Операция «Маскарад» - Гейл Линдз

— Свобода! Равенство! Братство! К оружию! К оружию! — кричал он, направляя мушкет на Ашера и Сару. — Тюрьмы полны заговорщиками. Вам удалось бежать оттуда, граждане? Я живо отправлю вас на тот свет!

С этими словами он взвел курок мушкета. Сара вытащила «вальтер».

— Привет, Джек, — сказал Ашер спокойно. — Мы решили навестить тебя.

Сара удивленно посмотрела на Флореса, потом перевела взгляд на человека в парике и убрала оружие. И этот выживший из ума тип — Рыжий Джек О’Киф, легендарный суперагент? С ним явно было что-то не в порядке — возможно, именно поэтому он и предпочел укрыться в таком месте, где его нелегко было найти.

Ашер представился сам и представил Сару, передав О’Кифу привет от Кристин Робитай.

— Кристин? — Было видно, что Рыжий Джек О’Киф узнал это имя.

— Месье Джек! Месье Джек! Где вы? — послышался чей-то голос внутри замка.

Джек О’Киф поднял голову. На его напудренном лице появилось странное выражение, он опустил мушкет. Неизвестный в замке, стараясь определить его местонахождение, продолжал громко звать его.

— Я здесь! — крикнул он, повернув голову в сторону открытой двери, за которой виднелось мраморное фойе, и нервно провел рукой по своей измятой кружевной рубашке.

В дверях появился лысый человек среднего роста, с квадратными плечами, в очках с толстыми стеклами, у него было высокомерное лицо с холеными усами. Одетый в костюм дворецкого, он церемонно взял Джека за руку и помог ему спуститься по ступенькам лестницы.

Пока Ашер наскоро осматривал мотоцикл, Сара обследовала свои раны. Плечо ныло, но острой боли она уже не чувствовала. Размотав повязку на голове, она ощупала то место над ухом, которое задела пуля. Повреждена была только кожа. Царапина немного саднила, но в общем беспокоиться было не из-за чего. Сара зачесала волосы так, чтобы ничего не было видно. Они с Ашером переглянулись и направились вслед за О’Кифом.

Дворецкий усаживал патриарха тайных операций за стол на газоне во дворе. Когда он закончил, Ашер подсел к О’Кифу и оживленно начал что-то обсуждать с ним. Сара же последовала за дворецким в замок.

— Он болен? — спросила она.

— Увы, у месье синдром Альцхаймера.[10]

Когда-то Саре пришлось готовить материал об этой болезни, она знала, что для этих больных характерны галлюцинации и тяжелый параноидальный бред. Если болезнь зашла далеко, им ничего не удастся добиться от О’Кифа, подумала она.

— Как давно он болен?

Дворецкий уставился на нее сквозь очки.

— Кто знает? Врачи не могут точно установить момент начала болезни. Но в последние два года он плох, совсем плох.

Они оказались в современной, стерильно чистой кухне. Взяв поднос, дворецкий уложил на него сандвичи, сырые овощи и печенье.

— После приступа хозяин всегда чувствует сильный голод, — пояснил он. — Может быть, вы к нему присоединитесь? Ему редко наносят визиты. Люди считают его… м-м…

— Да, конечно, я понимаю. — Сара изобразила жизнерадостную улыбку. — Джек помнит, кто он такой, осознает, где находится?

— Временами.

Ответ прозвучал не слишком обнадеживающе, но у них с Ашером не было выбора. К тому же имелся один маленький хороший признак — О’Киф явно вспомнил имя Кристин Робитай.

Дворецкий взял поднос и пошел во двор, Сара двинулась следом. Вдали, за зеленой лужайкой, покрытой сочной травой, поблескивала зеркальная поверхность большого пруда. По его глади скользили белоснежные лебеди. Сара обвела взглядом окрестности и встретилась глазами с Ашером. Тот чуть заметно кивнул ей, давая понять, что внимательно наблюдает за всем происходящим.

Дворецкий поставил поднос на покрытый стеклом стол. Сара села напротив О’Кифа. Ашер изо всех сил пытался хоть чем-то его заинтересовать, пробовал завязать разговор о погоде, о замке и о поразившем французскую экономику спаде.

Саре было известно, что люди, страдающие болезнью Альцхаймера, нередко помнили события далекого прошлого так ясно, словно они случились вчера, но в то же время совершенно не в состоянии были восстановить в памяти тот простой факт, что час тому назад принимали утреннюю ванну. Это означало, что память О’Кифа, возможно, еще хранила информацию, которая была им необходима.

Саре не терпелось перейти к делу.

