Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Улочка уходила вверх, из последних сил подымаясь к блестящему голубому небу. От усталости дыхание сбилось, а каждый новый шаг замедлялся, даваясь с большим усилием. Прежде чем я успела достигнуть конца улочки и свернуть на соседнюю, в просвете между двух стен с грохотом промчался экипаж и двое людей, громко бранясь, свернули с главной улицы. Я оглянулась. Одного заметно мотало из стороны в сторону, и он, пытаясь поймать равновесие, цеплялся за второго. Его друг явно злился и, прикрикнув, выдернул руку из слабого захвата. Потеряв опору, охмелевший мужчина начал заваливаться назад. Приятель, пытаясь удержать, схватил его за рукав, и когда ткань, не выдержав, лопнула, первый рухнул на землю, сопровождаемый хриплым смехом. Я остановилась. Ситуация действительно выглядела забавно, но лишь до того момента, пока меня не заметили. Смех и ворчание резко оборвались. Они замерли, недоуменно уставившись на меня, пожирая блестящими глазками мою фигуру, а на опухших лицах начала медленно появляться ухмылка.

— Потерялась?

Попятившись и едва не рухнув, зацепившись за выступающий камень мостовой, заторопилась вперед. Туфли скользили на отполированной сотнями ног брусчатке, замедляя и без того небыстрый бег. Не обращая внимания на ноющие мышцы, я бежала вперед. Сзади отчетливо доносились сопение и ругательства. Взобравшись по уходящей вверх улице и достигнув поворота, остановилась. Стягивающий ребра корсет не давал глубоко вдохнуть, мне казалось, еще немного, и я задохнусь. Оглянулась: один был довольно близко, опережая другого.

— Постой, мы не обидим!

Приподняв подол юбки и борясь с полуобморочным состоянием, свернула на соседнюю улицу и, преодолев несколько метров, споткнулась.

— Дура, вот дура, — ругала я себя, вставая морщась от боли, и, едва подняв голову, открыла рот, потеряв дар речи.

Не может быть! Это она. Но как такое возможно? Дверь выглядела еще более грязной и пыльной, сейчас казалось, скрытое за ней помещение умерло много лет назад. Прорвавшись сквозь мои мысли, мужские голоса зазвучали отчетливей. Ближе, еще ближе к повороту. Отбросив ненужные рассуждения, поднялась и, схватившись за прохладный металл ручки, заметила, как преследователи вывернули из-за угла. Вскрик слетел с губ, когда я, опустив ручку вниз, из последних сил навалилась на дверь.

Из открытого проема навстречу шагнула тьма, и едва стоило перешагнуть порог, как меня с головой словно завернуло в мягкое одеяло, я запаниковала, потеряв возможность что-либо видеть, но тут же обволакивающее чувство пропало, открыв взору знакомые книжные полки.

С тревогой оглянулась: место двери занял книжный шкаф.

Удалось! — вопила каждая клеточка моего тела. И, настроенная получить ответ на единственный действительно волнующий вопрос, пошла вперед по лабиринту стеллажей, в этот раз не обращая внимания на запыленные книги.

Поворот, еще поворот — и, спеша к своей цели, чуть не сбила лестницу, приставленную к стеллажу, а подняв голову, на самом верху увидела старика, заботливо протирающего книги.

— Пришла значит, — не глядя на меня, вымолвил он. — Я уж боялся, не успеешь, — и, вернув чистую книгу на место, заткнув тряпку за пояс, начал спускаться.

— Не ушиблась? — он с усмешкой глянул на мое замаранное платье и вытянувшееся лицо. — Извини за этот фокус, до прежнего расположения двери ты могла не добежать, а новое иначе просто не заметить.

Он замолчал, и дальше нас продолжили сопровождать только шаркающий звук ботинок и стук каблуков. Книжные полки китайской стеной надвигались со всех сторон, но старик уверенным неторопливым шагом вел меня вглубь лабиринта.

— Снаружи это помещение не выглядит таким большим, — изумленно вымолвила я, пытаясь разглядеть в сумраке противоположную стену.

— Понимаю, что у тебя накопилось немало вопросов, — не оборачиваясь поднял руку, запрещая моим словам сорваться с губ. Сухо пояснил: — у нас осталось мало времени, девочка. Мое время здесь почти истекло, так что лучше перейдем сразу к сути.

