Долина Колокольчиков - Антонина Крейн

чего спит?!) свернула с дороги и целеустремлённо попёрла в низину, где росла аппетитная снежная хурма.

– А ну стоять! – сцепив зубы, Берти дотянулся до её поводьев и на всякий случай не стал их отпускать.

Как-то так, в раскорячку, они двигались в сторону Долины Колокольчиков, и Голден-Халла клятвенно пообещал себе дописать на латунной табличке на двери своего кабинета что-нибудь в честь этого дня. Например: «Частный сыщик Бертрам Голден-Халла. Великомученик. Святой».

Через пару часов впереди открылось восхитительное зрелище: огромная и бурливая горная река. Она была столь величественной, что лёд не мог сковать её.

Серебряная вода, нестерпимо сверкающая под утренним солнцем, скакала на порогах и заворачивалась в небольшие водовороты у валунов. Через реку вёл мост – массивный, деревянный, с резьбой в виде шишек на каждом столбе.

А на мосту стояла высокая женщина в синей мантии с глубоким меховым капюшоном. Положив на перила локти, она обречённо сжимала руками голову и, видимо, мрачно созерцала воду внизу. Кажется, женщине было не очень хорошо: во всяком случае, морально.

Берти нахмурился.

Странно: что она тут делает без лошади? Рядом ни гостиниц, ни трактиров. Следы на свежем снегу указывают, что незнакомка пришла пешком со стороны леса. Возможно, её ограбили или что-то такое?

Голден-Халла хотел уже окликнуть загадочную женщину, как вдруг заметил пару деталей, заставивших его прикусить язык. Возле незнакомки прямо на деревянном парапете моста расцвела крохотная фиалка… И ещё одна – на снегу, под правой ногой. А на голенищах высоких узких сапог госпожи то проступали, то таяли кружевные узоры изморози.

Так-так! Думай, Берти. Как лучше вести себя, при том что ты стоишь перед самой ледяной леди Фионой?

За долю секунды провернув в голове около дюжины возможных исходов ситуации – это суперспособность всех невротиков, – Голден-Халла в итоге сделал то, что и планировал с самого начала.

– Доброе утро, госпожа! У вас что-то случилось?

Презумпция невиновности – наше всё! Не мешай кому-либо повести себя с тобой по-человечески, заранее сочтя его негодяем, и ты удивишься, как много вокруг прекрасных людей.

Ну а если не выгорит… Я же не зря столько лет учился боевому колдовству, верно?

Эта мысль зацепила следующую: зачастую, чем увереннее человек в своих силах, тем он великодушнее – ведь мир кажется ему отличным и безопасным местом. Именно поэтому стоит всегда начинать с себя.

Между тем могущественная альва, хозяйка мертвецов с горы Совермор, вздрогнула и повернулась к сыщику. Лицо Фионы оказалось ровно таким, чтобы идеально смотреться в сборниках старых сказок – красивое, но немного странное, будто иллюстратор уже так привык рисовать неведомых зверюшек, что просто женщина удаётся ему с трудом. Её лавандовые глаза непонимающе скользнули по Тинави, Моргану и наконец остановились на улыбающейся физиономии Голден-Халлы.

– Вы вообще знаете, кто я? – спросила она не столь оскорблённо, сколь удивлённо.

– Да. А вы – кто я? – лукаво сощурился Берти.

– А разве должна? – Фиона приподняла бровь.

– Да нет, наверное. Хотя тщеславная часть меня надеялась, что в Седых горах уже вовсю сочиняют песни о великолепном Берти Голден-Халле, сыщике, который может помочь даже в самых безвыходных ситуациях…

Бровь альвы поднялась ещё выше. Проснулись Тинави и Морган, и, умнички такие, не стали с ходу влезать в разговор, хотя от Гарвуса явственно исходила аура множества непечатных слов, так и грозящих вырваться наружу. Наверное, потом водопадом хлынут.

Вдруг Фиона сделала кое-что странное. Оттолкнувшись от перил, она в несколько шагов приблизилась к путникам и, поочередно взяв руку каждого… понюхала их. Выглядело это совершенно дико, все трое так опешили, что даже не стали возражать.

– Э, – наконец выдавил Берти. – Это какой-то обычай?

– Можно и так сказать.

– Нам вас тоже понюхать? – с сомнением уточнила Тинави.

– Я не буду этого делать, – тотчас процедил Морган.

– И не надо, – заверила фон Сортерберг, вновь отходя к перилам. – Лучше помогите мне, раз так кичитесь своей репутацией спасателей.

– Это только он кичится, – Гарвус качнул подбородком в сторону Берти. – Лично я предпочитаю, чтобы меня не дёргали почём зря.

– Вы какой-то слишком дерзкий для смертного, нет? – хмыкнула Фиона. – Или ещё не проснулись до конца, раз никак не сообразите, что я могу вас убить?

– Я бы не гордился таким умением. Не то чтобы оно какое-то выдающееся.

– Морган, заткнись, – прошипела Тинави, сделав страшные глаза.

Жестокая правда состояла в том, что невыспавшемуся Гарвусу, да ещё и перенервничавшему в предыдущие дни (что он, конечно же, не показывал), и впрямь море было по колено. И это, увы, не являлось комплиментом.

Берти всё вглядывался в лицо альвы, пытаясь понять, что стоит за её поведением. Как-то не так он представлял себе грозу Норшвайна, о которой сложено столько легенд, которая стольких увела в свой хрустально-цветочный потусторонний двор… В городах вроде Врат Солнца было принято выцарапывать изображения ладоней с горсткой фиалок на дверях домов, из которых ушли к Фионе.

Альва выглядела очень по-человечески. Казалось, она недавно пережила нечто горькое, что затем попробовала перекрыть чем-то духоподъёмным, но в итоге облажалась и теперь покачивалась на волнах смятения, раздражения и уныния… «Дай ей стенку – будет биться; дай вина – решит напиться; раз-два-три-четыре-пять – жизнь не жизнь, а тлен опять», – вспомнил подходящую случаю считалочку Голден-Халла.

– Расскажите, что случилось, и я постараюсь помочь вам, – кивнул он, спрыгивая с лошади. Общаться лучше, находясь на одном уровне с человеком.

Фиона вздохнула, вновь поставила локоть на перила и поведала свою историю.

– На прошлой неделе я устраивала Искристый Перепляс, чтобы пополнить свой двор. После этого я двинулась обратно на гору Совермор, но по пути случилось кое-что, что меня очень опечалило. – Она рассеянно покрутила кольцо на пальце. – Мне хотелось как-то поднять себе настроение, и поэтому я решила устроить ещё один бал. Без смертей – моя свита полна, а без надобности я не увожу людей, я же не Леший, помешанный на убийствах. Иногда, если хочется танцевать, я выбираю тихие, забытые всеми места и просто устраиваю своим леди и лордам красивый вечер. Так я и сделала вчера. За теми деревьями – Фиона махнула рукой в сторону леса – находится гора, за ней – погодный разлом, а за ним – низина, полная величественных секвой, растущих на песке. Я решила устроить бал там. Как колонны храма, секвойи возвышались вокруг моих прельстительных друзей, сочетание простора и тенистого уединения рощи кружило нам головы. Запах сотканного мной ковра из цветов был согревающе-сладким, инистые плющи слабо колыхались, оплетая деревья, а вино из лунного света чистым удовольствием таяло на языке. Музыканты