Легенды Раэнора - Анна Соболева

принцем! Нет, я стыжусь своей любви нелепой, которая сильней день ото дня мне душу жжет. И плачет сердце мудрое княгини от своего бессилья перед страстью. На счастье я надежды не питаю. Не заразился разум мой безумьем, и ясно вижу я: мы слишком далеки. Он — шумное дитя, я — женщина, не девочка-шалунья. Он — тоненький росток, я — дерево с раскидистою кроной. Он — ручеек прозрачный, тонкий, я — море без конца и без границ. Но самая неодолимая преграда есть то, что смертен он, а я, увы, бессмертна. Но я еще сильна, не сломлен дух мой! И может быть, смогу, назло богам, в безумном и отчаянном порыве бессмертие со смертью сочетать. И пусть судьбой обречена на гибель, пусть счастие мое недолгим будет, нет в сердце жалости к себе и страха. Любить смогу я вопреки всему! Мне дела нет до глупостей сословных. Пусть слабые, трусливые глупцы проводят жизнь, заботясь о чистоте наследственных кровей и золота в отцовских сундуках. Мне столь жалкая гордыня непонятна. Ведь слишком многим я сама владею. Не нужно к славе собственной мне прибавленья. Сама хочу я почести дарить! Достанет мне и гордости, и силы. И я клянусь Единого престолом, в своей любви, проснувшейся внезапно, смогу поднять тебя на высоту. Но вот сумеешь ли на ней ты удержаться? Сумеешь ли без страха и сомнений принять любовь мою и с гордою улыбкой в ответ зажечься сердцем самому? Не раз подумай, прежде чем решиться. Но если уж решил, то знай, о выборе своем не пожалеешь. Клянется в том тебе княгиня Раэнора и клятву сдержит. Вопреки Судьбе.

Как только смолкли последние слова, Хаггар вновь увидел свое отражение на поверхности серебряного зеркала. Видения больше не появлялись. Арандамарец положил зеркало в тайник и вышел из комнаты. Его шатало, лоб горел, мысли мешались. Держась за стены, как пьяный, он сошел вниз по лестнице, вяло кивнул стражникам и побрел к себе. Хаггар прочел в книге “Сказания”, что людей, рискнувших заглянуть во Всевидящее зеркало, ждет наказание. Созданные альвами чародейские предметы губительны для смертных. В книге говорилось, что, чтобы оживить волшебный диск, требуется пожертвовать своей силой. Зеркало забирает ее незаметно. Бывали случаи, когда любопытный, засмотревшись, умирал, не в силах оторваться от созерцания чудесных видений. Капитан тоже слишком увлекся. Войдя в свои покои, Хаггар без сил повалился на кровать. Только не думать. Ни о чем не думать. Голова раскалывалась. Хотелось кричать от отчаяния. Хаггар закрыл лицо руками. Ладонями ощутил горячую влагу. Первый раз после смерти матери. Он стал слишком раним, слишком открыт для мира. Элен разбудила в нем глубоко спрятанные чувства. — Больно! Больно внутри! Единый, помоги, не будь так безжалостен! Не смотри безучастно! Голова сейчас расколется. Колокол гудит, бьет в виски. Ничего не вижу. Пелена перед глазами. Это зеркало виновато. В груди кружит бешеная лисица, рвет когтями, кусает мелкими острыми зубами сердце. Жжет! Огонь!

К утру боль прошла. Хаггар налил себе вина, сел в кресло у камина поближе к огню. Теперь можно было спокойно обдумать то, что случилось ночью. Нарушив приказ Правителя, он проник в Белую башню, шпионя, выведал тайну отца. Но Хаггар не раскаивался. Он нашел зеркало и видел Элен. Он хотел узнать, почему она не захотела встретиться с ним в Вальбарде. Он этого не узнал. Да теперь это и не важно. А важно то, что Элен его любит. Зеркало не может лгать. Не лгала и княгиня. Она ждет его решения. Но Элен говорила о бессмертии. Значит, она из альвов? Хаггар слышал множество историй о бесплодной, заранее обреченной любви между людьми и альвами. Слишком велика была пропасть между ними. Но он попытается ее преодолеть. Однако Элен совсем не похожа на альфару, на бесплотное существо из книг. Хотя какая разница? Альв ли, человек ли, демон ли, она — женщина, которую он любит. Только это важно. Он должен поехать к ней. И чем скорее, тем лучше. Но что скажет отец, когда узнает, что он собрался покинуть Арандамар? Оставлять его в неведении бесчестно. Правитель должен узнать обо всем. Только как ему открыться? Зная крутой нрав отца, Хаггар предвидел вспышку гнева, и не без оснований. Ведь то, что он задумал, очень уж смахивало на предательство. Однако это его не пугало. Номанатур должен смириться с тем, что его преемником станет Хэльмир. Мальчишка его не подведет, об этом Хаггар позаботится.

Первые несколько дней после визита в башню Хаггар настороженно наблюдал за правителем. Заметил он что-нибудь или нет? Знает ли, что сын держал в руках Всевидящее зеркало? Однако ничего не происходило. Номанатур, как всегда, добродушно улыбался своему наследнику. И Хаггар успокоился. Кажется, все обошлось.

Капитан начал готовиться к отъезду. Весной на восточном берегу Великой Реки снова появились банды двергов. На Совете старейшин Хаггар объявил, что поведет отряд за Реку отогнать бандитов от бродов и мостов и, если удастся, уничтожить. Старейшины одобрили его решение. Один лишь Номанатур нахмурился и опустил голову. В тот же вечер он пришел к сыну. Хаггар сидел за столом, обложившись картами и книгами, и внимательно изучал какую-то книгу, поглядывая на карту, видимо, сверяя по ней текст. Увидев Правителя, он поднялся. Номанатур ласково улыбнулся, махнув рукой:

— Я не вовремя, сынок? Продолжай, не обращай на меня внимания.

— Ну уж нет! Последнее время ты редко радуешь меня визитами, отец! А это… Это подождет.

Хаггар подошел к шкафчику у стены, достал с полки два бокала ярко-красного стекла и бутыль вина.

— Садись поближе к камину, отец. Я сейчас! — Он налил вина в бокал и протянул Номанатуру. Плеснув и себе, Хаггар устроился на медвежьей шкуре рядом с отцовским креслом.

— Значит, скоро снова в поход. — Номанатур искоса взглянул на сына.

— Думаю выступить через неделю. Увы, другого выхода нет.

— А мне кажется, есть, — живо возразил правитель.

— Сынок, почему ты не хочешь, чтобы вместо тебя пошел Хэльмир? В последнее время я только и слышу, что парень вырос, окреп, стал настоящим воином.

Хаггар холодно прервал отца:

— Он слишком неопытен. Да и дверги — свирепые бойцы.

— Однако и он должен когда-то начинать. Не все ему прятаться за твоей спиной. В конце концов, Хэльмир — сын правителя!

— Он не прячется. Это я его прячу. И малыш, хвала небесам, пока об этом не догадывается.

Хаггар, не скрывая раздражения, отвернулся. Ему не хотелось продолжать бесполезный разговор. Отец опять придирается к младшему брату. Хотя сейчас доля правды