Вспомнить Все (СИ) - "Maiyonaka"

Топорщащуюся штору скрывал шкаф с сувенирной посудой и статуэтками, но стоит пройти от входа левее, и неприлично торчащая ткань непременно привлечет внимание. Осторожные шаги затихли, приглушенные ковром, сейчас мне оставалось только гадать, в каком направлении движется человек.

От затянувшегося ожидания мышцы начало сводить и трясти, от неприятных ощущений тело дернулось сильнее. Я прикусила губу, надеясь, что колыхание ткани вышло не столь заметным со стороны.

— Выходи, я тебя нашел! — вкрадчивый голос резанул тишину, разрывая ее в клочья. — Мы одни в доме.

Зажав рот рукой, чтобы не вскрикнуть, закрыла глаза на секунду став маленькой девочкой, верящей, что если ты никого не видишь, то и тебя не заметно. Жаль, что это чудесное время, наполненное наивными и глупыми мыслями, осталось далеко позади.

— Хватит прятаться, — с этими словами штору отдернули, и я чуть не запрыгнула на подоконник от пожирающего меня взгляда.

— Эдвард? Что ты здесь делаешь? — как бы я не старалась, голос сорвался на писк, да и мои жесты говорили красноречивее слов. — Где все?

— Спят, — спокойно протянул он. — Знаешь ли ты, что после чая клонит в сон?

Я, делая небольшие шаги, сместилась в сторону, обходя его. К моему удивлению, Эдвард не препятствовал, лишь не сводил прищуренных голодных глаз.

— Где Энджил? Что ты с ним сделал? — меня начало заметно колотить от страшных мыслей, которые с радостью предоставляло воображение.

— Все спят. Не хотел, чтобы нам кто-то помешал.

Наконец между нами оказался круглый столик с одиноко стоящей кружкой.

— Что тебе надо?

— Месть, — гремучей змеей прошипел он. — Из-за тебя погиб мой двоюродный брат, мы были близки с детства, — Эдвард оскалился в подобии улыбки. — Жалкий мальчишка подумал, что любовь сможет преодолеть все. Вижу по твоему лицу, что ты даже не понимаешь, о ком я. Этот глупец проиграл, та, ради кого он перестал дышать, забыла о нем, — от резкого удара кулака о столик я вскрикнула и, схватив стоящую кружку, метнула в его сторону.

Он ловко отбил ее, бросившись вперед, фарфор разлетелся осколками, глухо застучавшими о пол. Протяжно застонав, кофейный столик полетел в стену. Подскочив от неожиданности, завизжала и, чуть не растянувшись на ковре, успела броситься в сторону, создавая между нами новую преграду. Сейчас ей стал обеденный стол.

Хитрая улыбка мелькнула на лице:

— Мы совсем одни, кричи и зови на помощь сколько угодно!

— Ты с ума сошел?! Наверху служанка, — выпалила я. — Что тебе нужно?

— Думаю, она уже спит, — и он засмеялся, довольный собой.

Эдвард метнулся вправо, мне хватило ума не попасться на его обманный маневр.

— Я долго выслеживал тебя, изучая до малейших деталей, — Эдвард облизнул пересохшие губы. — Хотел расквитаться с тобой сразу, но ты оказалась живучей, а потом немного увлекся. Помнишь случай с взбесившейся лошадью?

Ошарашенно уставилась на него, отказываясь верить в столь резкую перемену. Человек передо мной и тот, которого я видела раньше, казались братьями-близнецами. В голове не укладывалось, что это один и тот же безумец.

— В наши встречи ты казалась просто милой, но в тот вечер, когда на тебе была мужская одежда, ты выглядела очень притягательно и необычно, — не обращая внимания на мой шок, продолжал он. — Думаю, сперва, немного поиграю с тобой.

Захотелось, чтобы небольшой камин за его спиной превратился в жуткое чудовище и, разинув свою черную пасть, поглотил обидчика. Пока я отвлеклась, он быстро расстегнул пиджак, не глядя откинув его в сторону и ловко запрыгнул на стол.

Не ожидая подобного маневра, замешкалась, застыв напуганным зайцем, а придя в себя, кинулась к двери. Это промедление стоило мне дорого, да и пышная юбка совершенно не помогала, цепляясь за стулья и дверной проем, когда я неаккуратно пыталась вписаться в него, сбивая забытые на полу вазы. Слышала, как он, выругавшись, перемахнул через спинку дивана, шаги заглушил мягкий ворс. Я так и не осмелилась обернуться, пытаясь как можно быстрее выбежать на улицу.

