Легенды Раэнора - Анна Соболева

свидимся. Дию тоже уехал. — Она взглянула на телохранителя. — Эти его истории о неожиданно найденных родственниках звучат неубедительно, тебе не кажется?

Румиль скептически фыркнул.

— Только ты не оставляешь меня. Спасибо. — Элен поежилась. Солнце скрылось за горизонт. Зачарованный закатом ветерок ожил, и княгине стало холодно. — Румиль, принеси мою накидку, свечи, вино и… Боги, вот бы узнать какие-нибудь новые средства от скуки!

Телохранитель, укоризненно покачав головой, встал. В дверях он столкнулся с Ирлингом. Запыхавшийся секретарь, как ошпаренный, отскочил от морнийца. Но, вместо того чтобы рассыпаться в извинениях, как он делал всякий раз, когда невзначай задевал Румиля, Ирлинг только умоляюще взглянул на него и бросился к княгине:

— Госпожа! Там, у входа в твои покои, стоит тот человек, который приезжал к нам из-за Реки!

Элен непонимающе смотрела на секретаря, и, по мере того как смысл сказанного доходил до нее, яркий румянец сходил с ее щек. Задержавшись в дверях, Румиль смотрел на госпожу, ожидая приказа. Княгиня стремительно встала, но, вдруг ослабев, позвала:

— Помоги мне! Голова закружилась, — и протянула дрогнувшую руку. Телохранитель подбежал к ней, осторожно помог сесть и вопросительно взглянул в испуганно-растерянные глаза княгини. Она же, сжав его ладонь, мгновение помедлила, но, преодолев смятение, уже привычно, властно приказала:

— Ирлинг, ступай. И носа своего сюда не показывай, пока я тебя не позову. А ты, друг мой, не беспокойся. — Она слабо улыбнулась, взглянув на Румиля. — Пусть этот человек войдет. Увидев, как телохранитель в гневе закусил губу, она устало прошептала: — Это судьба, Румиль. Приведи его. Я жду.

Почтительно поцеловав ее руку, морниец вышел. Элен осталась одна. Напряженно прислушиваясь, она со страхом смотрела на дверь. В коридоре послышались торопливые шаги. Не в силах сдержать волнение, Элен встала. А шаги гремели, неотвратимо приближаясь. Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел мужчина. В первое мгновение княгиня его не узнала. Вошедший же, подбежав к Элен, коротко вздохнул и обнял ее, прижав сильными руками к груди. Княгиня, оцепенев, и не пыталась освободиться. А он нежно гладил ее по голове и ласково шептал:

— Прости за промедление! Теперь мы не расстанемся. Я все решил. Слышишь? И я согласен. Хьорланд так Хьорланд. Уедем. Никто не сможет помешать нашему счастью. Нам нет дела ни до Запада, ни до Востока. Пусть меж собой сводят старые счеты.

Хаггар коснулся губами ее лба, щеки, губ… Элен, словно во сне, слушала его слова, смотрела в лицо, отстраненно отметив, как изменились его черты. Она попыталась уклониться от поцелуев арандамарца, упершись рукой в его грудь, но пальцы бессильно скользили по красному шелку плаща, по обшитому золотом бархату куртки.…

— Ах! — Элен вздрогнула, уколов ладонь. На груди Хаггара висел медальон — девятиконечная звезда с погнутым лучом: подарок отца, с которым она рассталась у ворот Вальбарда. Княгиня почувствовала, как, разбуженная прикосновением холодного металла, возвращается к ней воля. Она вырвалась из объятий арандамарца, метнулась к двери и выбежала из комнаты. Сбитый с толку, Хаггар лишь через несколько мгновений бросился вслед за ней. Обезумев от внезапно охватившего ее ужаса, Элен бежала по коридорам, переходам, галереям. Разбуженные памятью, в ее ушах гремели яростные речи отца и страшные проклятия Морна. Пальцы жгло прикосновение к медальону. Хаггар несся за ней, отшвыривая с дороги замешкавшихся слуг, стараясь не упустить из виду бьющееся, будто огонек на ветру, платье княгини. Арандамарец боялся одного — потерять ее в огромном дворце. Вдруг, нырнув в нишу, княгиня исчезла.

