь просверлить взглядом во мне дырку. Пытаясь представить, как я выгляжу со стороны, я искренне не мог понять, что на мне такого можно разглядеть, но в то же время первым нарушать молчание не собирался, боясь, что мне это может стоить еще нескольких гематом и выбитого зуба. Так мы молча несколько минут играли в гляделки, пока вошедший все же не заговорил.

- И как тебе у нас? – спросил он с самым невинным видом, с каким же спрашивает постояльцев хозяин отеля, интересуясь, не скрипят ли кровати и не перегорели ли лампочки в ванной. Однако у этого вид был совершенно серьезный.

- На мой взгляд, несколько тесновато, - я попытался развести руки в стороны, но лишь натянул связывавшие меня веревки, - Да и соседи попались чуть драчливые.

- Чувство юмора мы еще не растеряли, - с абсолютно холодным видом продолжил мой собеседник, - Как и способность внятно говорить. Такое редко встречается. Вот здесь до тебя один сидел, какой-то военный, он уже через трое суток только и мог, что кровью блевать. Жалко, конечно, интересный был бы собеседник. А вот ты будешь со мной разговаривать?

Повторить участь несчастного военного, оказавшегося здесь раньше, мне совсем не хотелось, поэтому я поспешил закивать головой, убеждая в своем желании разговаривать на любую тему, сколько бы это не продлилось, все лучше, чем быть регулярно избиваемым такими быками.

- Вот какой молодец, - сказал довольным голосом мой собеседник, попытавшись выдавить из себя какое-то подобие улыбки. Все впечатление портилось такими же холодными глазами, как и в первую секунду разговора.

На секунду мне показалось, что он один собирается сыграть в «плохого» и «хорошего» милицейского. А может, просто издевался. Угадать его настоящий ход мыслей не представлялось реальным.

- Стараюсь, - я изобразил какое-то подобие поклона, несмотря на привязанную шею. Тоже было одним из любимых развлечений моих мучителей.

Затягивали веревку до упора, дожидаясь пока я не посинею, а потом отпускали. Не успел я отдышаться, как начинали по-новому. От одного прикосновения веревки я чуть заметно дернулся, но собеседник заметил это и улыбнулся. Уже по-настоящему, такой улыбкой, от которой по коже начинали ползти мурашки. Мне стало совсем неприятно. В голове так и стояла картина, как он с таким же спокойным видом втыкает мне нож в печень. Хотя бы тот же самый, что вот так аккуратно, в ножнах, вист на поясе.

- Конечно, стараешься, - согласился мой собеседник, стерев с лица улыбку, - если бы не старался, то здесь бы не оказался. Вот ведь, что устроил прямо у меня под носом. Хорошо, что меня в тот день там не оказалось. Такое прибыльное место разорил. И ведь в одиночку, только каких-то рабов под конец набрав.

Услышав эти слова, я чуть заметно улыбнулся, хотя с распухшими губами это было совсем незаметно. С таким же успехом мог бы строить ему рожи, не вызывая никаких подозрений. Как-то по-своему восприняв дерганье моего лица, собеседник посчитал, что я попытался согласиться или отказаться.

- Вот и я тоже так считаю, - продолжил он, продолжая сверлить меня взглядом, - не мог парень один все это сделать, даже если бы захотел.

Во-первых, что больше всего смущало меня, но не доходило до моих скудоумных советников, зачем бы тебе все это вытворять? Не потому ли, что кто-то из здешних что-то тебе сделал? Не думаю. Откуда бы ты тогда снаряды достал? Да, не удивляйся, специалисты здесь неплохие тоже есть, нашли остатки. А вот, что я тебе скажу, погань ты подколодная, что прислали тебя военные, по мою душу или кого-нибудь из моих людей убрать.

А ту мелочь в машине для отвода глаз прислали. Как же я сразу тогда не догадался! Для переговоров со мной прислать какого-то лейтенанта! Надо было сразу его грохнуть, да в корзинке обратно отправить, чтобы знали, как лишний раз ко мне не соваться. И все равно рыбка попалась в сетку, хоть и почти весь косяк передох по дороге. Я даже не буду по второму разу это место заселять. Раз вояки хотят войну получить, то они ее получат. И лишнюю зацепку, где меня искать, они не найдут. А вот теперь ты отвечать будешь мне коротко и ясно. Если понял, кивни.

Я кивнул, уже соображая, как мне вести себя дальше. Дело шло к тому, что в конце разговора один из его холуев или сам мой собеседник совсем немилосердно меня, в лучшем случае, пристрелят. А может, умирать буду долго и очень мучительно. Это мне совсем не улыбалось, хотелось пожить хоть еще немного.

- Кем ты был до того, как все началось? – спросил начальник, закуривая сигарету. Она была подозрительно дешевой, чуть ли не «Прима», да и затягиваться не собирался, - Работал или учился?

- Учился, - кивнул я головой, - Студент. Из педагогического.

- Ну, в наши дни по специальности мало кто работает. Как связался с военными?

- В первые дни, когда еще эвакуацию пытались проводить, - я пытался врать таким образом, чтобы попадать в те слова, что от меня ожидали услышать, но при этом не вдаваться в подробности, боясь запутаться. В таком случае моя смерть наступила бы гораздо быстрее, - вместе с друзьями вырвались из здания универа, там нас зомби и загнали в один из домов, что ниже по улице, - используя свои обширные познания из топографии окрестностей университета, старался выглядеть как можно более правдоподобным, - Там жилые дома, один только строили. Залезли под крышу, лестницу за собой подняли. Два дня сидели, ждали помощи, потом нас подобрала одна из армейских машин. Так оказались в лагере беженцев.

- Пока хорошо рассказываешь, - кивнул допрашивающий, с брезгливым видом вытащив сигарету изо рта и держа в руке между пальцев, - Ладно, но пока недостаточно. Что дальше происходило, куда эвакуировали, как из общей массы выделился? Не сразу же тебе пушку в руки дали?

- Почти сразу же, - я кивнул головой, сам толком не поняв, что хотел этим сказать, - У военных народу катастрофически не хватало, на многие второстепенные работы выделяли мужчин из гражданских. К тому же оружия на складах оказалось гораздо больше, чем боеспособного населения, - под одобрительные кивки допрашивающего, я продолжил, чуть затормозив, словно вспоминая, как же дело было раньше, - тогда в первый раз взял в руки оружие. А потом пошло… Поездки в город, операции по захвату продуктов, одежды… Всего, что необходимо людям, не способным выживать без цивилизации. Тогда меня и заметили. За храбрость…

- И ты вот так просто согласился? – он специально выставлял напоказ свое притворное удивление, давая понимать, что глупого ответа мне не пережить. Только я к тому же и понимал, что и в другом случае мне долго не протянуть, а потому продолжал отчаянно врать, честно глядя ему в глаза. Детекторов лжи, действующих без помощи проводов или чего-либо еще, прикасающегося к человеческому телу, еще не изобрели и вряд ли уже когда успеют изобрести, поэтому сразу им не разобрать, где я соврал, а где сказал правду.

- А что я еще должен был делать? – я пожал плечами, прикидываясь недоумевающим, - так просто и дальше носится на побегушках, добровольцем, до тех пор, пока из города не повывозят все, кроме не поддающегося загрузке в кузов ландшафта? А потом спокойно сдать оружие и медленно помирать на полях картошки или в ремонтных бригадах? Такой участи я не хотел.