Верховный Издеватель - Андрей Владимирович Рощектаев

не случится. Даже если он вдруг… Нет, конечно же, он никогда не умрёт!.. но даже если вдруг… то всё равно ничего не случится. Я бы дала один дурацкий, но полезный совет родителям. Будьте зверски безжалостны к детям во всём, что касается их подвижных игр и шалостей. Именно зверски – вот как звери в природе. Безжалостно разрешайте всё (кроме того, что жестоко по отношению к другим). Пусть лазают, бегают, падают, ушибаются, простужаются, получают неопасные для жизни травмы – и чем больше, тем полезней… для здоровья и характера. Чтоб были не стеклянные, а человечные. Не "маменькины", а Божьи!"

И тут Кирилл всё понял! "Я же тоже терпел-терпел свои сомнения, как мальчишки комаров, а теперь пора сказать: "Хватит!" Депрессия приходит только когда мы откладываем назревшее решение – будто зуб всё ноет и ноет, а мы всё не идём и не идём к врачу. Так маленькая проблема благодаря нам становится большой…

Нет уж! Глупо тянуть кота за хвост.

Умение сказать "Нет" – одно из главных в нашей жизни. Без этого жизнь давно превратилась бы в пародию на саму себя. Право вето – то, что отличает суверенную личность. А умение им пользоваться – главный критерий ответственности.

"Да будет у вас "да, да", "нет, нет", а что сверх того – то от лукавого".

Вся наша ответственность определяется двумя словами: "да" и "нет". Как + и – определяют направление тока.

Вдруг показался над морем тумана , медленно восставая из него, какой-то многокупольный силуэт кремля. Кирилл даже глаза протёр: не галлюцинация? не мираж? Над земным облаком отчётливо взошёл небесный град – преподнесённый как бы на белой подушке. Выше тумана, выше комаров… Вот пятиглавие одного храма, и византийская горка другого, и столбик одной колокольни, и кувшинчик другой… всё это плавало над белым месивом, как видение, восставало на глазах из недр. Это что-то более реальное, чем сама "реальность", и потому запредельное для человеческих глаз. Неправдоподобное, сверхъестественное.

Всё белым-бело от белой ночи – и "город", и облако мглы, держащее его на весу.

Потом лохматый туман опять зашевелился, как живой… и, поворачиваясь всеми крыльями и щупальцами, начал торопливо-суетливо заслонять видение. Ангельские крыла смахивали и затирали то, что смертным не под силу созерцать долго, ибо им становится почти страшно от такой Красоты и такой Тайны. И под сенью мелькнувшего и скрывшегося Града стояли на палубе три человечка. Боялись говорить о важном, вообще боялись говорить, боялись спугнуть что-то, и только ёжились, как "ёжики в тумане".

Какое-то чувство воскресения из мёртвых охватило Кирилла. Перед ним приоткрылся на минуту Воскресенский Горицкий монастырь, сосед знаменитого Белозерского.

– Оказывается, это мы напротив Гориц бросили якорь! – пояснил он ребятам.

– Горицы – слово какое-то хитрож… непонятное: то ли "гора", то ли "горе"? – начал и поправился на ходу Санька.

– Ну-у… скатился с горя, как с горы! – мигом соединил смыслы Ромка.

– Ты у нас прямо творец новых поговорок. Могучий народ в одном лице!

К Кириллу подкралось на цыпочках тихое ощущение Чуда… покоя и одновременно – каких-то грандиозных перемен в жизни… вернувшегося прошлого и одновременно – разом открывшегося будущего? вообще – единства всего-всего в мире, что только можно себе представить. Исчезновение границ, времён и возрастов… дня и ночи. И вообще – словами об этом нельзя, можно только музыкой.

И ты узнаешь тогда:

Пройдёт любая беда,

И нету слова "никогда",

И всё – суета!

Но мы с тобою всё-таки – есть,

И наше место – именно здесь,

И время прочит Добрую Весть,

И дорог не счесть!(1)

* * *

– Вера, я думаю… вы ещё найдёте себе другого человека. Вы уж меня извините, но… вы во мне ошиблись! – сказал Кирилл утром.

– Откуда вы знаете, что я ошиблась, – резко сказала вдруг Вера. – Вы же не знаете, ЧТО я про вас думаю! Мне не нужен "другой человек"! Мне нужны ВЫ! Мне вас Бог послал.

"Опять Бог! И опять послал!"

– Послушайте, Вер, я говорю честно. У меня своя жизнь, у вас – своя. Нельзя из первого встречного сотворить себе кумира.

– Я не творю из вас кумира! это вы что-то там себе вообразили! – раздражённо воскликнула Вера. – Может, я-то как раз и вижу все ваши недостатки. Все! Может, вас вообще, кроме меня, и терпеть-то такого никто не сможет. Я понимаю… у каждого свои недостатки, но… надо же смиряться! Я буду терпеть вас, а вы меня.

– Да заче-ем!?

– Затем, что Бог так заповедал. Мы же с вами православные люди! Ведь у человека должен быть или монашеский путь, или семейный – всё, есть только два пути спасенья – третьего не дано! Нельзя быть ни рыбой, ни мясом. Нельзя! Если вы православный, жить надо – как учит Церковь. На монаха вы не похожи, поэтому у вас должна быть жена.

– Будет ещё время определиться… – пробормотал Кирилл, не зная, улыбаться ему или насупиться.

– А сколько можно определяться? Так вы до конца жизни будете определяться! Жизнь уже сама за вас определила. Вы вот столько читаете, читаете – а в воле Божьей разобраться не можете… Ау! перед вами не книга – перед вами живой человек! Ж-женщина! И если вы её упустите, другой такой случай может никогда и не представиться.

"Да. Когда человек говорит о себе в третьем лице, это уже серьёзно!" – подумал Кирилл и ответил:

– Кстати, про монашество и брак, вправду, говорится, что это – два пути спасения но… нигде не говорится, что – только два пути. Во все времена бывали холостые праведники в миру. Как Симеон Верхотурский, например…

– А вы сравниваете себя с Симеоном Верхотурским!?

– Да нет, ни с кем не сравниваю. Просто привёл пример.

– Просто ничего не бывает. Всё бывает со смыслом!

Кирилла, честно говоря, уже начинало раздражать, что так назойливо лезут в его личную жизнь.

– Вера, успокойтесь…

– Я спокойна!

– Ну, если вы так спокойны, то что тогда считать неспокойствием?

– Ну, это же Божья воля, что мы встретились… Как вы не понимаете! а ещё православный.

– Знаете, Вера, это уже, по-моему, не православие! Это уже учение о предопределении. Это Кальвин. Или карма. Или что там ещё. Но только не наша вера. Будто Бог за нас помимо нас уже всё заранее решил!

– А разве не так? – искренне удивилась Вера.

– Нет, не так.

– Всё равно нам надо быть вместе – я это так чувствую.

– А-а! Вот это вот уже честнее: это вы так чувствуете. Это не Бог так решил.