— Демоны! — Хаггар добежал до ниши, увидел дверь, что было сил рванул ее, чуть не сорвав с петель, и вылетел на висячий мост, ведущий в сад. Княгиня была уже на другом конце моста. Он ринулся за ней. Элен задыхалась. Она, не чуя земли под ногами, летела по пустым дорожкам сада, а сзади грохотом отдавались шаги преследователя. Не выдержав пытки, она резко остановилась, обернулась к нему и крикнула:

— Стой!

Он не слушал. Хаггару было все равно, что она сейчас скажет. Поняв это, Элен выхватила из висевших на поясе ножен дасар и с угрозой выдохнула:

— Стой!

Зная, что за себя он не испугается, поднесла дасар к своей обнаженной шее и повторила: — Стой! Я убью себя! Еще шаг, и я себя убью!

Она почти ослепла от слез, дыхание прерывалось, ноги подкашивались. Лезвие жгло кожу. Будто натолкнувшись на невидимую стену, Хаггар остановился. Он понял, что еще одно его движение, и она воткнет кинжал себе в горло. Он мягко, тихо позвал:

— Элен!

— Стой, где стоишь! — в ярости закричала она.

— Что с тобой, Элен? — Хаггар ожидал всего, что угодно, вспышек гордости, слез, кокетства, искушений, но это! Она и впрямь готова умереть! — Объясни мне!

— Уходи! Возвращайся в Арандамар! Еще не поздно!

— Почему? Я люблю тебя!

— Нет!

— Да! И ты меня любишь. Ты клялась в этом перед богами! А я… я пытаюсь подняться к тебе на высоту. Как я смогу на ней удержаться, если ты сама толкаешь меня в пропасть?

— Неправда!

— Я слышал твое признание!

— Ложь! — Она презрительно рассмеялась. — Ты поверил зеркалу? Они тоже врут! Убирайся!

— Элен!

— Убирайся! Как еще мне избавиться от тебя?! — с мукой простонала она. Хаггар сделал шаг вперед.

— Нет! — Она сильнее надавила на дасар. Клинок угрожающе блеснул, готовый вонзиться в тонкую белую кожу. И Хаггар сдался. В бессильном гневе он закричал так, будто стрела глубоко вошла в его грудь, и, уронив в ладони лицо, побрел прочь от дворца, от Элен, от своих разбитых надежд. Княгиня осталась одна. Проводив взглядом ссутулившуюся фигуру арандамарца, она подождала несколько минут и разжала руку. Дасар бесшумно упал на песчаную дорожку. Потеряв последние силы, Элен опустилась на землю и зарыдала.

Через несколько часов Румиль нашел ее там, совершенно обессиленную, дрожащую от холода, и, закутав в меховую накидку, отнес княгиню в ее покои. Пока служанки суетились вокруг госпожи, растирая ее ноги, готовя ванну и липовый отвар с медом, пока Лола, сокрушенно вздыхая, стелила постель, телохранитель сидел у кресла княгини, то и дело вопросительно заглядывая ей в лицо. Он хотел отомстить за ее слезы и ждал хоть малейшего знака. Но Элен в ответ на его требовательный взгляд лишь медленно качнула головой и шепнула:

— Я люблю его.

Что ж, значит, не теперь. Морниец встал, покорно склонил голову и вышел из покоев, провожаемый неодобрительными взглядами служанок.

Над северной степью сгущалась тьма. Из низин, распуская белесые щупальца, выползал туман. Ветер затих. От земли потянуло сырым холодом. Небо заволокло плотными низкими облаками. Талион, Линдир, Гельмир и Ингольд