— Я слышала, что вы работали с Диким Биллом Донованом в те времена, когда еще существовало Управление стратегического планирования?

О’Киф поднял на нее глаза, и по его напудренному лицу разлилась улыбка. Затронутая тема его явно интересовала.

— А, Билл! Он был лучшим… А вы знаете… во время первой мировой войны он получил больше наград, чем кто-либо из американских солдат, сражавшихся на передовой. Последний герой — так его называл Айк. А во время второй мировой войны Билл руководил разведкой. Черт побери, ну и молодцом же он был. В управлении он собрал настоящую команду. Парни что надо.

О’Киф в возбуждении заломил руки и продолжал:

— Поговаривали, что он жестковат. Да, это был жесткий парень, настоящий кремень. Но мы любили его. Когда он говорил, что мы хорошо поработали, мы знали, что это так и есть. Он никогда никому не льстил.

— Хьюз Бремнер был одним из ваших парней, не так ли? — подыграл Ашер Саре.

— Я научил его всему, чему мог, — снова просиял О’Киф.

— Он мой босс, — проговорил Ашер, кусая бутерброд. — Дает мне разные интересные задания.

— У вас достаточно шрамов, доказывающих это, — усмехнулся Джек.

Ашер рассмеялся и кивнул. Сара решила идти до конца.

— Ашер, я уверена, что мы можем рассказать все Джеку. Он наверняка до сих пор имеет допуск к секретной информации, — сказала она.

— Точно, — согласился Ашер. — Джек быстро разберется, что к чему.

— О чем вы? — вскинулся О’Киф, на лице его отразился живейший интерес. Отсутствие привычной работы, по всей видимости, было для него гораздо страшнее болезни Альцхаймера.

— Дело в том, что Хищник собирается сдаться, — сказала Сара.

О’Киф повернул к ней голову, он рассматривал девушку сквозь темные очки.

— После стольких лет… О Господи… Он знает столько…

— Операцией по предоставлению ему убежища руководит Бремнер, — заметил Ашер. — Но во всем этом деле есть кое-что, чего мы не понимаем. Может быть, вы сможете нам объяснить?

— Посмотрим, сумею ли я что-нибудь сделать.

О’Киф тщательно промокнул губы салфеткой. Было видно, что он наслаждается тем, что с ним снова говорят как с наставником.

— Имеет ли смысл для Хьюза, взяв Хищника, оставить его, так сказать, при себе?

После этого вопроса виртуоз разведки времен «холодной войны» пытливо взглянул сначала на Сару, потом на Ашера. Его покрытое толстым слоем пудры мясистое лицо стало замкнутым. Похоже было, что он что-то знает, но не собирается им об этом сообщать… Или же пришло время нового приступа.

Глава 54

У Сары возникла довольно рискованная идея. Она понимала, что при столь неустойчивом состоянии психики О’Кифа любым неосторожным вопросом можно спровоцировать приступ. Однако у них с Ашером оставалось слишком мало времени, и она решилась.

— У вас замечательный замок, Джек, — сказала Сара. — Очень дорогой. Видно, ваше участие в корпорации Стерлинга О’Кифа приносит неплохой доход.

На лице Джека отразилось изумление, затем смущение, и Сара поняла, что она попала в самую точку. На зарплату сотрудника Лэнгли, даже самого высокопоставленного, невозможно было купить Шато де ла Вер, а уж на пенсию содержать и замок, и прислугу и вовсе не реально. У О’Кифа наверняка был какой-то дополнительный источник доходов.

— Я не знал, что вы занимаетесь еще и бизнесом, Джек, — подхватил Ашер. — И весьма успешно, а?

Похоже, они зашли слишком далеко. Джек резко вскочил.

— Идите вы все к черту! Я не имею ничего общего со Стерлингом О’Кифом! Я не позволю чернить мою репутацию! Это единственное, что у меня осталось! — закричал он и, резко взмахнув рукой, опрокинул обильно уставленный едой поднос в траву. Начинался приступ, и, если он будет длительным, могло пройти несколько дней, прежде чем сознание его прояснится настолько, что он сможет вести беседу.

— Мы защитим вашу репутацию, Джек, — промолвила Сара максимально спокойным голосом. — Это важно для всех, кто работает на Лэнгли.

— Для этого мы здесь, — добавил успокаивающим тоном Ашер.

На неумело напудренном лице О’Кифа с резко выделяющимися на белом фоне темными очками появилось торжественное выражение, голос его зазвучал тише:

— Легенды обо мне — это все, что у меня есть. Рассудок начинает изменять мне. Эта проклятая болезнь…

— Мы здесь для того, чтобы помочь вам, — сказал Ашер, усаживая его в его кресло.