Чародей в ярости. Чародей-странник - Кристофер Сташеф

— Вот и узнаем, — пробормотала Гвен.

Стена неумолимо приближалась.

— Снижаемся, — сказал Род. — Сделай вид, будто бежишь, — посоветовал жене Род и усиленно заработал ногами, как опытный бегун на длинные дистанции.

Гвен подобрала юбки и весело «побежала» рядом с ним.

Род снизился окончательно и, опустившись на землю прямо перед воротами, забарабанил кулаком в бревенчатую створку:

— Эй! Помогите! Откройте! Впустите нас! Погоня! Стреляют! Враги!

Он опустил руку и прислушался. Тишина. Никакой реакции. А вопли дикарей позади приближались к пределу Допплера[5], да и просто приближались.

Род отступил назад и посмотрел вверх, на край стены:

— Тут что-то не так. Не вижу ни одного дозорного.

Гвен сдвинула брови, и ее взгляд снова стал задумчиво-отстраненным.

— За стеной — люди, господин мой. Но они очень осторожны.

— С чего бы это? Только из-за того, что никогда раньше нас не видели, и теперь боятся, что наше появление — уловка, рассчитанная на то, чтобы заставить их открыть ворота? — Он склонил голову набок. — Вообще-то, если задуматься, я слегка смахиваю на Улисса…

— Не знаю, кто это, господин мой, но может, и так. Однако не мог бы ты попытаться убедить их в нашей честности?

— А как насчет того, чтобы не тратить так много слов? — Род изо всех сил стукнул по воротам сапогом. — Эй! За нами гонятся дикие индейцы! Откройте же! Выпускайте кавалерию!

— Хватит стучать, трусливый сосунок! — послышался сверху зычный бас.

Род отошел от ворот и задрал голову.

Сверху вниз на него и Гвен смотрел свирепого вида мужик в просторной рубахе, небритый и явно с жестокого похмелья. Он прижал ладонь к виску:

— Вот так-то лучше. А то барабанит, барабанит, а у меня башка раскалывается.

С этими словами небритый детина исчез за стеной.

— Вот это здорово! — взревел Род. — Вернись и впусти нас, а не то я сейчас разнесу эти ворота в щепки!

— Придется подождать, пока мы доиграем кон, — послышался приглушенный бас из-за стены. К нему присоединилось еще несколько грубоватых мужских голосов, явно выражавших согласие.

— Но… но… но… — Род сдался и обратился к жене: — Но что же там, за стеной?!

— Мы уже не одни, господин мой, — сообщила Гвен.

Род обернулся и увидел разноцветных дикарей, выстроившихся в шеренгу на горизонте. Аборигены стояли опершись на копья и наблюдали за развитием событий.

Издав тягучий стон, створки ворот распахнулись. В проеме стоял, осклабясь, тот самый небритый тип, который разговаривал с Родом со стены.

— Фул хаус, — сообщил он. — Я сцапал неплохой куш.

— Оно и заметно, — многозначительно отозвался Род и оценил взглядом внушительное пузо незнакомца. Подняв взгляд к его физиономии, он разглядел багровый нос, яснее всяких слов говорящий о том, что его обладатель — страстный любитель рома, а рядом с носом — лиловый шрам. Голову детины венчала густая черная шевелюра. Рубашка на нем была белая — вернее, со следами былой белизны. Пузо подпоясывал черный ремень, поддерживавший зеленые форменные штаны, заправленные в черные ботинки, отчаянно нуждавшиеся в чистке.

— Ладно, — пробасил детина. — Чего торчать тут да лаяться. Входите, ежели уж вам так приспичило.

— О да, — только и ответил Род и, из предосторожности обняв Гвен за талию, вошел в ворота.

Глазки детины при взгляде на Гвен зажглись, но все же он махнул рукой, дав знак кому-то, находившемуся на стене. Ворота начали закрываться, но до того, как они захлопнулись, детина успел еще раз махнуть рукой — на этот раз он дал знак дикарям. Огромный дубовый засов, которому следовало бы водвориться в тяжеленные железные скобы, валялся на земле у ворот, но детина и не подумал на него взглянуть. Он обернулся к гостям и снова уставился на Гвен. Похмелье немного отступило перед интересом к женщине, и он оценивающе смерил ее взглядом с ног до головы. Гвен покраснела и одарила детину гневным взором.

Род громко кашлянул.

Детина глянул на него и заметил его возмущение. Похмелье вступило в сражение с похотью и проиграло. Чтобы спасти чувство собственного достоинства, детина проворчал:

— Где это вы разжились этими обносками?

— А ты где разжился спиртным? — парировал Род.

Во взгляде детины появилась осторожность. Его глаза стали непрозрачными.

— Ладно, считайте, мы вас впустили, — буркнул он и отвернулся.

Род недоуменно вытаращил глаза:

— Эй, минутку!

Детина остановился, обернулся, в отчаянии воззрился в небо:

— Ну, чего еще?

— Куда нам идти?

— Куда хотите, туда и топайте, — проворчал детина и снова отвернулся.

Род несколько секунд простоял, открыв рот от изумления.

Наконец он пожал плечами и посмотрел на Гвен:

— Наверное, стоит пойти за ним.

— Наверное, — согласилась Гвен, и они зашагали по длинному наклонному пандусу, который вел к стене.

Поднимаясь по пандусу, Род обратил внимание на то, что он изготовлен из литого пластикрита — полимерного бетона. Как, впрочем, и сама стена. Пластикрит был местами выщербленный, местами в заплатах, но от этого не переставал быть пластикритом.

— Да… хороши римляне, ничего не скажешь, — пробормотал Род.

— Господин мой?

— Этот материал называется «пластикрит», — ответил Род. — И изобрели его не раньше две тысячи сорокового года нашей эры. Значит, мы никак не в Британии времен ее завоевания римлянами. Это было на тысячу шестьсот лет раньше.

— Я об этом ничего не знаю, — нахмурив брови, отозвалась Гвен. — Верю тебе на слово. Но что же это за мир, если так?

Род потер подбородок, огляделся По сторонам:

— Может быть — только может быть, — мы находимся в нашей вселенной, Гвен. Нет, это, конечно же, не Грамерай. Это другая планета, обращающаяся вокруг другого солнца. — Он взглянул на жену. — Но безусловно, это не может быть Терра.

— Что такое «Терра»?

Род изумился не на шутку. Чтобы женщина-терранка даже не знала названия планеты, давшей жизнь ее роду!.. Но он сдержался, вспомнив о том, что на Грамерае историческая наука никогда не была особенно развита. На самом деле обитатели этой планеты не имели понятия о том, что существуют другие миры, помимо их собственного.

— Терра — это мир, откуда родом твои предки, милая, — планета, откуда изначально родом все люди. Эта наша родина.

Гвен несколько мгновений молчала, переваривая эти сведения.

А пока она молчала, они с Родом поднялись на самый верх Стены. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулся этот высокий крепостной вал. На четыре фута ниже края пластикритовых стенок лежал бетон.