Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Вытирая влажное от слез лицо футболкой, еще несколько раз всхлипнула и, вновь овладев голосом, спросила:

— Как мне попасть домой?

— Точно так же, как и сюда.

— Через воду? — ужаснулась я. — Но… но тогда я ничего не сделала, я оказалась в воде из-за того мужчины, Байрона Дейлза.

— Не волнуйся, у тебя и в этот раз получится, а помощь… помощь будет, — уверенно заявил он, косо взглянув на записи в тетради и сверившись с временем по карманным часам. Достав из верхнего ящика стола свернутую карту, разложил ее поверх разбросанного хлама, что лежал на столе. — Смотри, мы сейчас здесь, — и его скрюченный палец опустился на красную точку, — а тебе нужно попасть вот сюда, к озеру.

Я проследила предстоящий маршрут и удовлетворенно кивнула — скорее самой себе, ведь место, что он указал, было мне знакомо. Подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть предстоящий маршрут, ответила:

— Я знаю, где это.

— Очень хорошо. Ровно в десять вечера проход закроется, лучше поспешить.

Задумалась, прикидывая, сколько может потребоваться времени на дорогу, выходило, что даже пешком это не займет больше четырех часов.

— Поторопись, — подгонял он, подталкивая меня за ближайший стеллаж. — Тебе чем-то нужно помочь?

Недолго думая, развернулась спиной, указывая рукой на затянутый корсет. Уже через десять минут я стояла возле стола в привычном удобном обличии.

— Накинь, это поможет тебе не привлекать лишнего внимания.

— Вы думаете, поможет? — хмыкнула я, принимая нечто напоминающее мантию с большим капюшоном.

— Поверь, в наступающей темноте маскировка вполне подходящая.

Прищурилась, недоверчиво уставившись на него, не в силах поверить в услышанное. Ведь когда я зашла сюда, солнцу было далеко до зенита, а здесь я никак не могла находиться больше пары часов.

— Время — странная штука, — философски изрек собеседник, — оно легко может ввести в заблуждение не посвященного в законы его течения, — и с усмешкой глянув на меня, добавил. — С той стороны двери прошло около восьми часов.

От услышанного рот открылся сам собой, а пальцы, перебиравшие спутавшиеся концы волос, оказались позабыты. Заплетенная наполовину коса начинала медленно расплетаться, распадаясь на глазах.

— Тогда мне не успеть, — бледнея, прошептала я.

— Придется поторопиться, — отрезал он сурово, захлопывая журнал и устремляясь по узким проходам в направлении двери.

Я почти не смотрела по сторонам, лишь иногда боковым зрением подмечала цветные корешки книг с то и дело вспыхивающими буквами и неизвестными символами, словно провожающих меня. На ходу доплетая косу, притормозила возле самого порога и, замерев на границе таинственного магазина и большого мира, потонувшего в сумерках, растерянно спросила:

— И много таких, как я?

— На моем веку ты тысяча пятидесятая, в списке уже проявился следующий номер.

Сама не понимая, для чего мне полученная информация, кивнула, застегивая накидку на единственную пуговицу у горла. Мой силуэт растворился в темном цвете струящейся ткани.

— Удачно тебе вернуться домой, девочка, — после этих слов старая дверь со скрипом закрылась, и мне показалось, что она стала еще более древней и пыльной, чем с утра.

Не помня себя, почти вслепую я бежала по опустевшим улочкам, вздрагивая от каждого шороха, тихого звука, а особенно от людских пьяных голосов. В голове отстукивали оставшееся время часы, время утекало золотистым песком в пустоту. Я не успевала — даже если стану бежать без остановки, усилия будут напрасны.

Тяжело дыша, огляделась. Впереди маячила одна из центральных улиц, по которой прогуливались жители, предпочитающие ночной образ жизни или заработка. Еще ниже натянув капюшон на лицо, вышла из тени проулка.

Широкий проспект хоть и не был сильно наводнен людьми, но и этого вполне хватило, чтобы постараться затеряться человеку, похожему на бедного путника. Газовые светильники лили в темноту свой тусклый свет и располагались в основном рядом с открытыми заведениями. Большинство же окон смотрели темными или занавешенными провалами на бурную ночную жизнь людей.

