Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Кар, кар-р. Голос огромного черного ворона прервал затянувшуюся тишину и отчаянно хлопая крыльями птица полетела в сторону дома. Эдвард даже не повернул головы, а я, вздрогнув, втянула голову в плечи, опустив наконец взгляд. Чужое прерывистое дыхание перешло в нетерпеливое сопение и обжигающее тепло коснулось кожи и в этот момент мозг вновь включился. Мысль еще формировалась, а тело уже среагировало и выдох боли дал понять, что мое колено попало в цель.

Он опустился возле моих ног тщетно пытаясь говорить, но лишь злобно рычал. Получив свободу, сделала шаг, от пережитого ужаса ноги ослабли, и я оперлась рукой о дерево сделав несколько глубоких вдохов и бросилась прочь.

Не помня себя, я кинулась к дому, почти сразу наступив на ткань подола — платье, потеряв форму, стало слишком длинным — и кубарем пролетев по песчаной дорожке. Кривясь от боли и вытирая беспрестанно бегущие слезы, подобрала подол, наконец-то переступая порог.

Дом встретил мертвой тишиной, словно тонущий в сумраке корабль.

И что теперь? Необходимо продержаться еще около часа до захода солнца, надеясь на приход Алекса. Нужно спрятаться, забиться в самый дальний угол.

В панике огляделась. Тратить драгоценное время и бежать наверх не имела смысла. В гостиной, столовой, библиотеке месть, чтобы укрыться почти не было. Понимая плачевность своего положения до боли сжала руки. И тут взгляд потонул в небольшом темном коридоре уходящим под лестницу и сердце сжалось так сильно, точно его сдавили до размеров грецкого ореха. Туда! Скорее!

Из последних сил доковыляв до знакомой двери, закрыла ее изнутри, повернув оставленный в замке ключ. Израненная кожа шеи зудела и чесалась, словно по телу бегали сотни муравьев, болезненно ныла на окровавленных руках и коленях. Нервно, резкими движениями, я растерла кожу, стараясь избавиться от этого сводившего с ума ощущения, но лишь размазала сочившуюся из ран кровь.

Я была насквозь пропитана чужим запахом, а прикосновения ощущались с такой реальностью, что я невольно огляделась кругом, ожидая увидеть перед собой Эдварда. Но взгляд наткнулся лишь на Энджила, лежавшего на кровати в полусумраке задернутых штор. Кисти рук покоились на животе. Мир неожиданно замер, став черно-белой, молчаливой картинкой. Ноги подогнулись, и я шлепнулась на пол, зажав рот рукой, сдерживая крик. Воспоминания, когда я видела в последний раз безжизненное тело мамы, заструились по телу раскаленной лавой. Кошмар детства встал перед глазами отчетливее реальности.

— Энджил, — позвала я шепотом, — пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.

Боясь получить подтверждение своих мыслей, не смела приблизиться, а только вжалась в двери, уткнувшись лицом в колени.

«Он мертв, он мертв», — звучало в голове все отчетливее.

Сквозь поток черных мыслей я слышала громкий голос Эдварда, разносившийся во всех частях дома. И неожиданно вскинула голову, удивленная сверкнувшей надежде. А ведь в саду он что-то говорил по поводу Энджила. Что же? Обхватив голову руками, я сдвинула брови, пытаясь вспомнить, но мысли, точно перепуганные воробьи, попавшие в клетку, метались не желая замирать ни на секунду. Не получается. Я начала раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь убаюкать собственную беспомощность.

А в голосе Эдварда все отчетливее проступала злость. Послышался грохот падающих предметов и выкрикиваемые проклятья. Для меня это были просто угрозы без смысла, слова ровным потоком сливались гулом в голове, разобрать который не стоило и пытаться.

Резкий удар в дверь, к которой я привалилась, находясь на грани обморока, и собственный вскрик. Запоздало зажала рот, понимая, насколько глупо выдала себя.

— Открывай по-хорошему! — взревели за дверью.

Сердце забилось сильнее. Попыталась убрать упавшие на лицо волосы и с удивлением уставилась на трясущиеся руки.

— Какая же ты живучая, я решил, что в третий раз тебе не повезет, — новый удар, в этот раз дверь жалобно застонала, готовая сдаться. — На лошади ты удержалась, даже нанятые нами с Лилит наемники не смогли тебя прикончить. Все надо делать самому.