От тревоги и радости защемило сердце. Впереди показался высокий массивный стол, заваленный бумагами и книгами. Из его ящика старик достал большую тетрадь, открыл и, долистав до последней заполненной страницы, остановил палец на предпоследней записи. Я прищурилась, стараясь понять написанное. Страница оказалась аккуратно расчерчена на столбцы, заполненные мелким почерком, с краю особенно выделялись пометки, сделанные красными чернилами.

— Сегодня, — категорично подытожил он.

— Не поняла…

— Ты либо вернешься домой сегодня или застрянешь здесь до конца своих дней, — он горько усмехнулся, отводя взгляд, а повернувшись ко мне, все же закончил: — Но с неугодными в любом мире и времени судьба быстро расправляется.

— Что это значит и кто такая эта Судьба? — услышанное въелось в мозг, его речи пугали, ведь он говорил о судьбе, словно о живом существе, это обескураживало.

— Судьба, рок, фортуна, называй как хочешь. Каждому человеку предписано достичь определенного предназначения, при этом получив требуемые знания. Когда это достигнуто, начинается новый виток жизни. А если судьбе становится понятно, что в этой жизни их завершить не удастся, то живое существо вновь возвращается к началу обучения. Тебе ведь судьба подавала красноречивые знаки?

— Вы о чем? — я захлопала ресницами, совершенно сбитая с толку услышанным.

— Разные случаи, возможно, даже почти смертельные, — его внимательный взгляд изучал меня, пытаясь понять, постигла ли я суть.

— Что-о? — подскочила от возмущения я. — Да я чуть не умерла раз сто! По-моему, попытки убить меня — недостаточно прозрачный намек к конкретным действиям. Эта ваша Судьба не могла изъясняться точнее?

Старик хрипло засмеялся на мои проявления излишней эмоциональности.

— А вы кто такой? — наконец-то до меня дошло, что я даже имени этого странного старика не знаю.

— А разве это имеет значение, если твоя дальнейшая жизнь под вопросом? — прочитав растерянность и испуг в широко распахнутых глазах, все-таки сжалился. — Хорошо. Я тот, кто помогает попавшим в другие миры и время.

От невероятности вываленной за несколько минут информации закружилась голова, и, нашарив за собой одинокий старый стул, опустилась на него, закрыв лицо руками, пытаясь переварить услышанное. После нескольких минут тишины старик кашлянул, привлекая внимание.

— Что мне делать? — бесцветным голосом вымолвила я, облизав пересохшие губы. И тут же вскочила от вспомнившегося крика о помощи, закрыла глаза, замотав головой, но садовые дорожки проступили даже сквозь черноту сжатых век.

Это не укрылось от внимания старца.

— На, выпей, — перед самым лицом возник стеклянный стакан с водой в железной подставке, точь-в-точь как выдают в поездах. — Ты должна вернуться сегодня.

— Сегодня? Но вы говорили…

— Сожалею, — тут же вскинула голову, не веря в услышанное, — не беспокойся, времени добраться до места должно хватить. Я раздобыл более привычную для твоего времени одежду.

С этими словами он скрылся за ближайшей книжной полкой, напевая себе под нос незамысловатую мелодию. Я сидела, уставившись в одну точку, превозмогая нарастающую панику, блуждающие в голове нерадостные мысли не отпускали.

— Вот, держи, — довольный собой старик протянул черные штаны и футболку.

Машинально приняла дар, и упавший на одежду взгляд замер на пришитой к черной ткани нашивке божьей коровки. Прикоснулась к красному пятнистому жучку, ощутив пальцами переливы ниточек, а ведь я точно такой же картинкой замаскировала образовавшуюся дырку. Развернула футболку, непонимающе подняв голову, встретившись с усмехающимся множеством морщинок лицом.

— Да твое это, твое.

А ведь это та самая одежда, которую в моем чемодане унесла в номер Адель. Как бы я ни сдерживалась и ни пыталась держать себя в руках, губы предательски задрожали. Только сейчас осознала в полной мере, насколько скучала и что время вернуться к привычной жизни наступило, и я тут же зарыдала в голос, уткнувшись в пахнущую домом одежду.