Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid) - Лиза Смит

– Деймон, все это о магическом ключе конечно интересно, но не мог бы ты помочь мне подняться с пола…

Он моментально раскаялся. Следом возник вопрос, положить ее в постель или же нет.

– Я приму ванну. – Тихим голосом произнесла Елена. Она расстегнула свои джинсы и попыталась избавиться от них.

– Погоди минуту! Ты можешь потерять сознание и утонуть. Ляг и я обещаю сделать тебя чистой, если ты склонна попробовать поесть. – У него были новые оговорки о доме.

– Теперь давай на кровать, раздевайся и оберни себя простыней. Я делаю жуткий массаж. – Добавил он, отворачиваясь.

– Слушай, тебе не обязательно не смотреть. Это кое-что, чего я не могу понять с тех пор, как… вернулась. – Сказала Елена. – Все эти глупые скромные табу. Я не понимаю, почему кто-то должен стыдиться своего тела. – (Это дошло до него, в приглушенном виде) – Я имею в виду тех, кто говорит «Бог создал нас», Бог создал нас без одежды, даже после Адама и Евы. Если это так важно, почему он не создает нас в подгузниках?

– Да, как ни странно, твои слова напоминают мне то, что я однажды сказал Вдовствующей Королеве Франции. – Произнес Деймон, настроенный поддерживать ее раздевания, вглядываясь в трещину на одной из деревянных панелей стены. – Я сказал, что коль уж Бог столь всемогущ и всезнающ, и знает наперед наши судьбы, тогда почему праведники обречены, рождаться голыми как грешники, как проклятые?

– И что она ответила?

– Ни слова. Однако она захихикала и три раза похлопала веером по внешней стороне моей кисти, что являлось, как я позднее изъяснился, приглашением на ассигнацию. Увы, у меня были другие обязанности. Ты все еще на кровати?

– Да, и я под простыней. – Устало сказала Елена. – Если Она была Вдовствующей Королевой, думаю, ты был рад. – Удивленным голосом она добавила. – Разве они не старые матери?

– Нет, Анна Австрийская, Королева Франции, сохранила свою красоту до конца. Она была исключительно рыжей, и…

Деймон остановился, лихорадочно подбирая слова, как только оказался лицом к кровати. Елена сделала так, как он просил. Он лишь не вообразил, насколько она будет походить на Афродиту, вышедшую из океана. Присобранная белая простыня идеально сочеталась с ее молочной кожей. Несомненно, она нуждалась в умывании, однако одного лишь понимая того, что под простыней Елена была полностью обнаженной, оказалось достаточно, дабы он потерял способность дышать.

Она скатала свою одежду, в шар и забросила его в самый дальний угол комнаты. Деймон не винил ее.

Он не думал. Он не дал себе времени. Он просто протянул руки и сказал. – Лимонно-тимьяновый куриный бульон, горячий, в чаше Микаса, и масло из цветка сливы, очень теплое, в пузырьке.

Только лишь бульон был употреблен надлежащим образом, Елена вновь лежала на спине. Деймон принялся нежно массажировать ее тело, используя масло. Цветок сливы всегда служил превосходным началом. От него кожа немела, и боль притуплялась, и это обеспечивало основу для более экзотичного масла, которое он планировал использовать далее.

По некоторым соображениям, это было многим лучше, нежели погрузить ее в современную ванну или джакузи. Он знал, расположение ее травм, соответственно, мог нагреть масло до необходимой температуры для каждой из них. И в отличие от едва ли мобильной Джакузи, хлещущей струями по ушибам, он мог избежать любого болезненного места.

Деймон начал с ее волос, нанося тонкий едва ощутимый слой масла, что позволило легко расплести невероятно спутанные узелки. После смазывая, локоны Елены сияли точно золото, рассыпанное по ее коже, словно мед, пролитый на крем. Следом он перешел к мышцам ее лица: крошечные штрихи большими пальцами по лбу, разглаживающие и расслабляющие, вынуждающие и саму девушку расслабиться вместе с движениями его рук. Медленные, вращающиеся воронки на ее висках, с наилегчайшим давлением. Он видел тонкие голубые вены, пролегающие здесь, и знал, что более сильный нажим может усыпить ее.

Затем он перешел к плечам, предплечьям, и кистям рук, на каждом участке, применяя древние приемы, в сочетании с правильной древней эссенцией, пока девушка не будет полностью расслаблена, пока не станет шелковой, мягкой и податливой тряпичной куклой под простыней. Он сверкнул ослепительной улыбкой, в то время как потянул палец ноги, до нужного щелчка. Его улыбка превратилась в ироническую. Сейчас он мог получить от нее все, чего желал. Да, она пребывала не в том настроении, дабы в чем-либо отказать. Однако он не предполагал того, что будет делать с ним эта чертова простыня. Всеобще известный факт, что прикрытый элемент, не зависимо от того насколько невинным он является, всегда привлекает внимание в области табу, на много кругов обходя абсолютную наготу. И массаж каждого дюйма тела Елены только сосредоточил его на мысли о том, что таит это снежное полотно.

Через некоторое время Елена вяло произнесла: – Ты собираешься рассказать конец истории? Об Австрийской Анне, которая была исключительно рыжей и…

– …и, ах, осталась натурально рыжей до конца своих дней. – Пробормотал Деймон. – Да, ходили слухи, что кардинал Ришелье был ее любовником.

– Это случайно не злой кардинал из Трех Мушкетеров?

– Да, только, возможно, не настолько злой каким он был изображен, и бесспорно умелый политик. И как утверждают некоторые – настоящий отец Людовика… теперь перевернись.

– Не странное ли имя для короля.

– Хм?

– Людовик Теперь Перевернись. – Сказала Елена, переворачиваясь и показывая кусочек кремового бедра, пока Деймон старался разглядывать другие элементы интерьера.

– Зависит от именных традиций родной страны индивидуума. – Произнес Деймон дико. Все что он видел, это повторные воспроизведения того промелькнувшего бедра.

– Что?

– Что?

– Я спросила тебя…

– Тебе сейчас тепло? Все готово. – Сказал Деймон, неблагоразумно похлопав самую выдающуюся часть ее прелестных форм под простыней.

– Эй! – Елена пришла в бешенство. И Деймон, с телом всем цвета бледно-розового золота благоухающим и гладким,… и с мускулами как сталь под шелковистой кожей,…стремительно сбежал.

Он вернулся через должный промежуток времени с мирным предложением еще супа. Елена, вся величавая под своей простыней, которую она превратила в тогу, приняла его. Она даже не попыталась ударить вампира снизу, когда его спина повернулась.

– Что это за место? – Спросила она взамен. – Это не может быть дом Дунстанов, они старая семья со старым домом. Они фермеры.

– О, давай назовем его просто моим личным маленьким пристанищем в лесу.

– Ха. – Сказала Елена. – Я знала, что ты не спишь на деревьях.