Он разбежался, ударив с разбегу, затрещав, дверь наклонилась, повиснув на одной петле.

— А вот и я, — последние усилие, и Эдвард шагнул в комнате. Я отползла к кровати, сил встать не осталось. — Сейчас ты ответишь за загубленную жизнь моего брата и за сводящие с ума мысли о тебе. Я тебя уничтожу, и ты потеряешь власть надо мной! Но сначала… — Не закончив фразу уголки его губ дернулись. Гримаса, отразившаяся на лице Эдварда, больше походила на оскал голодного волка.

Стремительно оказавшись рядом, он навалился сверху и придавил всем весом к полу, впился в шею, больно укусив. Я кричала, молотя по его спине, но Эдвард лишь резко рассмеялся моим жалким попыткам, дернув за волосы, запрокидывая голову, заставляя от боли забыть о сопротивлении. Словно желая выпить из меня всю жизнь, припал к губам, в отместку укусил до крови. Неприятный привкус заполнил рот, начало подташнивать.

От желания черты его лица стали более резкими, балансируя на грани уродства. Он сел сверху, разрывая на груди платье. Я не сопротивлялась, силы покинули меня от понимания — мне не справиться, застилающие слезы превращали все вокруг в размытые силуэты.

Отстраненно почувствовала, как давящий вес исчез, затем удар и крик боли. Тело сжалось, с запозданием приходило понимание, что кричу не я. В поле зрения остекленевших, затуманенных болью и отчаянием глаз попала завернутая в темный плащ фигура Алекса. Он за шкирку вытолкал извивающегося и кричащего от боли Эдварда, послышался жуткий грохот считающего ступени тела. Наступившая после тишина давила на уши.

Алекс опустился рядом, я, по-прежнему замерев, лежала на полу, не делая даже попытки подняться.

— Все будет хорошо, — в этот момент перед собой я увидела такое участливое выражение лица, что не смогла сдержаться — разревелась навзрыд.

Алекс обнял меня, я прижалась к нему, схватившись руками, словно он был единственным спасением. Он гладил меня по волосам и спине, беспрестанно шепча на ухо, что все будет хорошо.

— Не оставляй меня больше одну, — едва смогла произнести между разрывающих горло всхлипов.

Слезы текли по щекам, все тело сотрясалось. Шмыгнула носом, чувствуя себя беспомощной как никогда. Анатоль осторожно повернул мое лицо за подбородок и прикоснулся к моим губам, провел языком, слизывая слезы. От удивления приоткрыла рот, отчетливо почувствовала солоноватый вкус слез, смешанный с кровью. От этого мимолетного и нежного прикосновения очнулась, почти физически испытав чужое желание защитить. Его объятия подарили мне спокойствие, укутывая мое озябшее от страха тело в мягкий плед внутреннего умиротворения. Я прикрыла глаза, желая продлить и усилить эти ощущения. Алекс словно нехотя отстранился. Совершенно не понимая, зачем он меня мучает, и, не соображая, что делаю, потянулась к нему навстречу, целуя в ответ.

— Отдохни, — шепнул спокойный убаюкивающий голос, меня начало клонить в сон.

Постепенно пропало ощущение влажных дорожек на щеках, пропало все. Я затерялась в подаренном мне сне.

Глава 3

Как оказалась в комнате, разделась и легла в постель, совершенно не помню. Меня разбудили шорохи и шаги в коридоре. Открыв глаза, бесцельно уставилась в полумрак комнаты, наблюдая, как из-под штор просачивается едва различимый солнечный свет. Сколько я спала? К сожалению, я получила ответ на совсем другой, невысказанный вопрос. Мысли удовольствием предоставили осколки вчерашнего бегства. Я сжалась в комок, мелкая дрожь прошлась по телу. Зубы застучали, выбивая ритм нарастающей паники. Вытерла холодный пот и до самых глаз натянула покрывало.

— Думай о хорошем, — твердила я себе, стараясь перевести мысли в положительное русло, и едва не упала с кровати. — Энджил!

Скинув одеяло и резко дернув шторы, позволяя свету заползти в комнату, накинула голубой бархатный халат и, не тратя драгоценного времени, босиком выскочила в коридор.