Обманутая - Барбара Делински

— Привет, — стыдливо улыбнулся он. — Я… сам открыл дверь. Если ты хочешь спать, я могу прийти позже.

— Нет. Не уходи. Я не буду спать. — Вид у нее стал совершенно бодрым, хотя она продолжала говорить медленно и тихо.

— Ну вот, — он прислонился к дверному косяку. — Как ты?

— Не гнусь и совсем ослабла, — она грустно улыбнулась. — Старость — не такая уж приятная вещь. Хочешь что-то сделать, и не хватает сил. Это огорчает.

Он кивнул. Она внимательно осматривала его, вбирая в себя каждую подробность. Это было знакомо ему. Всякий раз, когда он приезжал домой, она делала одно и то же — просто долго смотрела на него с загадочным выражением лица. Ему всегда казалось, что она сравнивает его с тем Кристианом, которого хотела бы видеть.

— Ты хорошо выглядишь, Кристиан. Мне говорили, ты был на Таити.

— У меня там друзья. Я чувствую себя там как дома. — Это прозвучало пошло, хоть он и не хотел этого. Он был рад, что Лидия не обиделась.

— Ты пропустил самое интересное.

— Я уже слышал. Но я вернулся как раз вовремя. Лаура просила передать тебе, что со Скоттом все в порядке. Сегодня утром ему предъявлено обвинение и он освобожден под собственную ответственность. Предварительное слушание состоится через несколько недель. Если немного повезет, Дафна добьется, чтобы обвинение сняли.

Лидия с минуту лежала неподвижно. И хотя она продолжала смотреть на Кристиана, казалось, ее внимание рассеялось. Казалось, она уплывает. И Кристиан догадывался куда.

— От всего происходящего у меня разобьется сердце, — наконец произнесла она слабым тонким голосом. — С одной стороны, я ничего не понимаю. С другой — все кристально ясно. Я лежу здесь и спрашиваю себя — в чем я ошиблась?

— Ты не ошибалась…

— Ошибалась. Я многое сделала неверно. Тебе это известно лучше других, Кристиан.

Он не ожидал исповеди и, хотя много лет назад она бы обрадовала его, сейчас испытывал лишь неловкость. Печальное, хрупкое тельце Лидии и так было достаточно истощено, чтобы еще взваливать на себя груз прошлого.

— Все мы совершаем ошибки.

— Это правда, но в то время как последствия одних преследуют нас всю жизнь, другие проходят незамеченными. Материнские ошибки относятся к первым.

— В большей мере, чем отцовские? — спросил Кристиан с неожиданной горечью. — Мне кажется, мой отец совершил непоправимую ошибку, как и Джефф в роли отца. Посмотри, как Джефф разрушил жизнь своих детей. Скотту никогда не было бы предъявлено обвинение, если бы поведение Джеффа не подготовило для этого почву.

— Возможно, — задумалась Лидия. — Но Джеффри не сделал бы ничего подобного, если бы не я. Я лишила его чего-то очень важного, опекая все эти годы. — Взгляд ее затуманился. — Мне казалось, что я поступаю правильно. Мы так боялись потерять его, когда он был маленьким, и были так счастливы, когда он выжил. Он был хорошим мальчиком. Ему все нелегко давалось. Все начинается в детстве, неужели ты не понимаешь? Люди становятся такими, какие они есть, в силу воспитания. Трудно избавиться от привычек, приобретенных в детстве. Посмотри на себя. Я не смогла дать тебе того, в чем ты нуждался. Я заставила тебя чувствовать себя никому не нужным. И вот ты, достигнув середины жизни, не имеешь ни жены, ни собственных детей.

— Ты в этом не виновата. Я сам предпочел не жениться.

— Мужчина создан не для того, чтобы быть одиноким. Он должен обогатить свою жизнь, разделив ее с женой и детьми.

— А откуда ты знаешь, что у меня нет детей? — спросил он. — Что где-то не бегает целый выводок маленьких Кристианов Фраев? — В голосе его снова зазвучала горечь. — Многие мужчины бросают женщин, оставляют, когда они беременны. — И оттолкнувшись от косяка, он направился в кухню. Он уже несколько минут стоял у раковины, разъяренно глядя в окно, когда за его спиной послышался стук палочки Лидии. Шарканье ног отвлекло его от запоздалых мыслей.

— Зачем ты встала? — спросил он, не оборачиваясь. — Я ненадолго.

— Ты можешь оставаться, сколько захочешь, — с неожиданной силой в голосе проговорила она. — Как приятно видеть тебя, Кристиан.

Он не знал, верить ей или нет. Когда мать теряет одного сына, кажется совершенно естественным, что она тянется к другому, даже если тот был нежеланным членом семьи в течение многих лет.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — очень тихо проговорила она. — Ты думаешь, что я рада видеть тебя только потому, что не стало Джеффа, но это не так. Я люблю тебя, Кристиан. Я всегда тебя любила.

— Да, ты долго водила меня за нос.

Она молчала, и наконец он рискнул посмотреть на нее. Для этого ему пришлось устремить взгляд вниз. Лидия всегда была миниатюрной, но с тех пор, как он в последний раз ее видел, казалось, она усохла на несколько дюймов. Это потрясло его.

Выражение ее лица также потрясло его. Он увидел на нем глубокую печаль, и, если только он не пытался выдавать желаемое за действительное, эта печаль была искренней.

— Нам всем приходится принимать решения в этой жизни. Одни более значительные, другие менее. Значительные оказывают влияние на нашу жизнь, и вынести их последствия не всегда бывает просто, особенно если они затрагивают других людей. Вильям Фрай был добр ко мне. Он предоставил мне уютный дом и чувство защищенности, в которых я нуждалась. И он любил меня. Какие бы чувства ты к нему ни испытывал, ты должен признать это. Он любил меня.

Кристиан неохотно согласился. Та любовь, которая соединяла Билла и Лидию, отличалась от чувства, о котором мечтал он сам. Она была слишком спокойной, слишком расчетливой, слишком осознанной, слишком управляемой. Вероятно, это было тем, чего хотела его мать.

— Прости меня, — продолжала Лидия.

— Не надо, — в полной растерянности ответил Кристиан.

— Я должна перед тобой извиниться. Я давно уже думала об этом, но как-то все не представлялось возможности. Всякий раз, когда ты оказывался дома, вокруг была масса народу или ты вел себя недоступно.

— Дипломатично сказано.

— Ты же знаешь, тебе совсем не надо было так себя вести, — она тряхнула головой. — Я и так чувствовала, что ты дома. И все это чувствовали. Ты не из тех, кого можно не заметить.

— Я и не ставил целью привлечь к себе внимание.

— Тогда зачем?

Он провел рукой по краю фарфоровой раковины. В ее левом нижнем углу была трещина, которую он помнил еще с детства. Он потер ее подушечкой большого пальца, как делал это, когда был маленьким.

— Мне было обидно. Здесь все было так хорошо. И мне хотелось немного подразнить всех.

— Тебе это удавалось.

— Да, — без особой гордости откликнулся Кристиан.