Пригибая голову и лишь украдкой оглядываясь по сторонам, продвигалась вперед, по-прежнему не представляя, как добраться до нужного пункта. И почему я не попросила немного денег? И тут же выругалась про себя, ведь к платью был привязан мешочек с немаленькой суммой, а я его просто оставила лежать на полу, забыв.

Поравнявшись с магазином женской одежды, в котором пряталась утром, усмехнулась, мечте, что оставленный мной экипаж по-прежнему здесь. И на несколько минут замерла, вглядываясь в нечеткое отражение в витрине, в которой отображалась непонятная личность, окутанная мраком плаща. Осознав, что специально тяну время, поспешила дальше, предусмотрительно не забывая отворачивать лицо от встречных прохожих.

А тревожные мысли не отпускали, грозясь в любой момент обрушиться паникой. Я настолько глубоко погрузилась в себя, что не заметила, как откуда-то сбоку вывалился совершенно пьяный мужик и, потрясая кулаками, неприлично выругался на закрывающуюся дверь. Едва успела затормозить, как его повело, и перебравший с выпивкой приземлился в шаге от меня на пятую точку. Ругаясь на чем свет стоит и пытаясь встать, он схватился за низ моей накидки. Едва почувствовав натяжение ткани, попыталась вырвать ее из чужих цепких рук, но сильный рывок заставил меня пригнуться к самой земле.

Охнув от неожиданности, ударилась коленями о тротуар, выставив одну руку, чтобы не расквасить еще и нос. Невольно вдохнув зловоние, плотным коконом окутывающее пьяницу, закашлялась, допуская вонь глубже в легкие и, выпустив ткань капюшона, зажала рот рукой, борясь с рвотным рефлексом. Пустой желудок свело болезненным спазмом, зажмурившись, начала дышать ртом.

— Ты кто такой? Пшел отсюда! — еле шевелившийся от выпитого язык заплетался, искажая слова. Махнув рукой, он едва не завалился на живот, почти ткнув меня носом в уложенный большими плитами тротуар. Мое промедление сыграло со мной злую шутку. — Какие ухоженные ручки!

Я дернулась, но грубая грязная ручища уже накрыла мою. Брезгливо скривилась от зрелища. Немногочисленные прохожие все чаще бросали на нас косые взгляды, несколько скучающих зевак остановились, с интересом наблюдая, чем закончится стычка, не торопясь вмешиваться.

Гуляка поддался вперед, желая рассмотреть меня. Не на шутку испугавшись, подняла голову, встретившись с его замутненным взглядом. Щурясь, он пытался придать резкость оказавшемуся возле самого носа лицу.

Отшатнулась от столь неожиданной близости, безуспешно пытаясь высвободить прижатую к тротуару руку, и пискнула от охватившего сознание страха. Тонкий голос, видимо, помог утвердиться в догадках, и заросшее щетиной лицо озарил пьяный оскал, а в глазах промелькнули крупицы заглушенного спиртным разума. Его громкий рык готов был оповестить об увиденном всю улицу.

— Та-ак ты… — заторможенная речь прервалась и внезапно в мужских глазах мелькнул… страх? Тело, как будто с силой придавленное к земле, конвульсивно задергалось. Опасаясь, что он опомнится, рванула руку, оцарапав ладонь о шершавый камень, с силой оттолкнула от себя замершее тело и, позабыв о ноющих коленях, вскочила на ноги.

Пошатываясь на внезапно ослабевших ногах, оглядела ухмыляющихся, переговаривающихся и откровенно смеющихся зевак. Пригнулась и, натянув капюшон так, что кроме своих мелькающих ног мне не было видно ничего, рванула мимо, скрывшись за ближайшим поворотом, едва не врезавшись в лошадиный зад.

Хвост животного дернулся, взметнувшись в воздух, задев меня хлестким движением жестких волос. Попятилась, стараясь уйти с самого удачного места мишени для копыт и нервно оглядываясь в поисках хозяина. В узком переулке, куда почти не проникал свет луны и звезд, застряв на кончике крыши, я стояла одна. Нервно дернув плечами и усмехнувшись своему умению попадать в незаурядные ситуации, обошла лошадь.

Лошадь недоверчиво уставилась на меня и на мои неуверенно тянущиеся к поводьям руки. Узел никак не давался, кожу поврежденной руки саднило и пощипывало, пальцы отказывались слушаться, и надежда, что удастся все завершить незаметно, таяла с каждой секундой.