Властелины Doom. Как двое парней создали игровую индустрию и воспитали целое поколение геймеров - Дэвид Кушнер

По сети прокатился еще один слух о его смерти. На этот раз из-за фотографии Ромеро в морге с пулевым отверстием во лбу. Игроки шутили, что это он сам себя убил после того, как проиграл Кармаку Quake. Но когда один из игровых журналов объявил{172}, что «источники, близкие к Ion Storm» подтвердили информацию о кончине Ромеро, геймеры словно с цепи сорвались. Они сочли это еще одним рекламным трюком студии – несмотря на то что фото вышло в журнале Texas Monthly.

Самый мощный удар был нанесен 30 сентября. Некто Bitch X оставил на сайте Gaming Insider сообщение о том, что Eidos планирует купить Ion Storm. Все началось в мае, когда Eidos приобрела девятнадцать процентов активов студии за двенадцать с половиной миллионов долларов в обмен на погашение долга в пятнадцать миллионов. Боб Райт даже подал на Ion Storm в суд, утверждая, что его уволили специально, чтобы он не получил дивидендов от сделки с Eidos. О ней говорили еще много месяцев спустя. Никто не мог понять, откуда Bitch X это знает. Он выложил в сеть информацию об увольнениях и электронные письма в Ion Storm. Управляющий сайтом Ion Storm сказал: «Либо люди, которые больше тут не работают, знают больше, чем те, кто все еще здесь, либо у нас тут течь, способная потопить “Титаник”»{173}.

Никто не признал себя виноватым в утечке информации. Ромеро попытался проследить за письмами сотрудников, но тщетно. В компании воцарилась атмосфера недоверия и подозрений. Парни стали вслух высказывать опасения по поводу ее финансового будущего. И чем больше слухов распространялось, тем сильнее накалялась атмосфера. Ромеро сделал замечание ведущему программисту Ки Кимбреллу, указав ему на то, что он слишком много времени проводит за игрой и не укладывается в рабочий график.

«Какого черта, чувак? – возмутился Ромеро. – Ты вообще перестал работать. А мы должны закончить игру. Это серьезно, знаешь ли». Ки сказал Ромеро, что обеспокоен тем, как идут дела у Ion Storm: он видел таблицу ее финансового состояния и слышал немало слухов о том, что Eidos собирается закрыть студию. Ромеро взорвался: «Слухи! Слухи! Слухи! Слухи! Слухи! Брехня! Ты не понимаешь, как ведутся дела, лучше не вмешивайся в бизнес. Ты не понимаешь, что за сделка у нас с Eidos. Ты многого не понимаешь. Ты считаешь, что это оказывает влияние на твою работу и работу твоих коллег?» Но Ки не отступил, и Ромеро его тут же уволил.

Дела ухудшались. Сотрудники начали покидать компанию. Сделка с Eidos сорвалась прямо перед подписанием документов в немалой степени из-за задержек и хаоса, царящего под стеклянным потолком. Вечером 18 ноября Ромеро пригласили на ужин со Стиви Кейс и парой других сотрудников. Стиви оставалась верна Ромеро с того момента, как ее взяли в Ion Storm, и всегда утешала его в самые сложные времена. «Ходят слухи, – сказала она ему, – что вся команда, работающая над Daikatana, собирается завтра уйти». Ромеро ответил довольно резко: «Плевать я на них хотел, пусть катятся».

На следующий день Ромеро и Тома позвали в конференц-зал, где их уже ждала команда Daikatana. «Мы не можем продолжать работу в таких условиях, – сообщил Уилл Локонто. – Нам кажется, что игра никогда не будет закончена. Мы уходим и собираемся основать собственную компанию».

Ромеро прошелся мимо лабиринта из кубиков и сел за свой стол, где просидел до ночи. «Вот дерьмо! – думал он. – Зачем я нанял этих людей? Компания не должна так разрастаться. Слишком много людей, слишком большие расходы. Должны были быть только я, Том и небольшая команда единомышленников, объединенных общей целью. Все должно было быть как раньше. Когда мы были игроками. Просто игроками».

Глава 15

Прямиком из Doom

В сравнении с другими игроками в RebDoomer не было ничего уникального. Он обожал «стрелялки», особенно DOOM и Quake, не спал по ночам, играя в сети. Делал любительские модификации вроде хоккея и бокса и обменивался ими с друзьями{174}. «Здоров, DOOM’еры! Я REB, и сегодня я с новой суперской штукой для DOOM II! Она заняла у меня кучу времени, поэтому при использовании упоминайте меня как автора, черт возьми!»{175}

Но за пределами сети его жизнь была не столь радужной. Над ним насмехались в школе, и он чувствовал себя отверженным. Он начал вести дневник, содержание которого становилось все более агрессивным и исполненным жажды мести. В конце концов он установил в подвале видеокамеру, сел в кресло с бутылкой Jack Daniel’s в одной руке и обрезом в другой. Смотря прямо в объектив, он описал свой план: он собирался ворваться в школу и открыть слепой огонь. «Будет похоже на этот гребаный DOOM. Ха! Этот чертов дробовик прямиком из DOOM!»{176}

Утром 20 апреля 1999 года Эрик RebDoomer Харрис и его лучший друг Дилан Vodka Клиболд, вооружившись взрывными устройствами и дробовиками, устроили массовое убийство в школе «Колумбайн». Результатом стали пятнадцать трупов, включая самих стрелков. Это событие прогремело на всю страну. Родители, учителя, политики и дети пытались понять, почему это произошло. Они искали козла отпущения.

Двадцать первого апреля 1999 года, в 17:15, Стив Хислип – редактор новостного сайта игр Blue’s News – загрузил сообщение: «Несколько наших читателей заявили, что в телевизионных кадрах видели логотип DOOM на вещдоках, связанных со стрельбой»{177}. На поверхность всплыли книги DOOM, игры DOOM и общие мысли о DOOM. Проследить взаимосвязь было нетрудно.

В течение нескольких недель, последовавших за этим событием, DOOM превратилась в символ реального насилия, на которое игровая индустрия вдохновляет неокрепшие умы подрастающего поколения. Центр Симона Визенталя опубликовал информацию о том, что Харрис создал мод о собственной школе{178}. Газета Washington Post представила мир смертельных боев DOOM как «темное, опасное место»{179}. В Newsday заявили, что игра в DOOM способна «проделать огромную дыру в душе ребенка»{180}. Дэвид Гросмен, бывший военный, стал любимчиком СМИ, выразив однажды мнение, что игры можно назвать «симуляторами убийства»{181}. К дискуссии подключился даже президент Клинтон, цитируя Гросмена и заявляя, что «DOOM, в которую играли двое молодых людей, повинных в смерти школьников, склоняет детей к активной симуляции насилия»{182}.

Жестокие игры и близкая к ним культура – черная одежда, хеви-метал, фильмы с морем крови – снова оказались под прицелом. Мэр Денвера попросил отменить концерт Мэрилина Мэнсона{183} у себя в городе, так как это был любимый музыкант Харриса и Клиболда. В школах запретили тренчкоты[118]{184}. В Диснейленде убрали аркадные автоматы с жестокими играми{185}. Но никто так яростно не призывал к действию, как сенатор Джозеф Либерман, шесть лет назад проводивший первое расследование по факту жестокости в компьютерных играх.