Обманутая - Барбара Делински

— Тебе это удавалось.

— Да, — без особой гордости откликнулся Кристиан.

— Сейчас ты тоже собираешься этим заняться?

Уязвленный таким предположением, он пристально взглянул на нее и увидел, что она искренне встревожена, что заставило его задуматься. У нее были все основания беспокоиться. В течение многих лет с ним было тяжело.

— Нет, я не собираюсь делать это на сей раз, — тихо промолвил он. — Ситуация и так достаточно неприятная. И нет никакой необходимости усугублять ее.

— Тогда что ты собираешься делать?

— Лаура оказалась в затруднительном положении, — пожал он плечами. — Я хочу одолжить ей денег.

— Она ничего не принимает ни от меня, ни от своей матери.

— Это потому, что у вас их не слишком много. А у меня есть лишние деньги.

— И она возьмет их?

— Ей придется это сделать.

— Очень великодушно с твоей стороны.

— А может быть, эгоистично, — заметил он. И, отойдя от раковины, он направился к кухонному столу. Стол был таким же маленьким, хотя чистым и свежепокрашенным, а скамейки все такими же узкими. Они стали узкими для него, когда ему исполнилось четырнадцать лет. — Может, я пытаюсь купить ее прощение за те мучения, которые доставлял ей все эти годы.

Он услышал, как Лидия шевельнулась за его спиной. Дверца холодильника открылась, потом захлопнулась. Раздался звон тарелок и стук ножей. Когда он оглянулся, Лидия раскладывала оладьи.

— Не готовь для меня ничего, — промолвил он.

— Это замечательные оладьи. Их испекла Лаура.

Он не нуждался в этой информации. Лаура настолько хорошо заботилась об их матери, что они с Джеффом могли бы устыдиться.

— Да, меня она тоже накормила грандиозным завтраком. Когда она нервничает, она готовит.

Лидия нежно улыбнулась, на мгновение напомнив ему ту женщину, какой она всегда ему казалась. Но пока она шла к столу с тарелкой оладьев, улыбка исчезла с ее лица.

— Выпьешь чаю?

— Только если ты будешь. Может, ты сядешь, а я сам займусь этим, — заметил он, когда она повернулась к плите.

— Нет. Сиди. — Она замерла с чайником в руке. — Я все время вспоминаю прошлое, с тех пор как исчез Джефф. Ты помнишь, что его любимым блюдом был мясной пирог с фасолью и картофельным пюре сверху?

— Помню. — Как он мог не помнить этого? Они ели его раз или два в неделю, и всегда это превращалось в настоящий праздник.

Лидия повернулась к нему с совершенно убитым видом.

— А что ты любил, я не помню. Я пыталась вспомнить, но не смогла. У тебя было любимое блюдо?

Конечно же, было.

— Бараньи отбивные. С мятным желе. И еще эти булочки, которые ты делала.

— Почему я этого не знала?

— Потому что ты не спрашивала меня об этом, а я тебе не говорил. Все остальные были безразличны к бараньим отбивным. Поэтому ты не часто их готовила.

Она безмолвно повернулась к плите и замерла в ожидании, когда закипит чайник, а он тем временем принялся оглядывать кухню. Она была старой, как и весь дом, но чистой и ухоженной, а большего от Лидии и нельзя было ожидать. Он знал, что ей помогали. И все же он догадывался, что она делала гораздо больше, чем подозревали Лаура или девушка, приходившая заниматься уборкой.

Когда чай был заварен, Кристиан поставил чайник на стол и уселся на одну из скамеек. Ему пришлось сесть боком, как бы вдоль скамьи. Через минуту Лидия опустилась напротив него, и несколько минут они молчали, прежде чем Лидия заговорила странно робким голосом.

— Мы впервые с тобой наедине за очень долгое время. Я скучала по тебе, Кристиан.

— Ты не могла скучать по мне. — Он не мог этому поверить. — У тебя был Джефф.

— Джефф не ты.

— Но ты же относилась к нему по-особенному. Он бы тем самым ребенком, который выжил.

— Ты тоже выжил.

— Это разные вещи. — Кристиан уставился в свою чашку. Лидия была права — они очень давно не оставались с ней наедине. У них никогда не было таких отношений, как у Лауры со Скоттом. Иначе о некоторых вещах он спросил бы ее раньше, и об одной из них он больше не мог молчать.

— Если бы ты не была беременна мной, ты бы вышла замуж за Билла?

Лидия резко выдохнула и, помолчав, ответила:

— Не уверена. Возможно, я бы подождала еще. Я бы подождала, не появится ли кто-нибудь еще.

Кристиан попытался представить себе, как сложилась бы его жизнь в доме другого человека, но в голову приходи только один образ. С течением времени Кристиан придавал ему все больше и больше собственных черт.

— Ты любила его?

— Твоего отца? — слабо покачиваясь, переспросила Лидия. — Да, я любила его.

— Но ты не вышла за него замуж.

— Нет. Я не была бы счастлива с ним. Он был… — она нахмурилась, пытаясь подобрать верные слова, — слишком самоуверен, слишком выставлял себя напоказ, слишком любил спорить. Он хотел сломать все устои. Это пугало меня.

— Но ты любила его. — В течение многих лет Кристиан пытался разгадать эту загадку. — Если ты любила, как же ты его бросила?

— Это решение было принято умом, а не сердцем. Разве ты не принимаешь рациональных решений?

Кристиан мог припомнить только одно, хотя в то время он не считал его рациональным.

— Ты когда-нибудь жалела об этом?

— Часто, — ответила Лидия. Она вскинула подбородок, вновь, напомнив ему целеустремленную женщину, какой она была в расцвете сил. — С ним я познала страсть. Сыновья не слишком любят видеть в своих матерях сексуальную женщину, но с ним я была именно такой. С ним я забывала обо всем на свете. Я становилась непохожей на себя. Да, я часто раскаивалась в том, что приняла такое решение, и готова была многое отдать за то, чтобы еще раз пережить испытанное мною чувство. Но такие моменты проходили, и я снова думала, что поступила правильно. Возможно, я совершала ошибки в том, как обращалась с тобой и Джеффом, но относительно него я сделала правильный выбор.

Кристиан взволнованно поднялся со скамьи и принялся ходить по кухне.

— Он еще жив?

— Да.

— Ты видишься с ним?

— Нет.

— Он все еще живет здесь?

— Я никогда не говорила, что он жил здесь. Тебе не удастся меня поймать таким образом.

Уперев руки в бедра, Кристиан остановился перед ней.

— Я никак не могу тебя поймать, но это нечестно. Ради Бога, мне сорок семь лет. Я имею право знать, кто мой отец.

Лидия страдальчески посмотрела на него:

— Я дала клятву, которой уже гораздо больше лет. Я обещала ему, Кристиан. Когда я обнаружила, что беременна, он хотел жениться на мне, но я знала, что этот брак долго не продлится — у него уже тогда был роман с кем-то другим, — а я понимала, что, если наш брак развалится, это убьет меня. Поэтому я ему отказала. Он был в ярости и поставил меня перед выбором: или он ославит меня как шлюху — а тогда это могло повлечь за собой тяжелые последствия, — или я могу жить как хочу, найти себе кого-нибудь другого, но в этом случае я не должна говорить тебе, кто он. Он сдержал слово. Он никогда никому не сказал обо мне. Поэтому и я должна сдержать свое.