Эдвард догнал меня уже у выхода из дома и почти впечатал в стену, сжал обе руки в одной своей, у меня над головой. Губы болезненно впились в мои. Не желая терпеть это унижение, я приоткрыла рот, цапнув его за нижнюю губу. Эдвард зарычал, разжав руки, прилетевшая следом пощечина оглушила, отозвавшись звоном в ушах. Ошеломленная и потерявшая опору, рухнула ему под ноги.

— Эти двое ничем не лучше меня! — сплюнув кровавые слюни, дернул за волосы, заставляя подняться на ноги и, перекинув мое обмякшее тело через плечо, понес в сад.

Меня парализовал страх, голова опустела, я даже и не вспомнила, что сама стремилась на улицу в поисках защиты. Почти уронив меня на траву, он выпрямился, даже не думая скрываться. Шок исчез так же внезапно, как и появился. Словно кто-то нажал кнопку на игрушке, перегрузив систему. Я дернулась назад, пытаясь отползти прочь. Он не позволил, наступив на ткань платья, а блеснувший в его руке нож заставил вновь застыть на месте, не сводя расширившихся глаз с опасного предмета.

Дыхание перехватило, липкий страх пополз по мне медленной улиткой. Эдвард вновь злобно усмехнулся, покрутив в руке нож, лезвие красиво сверкнуло в тусклом свете собирающегося отправиться на покой солнца.

— Жаль, что не захотела по-хорошему, тебе могло понравиться, — он наклонился, схватив ткань юбки, и резко полоснул по ней вверх. Раздался неприятный треск. Следом такая же участь постигла и нижние юбки.

Я лихорадочно соображала, ища выход из этого безумия. Лишняя ткань нижних юбок теперь грудой тряпья валялась рядом, и синее платье бесформенно покоилась поверх ног.

Эдвард пробежал пальцами по виднеющейся из разрезанной ткани коже и нервно облизал губы, убирая нож.

— Так-то лучше, — я, брезгливо поморщившись отдернула ногу. Его угрожающе злобный ответ с хорошо читаемым подтекстом не заставил себя ждать. — Энджил и Анатоль какие-то особенные, что им можно? Вы целовались со светловолосым в воде и ведь не только целовались, да?

Приоткрыла рот пораженная его высказыванием, ведь кроме одного человека об этом не знал никто.

— Значит, это все-таки правда. Я думал, Лилит опять врет. Не представляешь, сколько усилий потратил, чтобы втереться ей в доверие, — данное развитие событий его явно устраивало. — Ты живешь с двумя мужчинами, если я стану третьим, от тебя не убудет. А если будешь хорошей девочкой, то, возможно, проживешь дольше, чем я планировал.

Его пальцы до боли вдавились, обхватив запястье, грубо дернув наверх. Найкер прижал меня к дереву, переплетение объемного рисунка коры чувствовалось даже через корсет. Губы Эдварда скользнули по шее, оставляя влажный след. Меня передернуло от отвращения и, уперев свободную руку в грудь мужчине, попыталась хоть немного оттолкнуть его. Резко отстранившись, он сжал мои щеки и с животным напором поцеловал, лишая меня любой возможности уклониться от поцелуя. Разорвав поцелуй со смачным чмоком и устремив свой безумный, слегка затуманенный желанием взгляд на меня, выплюнул:

— Дура. Все вы одинаковые, — он резко провел ногтями по нежной коже шеи, оставляя красные полосы, от чего колючие крупинки боли скатились по коже к моим ногам. Все это время наши взгляды: его — торжествующий и мой, взгляд кошки, которую загнала в тупик свора собак, были прикованы друг к другу. — Ты точно ведьма! Я и не заметил, как стал думать о тебе каждый день. Разве возможно обычной девчонке очаровать стольких мужчин? Даже тот дурак, которому на последнем приеме отдавила ноги, весь вечер искал тебя, — он приглушенно рассмеялся, наклонившись ближе, я замерла, боясь вдохнуть. — Твои глаза приобрели цвет грозового неба, в последний раз они были голубые. Как такое возможно?

Я молчала, не зная, что ответить на его обвинения.

Он усмехнулся и облизав в предвкушении губы поставил ноги шире, заняв более устойчивое положение и уперся руками о дерева, заключая меня точно в каменную башню, наклонился ко мне. Я вся сжалась. Чувство беспомощности и страх попавшего в силки зверька овладели разумом, а его глаза, светившиеся превосходством, не давали отвести взгляд.