Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века - Лекха Вильевна Жукова

годы существования завода были настолько тяжелы, что, как сказал сам о. Александр (Желобовский), «если бы в то время Бог послал за моей душой, то пришлось бы хоронить меня на общественный счет, так как от моего состояния, нажитого за 35 лет службы, не осталось бы ничего при ликвидации заводских дел»[1011].

Через три года после открытия завода удалось рассчитаться с долгами за здание и инвентарь, и протопресвитер в обращении к братскому собранию высказал желание передать свечной завод в ведение духовного правления. Проведена была опись имущества (М. Георгиевским, А. Златковским и С. Голубевым)[1012], назначены были наблюдатели за работой завода с обязанностью по очереди раз в месяц посещать завод и проверять отчеты о его деятельности (П. Белюстин и П. Маслов) и управляющий свечным складом – С. Архангельский. Началась публикация отчетов о деятельности завода.

Лишь через десять лет прибыль от предприятия оказалась достаточной, чтобы тратить ее на благотворительность. «Здание заводское – с инвентарем на 30 тысяч, четвертый этаж над Николаевской гвардейской богадельней – в 30 тысяч, ежегодные пособия (на вдов и сирот военного духовенства, на канцелярию правления) из заводских сумм – до 4 тысяч (40 тысяч), запасного капитала – до 25 тысяч, – и все это чистое приобретение от операций завода. Долг заводский с избытком покрывается запасным воском», – отчитывался о. Александр (Желобовский) на братском собрании 19 мая 1903 г.[1013]

Мысль об учреждении предприятий, выгоды от которых можно было бы использовать на благотворительность, высказывалась на братских собраниях несколько раз.

Так, в 1892 г. было внесено «предположение об устроении в столичных городах комиссионерства или посредничества для приобретения нужных вещей для провинциальных церквей ведомства протопресвитера военного и морского духовенства»[1014]. Предложение показалось интересным, и протопресвитер поручил о. Алексею (Ставровскому) подготовить соображения по этому вопросу, однако дальнейшего развития это дело, очевидно, не получило.

В 1896 г. «священник 1-го Закаспийского стрелкового батальона Петр (Шаховцев), в видах увеличения средств Общества попечения о бедных военного духовенства, предлагает устроить в Петербурге магазин церковных вещей, с тем чтобы в нем делались обязательно заказы всеми воинскими частями на священнические облачения и церковную утварь»[1015]. При этом о. Петр (Шаховцев) предполагал, что проектируемый магазин сможет иметь заработок и от епархиальных церквей, а в мастерских его могли бы найти себе занятие вдовы и сироты военного духовенства. На этот раз предложение было отвергнуто членами собрания сразу.

Между тем прежде идея найти занятие вдовами и сиротам военного духовенства представлялась вполне перспективной.

На собрании 19 октября 1893 г. было высказано предложение об устройстве при Покровском приюте мастерской для шитья духовенству ряс и подрясников, риз и других облачений[1016]. Это дело должна была организовать вдова Алексеева. Вдова Соловьева должна была наладить выпекание просфор. Кроме того, о. Александр (Златковский) предложил купить в приют машину для вязания чулок. Машины были куплены, оборудование поставлено, но дело шло не очень бойко. Несмотря на неоднократные обращения, кроме самого протопресвитера никто не хотел заказывать рясы в мастерской Покровского приюта[1017]. Несколько лучше шли дела в просфорне, но в целом предприятия надежд не оправдали.

«Ленность ли работающих, холодность ли батюшек»[1018], мелкая корысть или неумение наладить предприятия, но из всех предприятий военного духовенства самым удачным был свечной завод. Важной причиной неудач был личностный фактор. Налаживание предприятия, как, впрочем, и многие другие инициативы, требовало настойчивости и последовательности.

Гораздо проще свое желание помочь нуждающимся можно было удовлетворить путем единовременных пожертвований. Практически каждое собрание завершалось сбором пожертвований на Покровский приют. В некоторых случаях собирали на конкретные нужды – на оформление паспортов[1019], на организацию празднования Пасхи[1020]. В остальных случая пожертвования собирались «по обычаю»[1021]. В среднем собирали рублей по 25–30, реже – до 50 рублей.

Еще одним важным направлением благотворительности была помощь в обучении детей военного духовенства.

Издержки на обучение сыновей военного духовенства в духовно-учебных заведениях покрывались отчислениями от военных церквей. Однако взносы поступали нерегулярно, постоянно образовывались недоимки – к 1891 г. они составили 2500 рублей. Покрывать их приходилось за счет усиленных единовременных взносов от богатых церквей (колпинской, егерской, кронштадтской Богоявленской и др.) в 400 и 500 рублей. В результате размер недоимок сократился до 1200 руб., однако было очевидно, что ситуация требует решения на перспективу.

Вопрос об этом обсуждался на братском собрании 10 октября 1891 г. Было принято решение «образовать особую комиссию с возложением на нее следующих обязанностей: а) выяснить причины недостаточности доселешних денежных поступлений от военных церквей, б) определить размер суммы, необходимой для воспитания сыновей военного духовенства, и в) на основании документов о хранящихся при церквах капиталах сделать новую разверстку денежных поступлений от каждой церкви, соответственно ее доходности.

Председателем этой комиссии протопресвитером был назначен протоиерей Александр (Соколов), членами – протоиереи Максим (Яновский) и Сергей (Богоявленский) и делопроизводителем – диакон Александр (Ставропольский)[1022]. Комиссия некоторое время собирала материал, и на собрании 28 апреля 1892 г. о. Александр (Соколов) ознакомил присутствующих с собранными материалами, предложив раскладку денежных взносов от церквей поставить в зависимость от их доходности. Собрание с предложениями о. Александра (Соколова) согласилось. Приняли решение возложить исполнение решения на духовное правление[1023]. В целом, видимо, новый расклад оказался более успешным. Во всяком случае, вопрос о недоимках взносов по этой статье на собраниях больше не поднимался.

Гораздо чаще обсуждался вопрос о воспитании дочерей военного духовенства.

Девочек устраивали в епархиальные училища, внося за них плату или учреждая стипендии. Стипендии эти образовывались в основном за счет пожертвований. Так, священник 84-го пехотного Ширванского полка Феодор (Смородский) пожертвовал 5000 рублей[1024] на стипендию в женском училище. Деньги были помещены в банк, и на проценты от них в 1895 г. учреждены две стипендии: одна при Минском женском училище духовного ведомства имени жертвователя и другая – при Царскосельском женском училище того же ведомства имени умершей жены жертвователя Екатерины Смородской[1025]. На братском собрании 19 мая 1898 г. всеми присутствующими было принято решение отчислять два процента из добавочного (за десять лет службы в военном ведомстве) жалованья на воспитание и образование сирот дочерей священно – и церковнослужителей. Собранные средства благочинные и настоятели соборов ежегодно в декабре месяце должны были доставлять в духовное правление, которое и будет вносить эти деньги в особо заведенную книгу и давать им надлежащее назначение[1026].

Через год собранных средств уже хватило на воспитание трех сирот[1027], хотя