Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid) - Лиза Смит

Сказать, мне жаль – ты возненавидеть меня утром?

Сказать, к черту утро; это сиденье откидывается на пару дюймов?

Однако что, если они доберутся до поляны и обнаружат, что нечто действительно приключилось с Муттом-Гнатом-мальчиком? Деймон будет сожалеть об этом все свои оставшиеся двадцать секунд жизни. Елена нашлет батальон небесных духов на его голову. Даже если никто другой не верил в нее, Деймон верил.

Он обнаружил, что говорит столь же вкрадчивым тоном, скольким некогда говорил с Пэйдж или с Дамарис: – Ты доверишься мне?

– Что?

– Доверишься ли ты мне еще на пятнадцать-двадцать минут, дабы пойти в определенное место, я думаю, как же его зовут?

«Если он там – ставлю на то, что ты все вспомнишь и не пожелаешь видеть меня никогда более в своей жизни – в таком случае ты избавишься от долгих поисков. Если же на поляне не будет ни его, ни машины – это мой счастливый день, и Мутт выиграет приз всей жизни – и тогда мы продолжим поиски».

Елена пристально на него посмотрела.

– Деймон, ты знаешь, где Мэтт?

– Нет. – Что ж, это достаточно правдиво. Однако она была маленькой яркой безделицей, миленькой маленькой розовой гвоздичкой, и более того, она была умна… Деймон прервал свое полиритмическое созерцание интеллекта Елены. Почему он думает поэтично? Не уже ли действительно он сходит с ума? Он размышлял об этом уже – не так ли? Разве мысли о собственном сумасшествии не доказывают твою вменяемость? Настоящие безумцы никогда не сомневаются в своем здравомыслии, так ведь? Так. Или сомневаются? И, безусловно, все эти разговоры с самим собой не могут быть хорошим знаком для кого бы то ни было.

Merda. [Дерьмо]

– Ладно, хорошо, я доверяю тебе.

Деймон сделал выдох, в котором не нуждался, и направил Феррари к поляне.

Это была одна из наиболее захватывающих авантюр на его веку. С одной стороны, там была его жизнь – Елена найдет какой-нибудь способ прикончить его, если он убил Марка, он был убежден. А с другой стороны… вкус блаженства. С исполнительной Еленой, с жаждущей Еленой, с открытой Еленой… Он сглотнул. Деймон осознал, что едва ли не молится, чего он не делал уже половину тысячелетия.

Только лишь они свернули с главной дороги в переулок, юноша стал гипербдительным, рев двигателя и ночной воздух оживляли все органы чувств вампира. Он был почти уверен, что его поджидает засада. Однако переулок был пуст. И когда Деймон вдруг ударил по газам, дабы проверить поляну, он обнаружил ее благословенно мрачной и безучастно пустой. Не было ни машин, ни студенческого возраста молодых людей, чье имя начиналось бы на букву «М».

Он откинулся на спинку сиденья.

Елена наблюдала за ним.

– Ты думал, что он мог быть здесь?

– Да. – А сейчас пришло время для настоящего вопроса. Не спроси он ее это, все было бы обманом, мошенничеством.

– Ты помнишь это место?

Она огляделась вокруг.

– Нет. А должна?

Деймон улыбнулся.

Однако все же принял меры предосторожности, проехав еще триста ярдов, к другой поляне, на всякий случай, у нее может случиться внезапный приступ памяти.

– На той поляне были малахи, – легко объяснил он. – Эта гарантированно свободна то монстров. «Ох, какой лжец, я лжец, я,» – он радовался. «Это все еще со мной или как?»

Он был… взволнован с тех пор как Елена вернулась с Того Света. Но если в ту первую ночь это смутило его, и он в буквальном смысле снял с себя рубашку для Елены… Что ж, все еще не было слов, для описания того что он испытывал, когда она стояла перед ним воскресшая, ее кожа сияла в темноте поляны; обнаженная, не стыдящаяся наготы и даже без понятия о стыде. И во время ее массажа, когда вены казались хвостами комет на темном небе. Деймон чувствовал то, чего не испытывал пять сотен лет.

Он чувствовал желание.

Человеческое желание. Вампиры этого не чувствуют. Все сводилось к потребности в крови, всегда только кровь…

Однако он чувствовал.

Он также знал, почему. Аура Елены. Кровь Елены. Она вернулась кое с чем более существенным, нежели крылья. И пусть тех больше нет, сей новый талант, похоже, постоянен.

Деймон осознал, что прошло очень много времени с тех пор, как он испытывал подобное, а посему, может ошибаться. Но он так не думал. Он считал, что аура Елены способна заставить наиболее ископаемых вампиров вернуться в рабочее состояние цветущих мужественных молодых людей в очередной раз.

Он отклонился в сторону, настолько далеко, насколько позволяли габариты Феррари.

– Елена, есть кое-что, что я должен тебе сказать.

– О Мэтте? – Она обратила к нему открытый умный взгляд.

– Нэтте? Нет, нет. Это о тебе. Я знаю, ты была удивлена, что Стефан оставил тебя на попечение кого-то наподобие меня.

Не было в Феррари никакого места для личного пространства, и Деймон уже разделял тепло ее тела.

– Да, была,- просто ответила она.

– Что ж, это может иметь некоторое отношение к…

– Это могло иметь некоторое отношение к тому выводу, который мы сделали, что моя аура позволит жигануть даже старым вампирам. Теперь из-за этого мне нужна сильная защита, как сказал Стефан.

Деймон не знал, что значит жигануть, однако он был готов благословить это, за сей тонкий момент введения леди в курс деликатных вещей.

– Я думаю, – осторожно начал он, – все, чего Стефан хотел бы для тебя – это защита от злых сил, которых притягивает это место со всех уголков земного шара, однако, прежде всего, дабы никто не мог принудительно тебя… тебя, эм, жигануть… если это не будет являться твоим желанием.

– А сейчас он оставил меня… как эгоистичный, тупой, идеалистичный идиот, учитывая всех людей в мире, кто мог бы хотеть жигануть меня.

– Согласен. – Сказал Деймон, осторожно поддерживая ложь о добровольном отъезде Стефана. – И я уже обещал, какую защиту могу предоставить. Я действительно приложу все усилия, Елена, дабы никто к тебе не подобрался.

– Да, – сказала Елена. – Но затем что-то такое… – она сделала маленький жест вероятно, иллюстрируя Шиничи и все проблемы, связанные с его прибытием. -…приходит и никто не знает, как с ним бороться.

– Правда, – ответил Деймон. Он должен был встряхнуться и вспомнить, какова его реальная цель. Он был здесь для… что ж, он не был на стороне Святого Стефана. И все было довольно просто…

Здесь была она, расчесывала свои волосы… «Прекрасная милая дева чешет косу гребешком… На небе солнце сияло, но не таким золотом»… Деймон встрепенулся. С каких это пор он увлекся старым английским фольклором? Что с ним не так?

Дабы что-то сказать, он спросил:

– Как ты себя чувствуешь? – Как только это произошло, Елена поднесла руку к горлу.