Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери

Лоуэлл Бергман приобрел экземпляр The New York Times от 9 ноября 1995 года в газетном киоске на Манхэттене и просмотрел первую страницу. Прямо под шапкой виднелся заголовок: «„60 минутам“ велено вырезать интервью из доклада о табаке». В тексте подробно описывался переполох за кулисами передачи, с которым Бергман был знаком не понаслышке. Продюсер «60 минут», освещавший все – от войны в Персидском заливе до деятельности ЦРУ, – недавно убедил Уайганда, бывшего вице-президента по исследованиям и развитию в Brown & Williamson, дать интервью на камеру. Во время разговора Уайганд сообщил, что B&W повышали содержание никотина в сигаретах, чтобы усилить привыкание. Никотиновая зависимость уже стала национальным бедствием, так что подобное откровение произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Но когда сюжет Бергмана должен был выйти в эфир, юристы CBS встревожились – табачное лобби могло подать на канал дорогостоящий и несвоевременный иск, – особенно учитывая предстоящую прибыльную сделку с Westinghouse. Телеканал решил вырезать разоблачения Уайганда из отчета «60 минут». Бергман надеялся, что начальство – Дон Хьюитт и Майк Уоллес – возмутится таким шагом не меньше, чем он сам. Однако статья The New York Times сообщала, что и Хьюитт, и Уоллес публично поддержали адвокатов CBS. (Позже Уоллес заявлял, что почти сразу передумал насчет решения телесети.)

Но тогда, говорит Бергман, он «решил, что увольнение не за горами». Он поговорил с Манном, которого знал по учебе в Университете Висконсина в шестидесятых. «Я сказал Майку, что мне наверняка придется искать новую работу, и, может, мне стоит сделать из этой истории фильм. Он ответил, что настоящая история здесь – это моя история».

Интуиция обычно не подводила Манна. В карьере режиссера был и фильм об ограблении «Вор», и жуткий до мурашек предшественник «Молчания ягнят» «Охотник на людей», а вторую половину восьмидесятых Манн в основном провел за неоновым полицейским сериалом «Полиция Майами: Отдел нравов». Примерно тогда же, когда состоялся разговор с Бергманом, Манн заключил долгоиграющую сделку с Disney и раздумывал над следующим фильмом. Его кино часто рассказывало об умных, по природе своей конфликтующих друг с другом мужчинах, которые вынуждены работать в одной упряжке. А Бергман имел мало общего с Уайгандом, кроме завидного упрямства. «Если бы не журналистика, очень сомневаюсь, что мы с Джеффом могли бы стать друзьями», – говорит Бергман. Узнав их поближе, Манн восхитился: Бергман «рискнул всем, что имел, ради человека, с которым у него не было никакого сходства».

После приобретения прав на статью Бреннер в Vanity Fair Манн позвал в соавторы сценариста Эрика Рота, выигравшего «Оскар» за лучший адаптированный сценарий к «Форресту Гампу» и недавно адаптировавшего такие романы, как «Заклинатель лошадей» и «Почтальон». «Я сомневался, подхожу ли, – говорит Рот. – Я никогда не писал докудрамы[98]. Все основывалось на фактах и изысканиях. Тут херни не понапишешь». Сценаристы, знавшие, что табачные компании обратят внимание на любую фактическую ошибку, в основном полагались на общественно доступную информацию. В процессе создания «Своего человека» Манн собрал целые тома материалов, которые он хранил в черных папках-регистраторах на полках своего кабинета.

В начале 1997-го Манн и Рот обосновались в баре ресторана Broadway Deli в Санта-Монике; там они три раза в неделю сидели у стойки, писали и курили. «Мы оба ходили к гипнотизеру, пока снимался фильм, – говорит Рот. – Майкл бросил курить. У меня это заняло еще несколько лет».

В ходе работы над «Своим человеком» у Манна и Рота появился неожиданный консультант – Майк Уоллес. Во время создания фильма этот тяжеловес «60 минут», которому было уже под 80, иногда звонил двум соавторам, чтобы обсудить фильм или обстоятельства, его вдохновившие. «У него были некоторые опасения, – говорит Манн. – К тому времени они с Лоуэллом не очень-то ладили. Он выразился в таком духе: „Мог бы я без Лоуэлла Бергмана пролить свет на путь моральной добродетели?“ Я ему говорю: „Майкл, у вас удивительная манера изъясняться. Вы не против, если я запишу это на пленку и потом использую в сценарии?“ Он ответил: „Отнюдь нет“». Некоторые реплики из их диалогов оказались в фильме, как и фрагменты разговоров Уоллеса с Ротом. «Он пытался как-то мягко на нас давить, чтобы все шло, как он хотел, – говорит Рот. – Он был очарователен».

К лету 1997-го, пока Манн и Рот писали, Уайганд пришел к соглашению с Brown & Williamson и теперь мог свободно говорить с авторами фильма. К этому времени Уайганд преподавал японский язык и естествознание в средней школе в Луисвилле, штат Кентукки, неподалеку от главного офиса B&W. И хотя он был фанатом мини-сериала «Сегун» (1980) – отчасти потому, что прожил в Японии несколько лет, – но «слыхом не слыхивал о Майкле Манне». «Мне оставалось только довериться ему, – рассказывает он, – потому что я уже стал публичной фигурой. Но Майкл производил впечатление очень честного и благонадежного человека». Одобрение Уайганда можно было получить при нескольких условиях, включая следующее: никто в кадре не должен курить.

Когда Манн отправил то, что тогда называлось «Безымянным табачным проектом», главе Disney Джо Роту (однофамильцу Эрика Рота), сценарий уже подогревал интерес – как и некоторое беспокойство – медийных кругов на обоих побережьях. «Есть неписаное правило, что телекомпании и голливудские студии не снимают фильмы или документалки, очерняющие коллег, – поясняет Бергман. – В прежние времена Paramount не снял бы фильм, порочащий 20th Century Fox». Была вероятность, что кто-то воспримет «Своего человека» как попытку ABC и Disney задеть CBS и Westinghouse. Но Манн с Эриком Ротом настаивали, что их сценарий, который должны были тщательно изучить юристы Disney, выдержит проверку.

Решение было за Джо Ротом. Он пребывал в восторге от «Своего человека», но не забыл спросить режиссера, принесет ли фильм деньги. «Я ответил, что навряд ли, – вспоминает Манн. – Джо сказал: хрен с ним, снимем все равно».

Рассел Кроу не очень понимал, что он делает в кабинете Майкла Манна в Лос-Анджелесе. Стоял воскресный день 1998 года, и 33-летний артист пробовался на роль Уайганда, который был на несколько лет старше. Но не только из-за разницы в возрасте Кроу казался неудачным кандидатом на роль. Уайганд, уроженец Бронкса, уже обзавелся брюшком и сединой, а австралиец Кроу (который недавно прославился в Америке едким нуаром «Секреты Лос-Анджелеса») находился в идеальной физической форме: он как раз снимался в хоккейной комедии «Тайна Аляски». «Я хотел встретиться с Манном, чтобы сказать ему: вам нужен мужик лет пятидесяти двух», – говорил Кроу.

Когда читка началась, Манн тоже стал задумываться, не было ли ошибкой устроить