Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все - Брайан Рафтери

собиралась превратить в полный метр, за 2 тысячи долларов. «Студенческий фильм был ничего, – говорит Вачон. – Не такой, конечно, чтобы говорить: „Вот он, прирожденный режиссер!“ Но было понятно, что Ким очень умная, и она умела объяснить, чем важна эта история».

Не только Пирс и Вачон считали, что жизнь Брэндона Тины должна стать сюжетом для кино. Его хотели сыграть Дрю Бэрримор и звезда «Крика» Нив Кэмпбелл, а кинокомпании скупали права на книги и документальные фильмы о его смерти. Но Пирс уже выехала на место событий в Небраску с видеокамерой в руках. «Я понимала: чтобы рассказать историю Брэндона Тины, мне нужно было без предубеждения разобраться, кем был этот человек, как он себя видел», – говорит она. Пирс внимательно изучила показания в суде и документы и съездила в те места, где Брэндон проводил время с друзьями. Она даже посетила ферму, где его убили; на стенах до сих пор оставались следы крови. Пирс подошла к делу так же скрупулезно, как изучала кино. «Помню, как-то раз мы играли в отгадывание знаменитостей, – говорит сопродюсер „Парней“ Брэд Симпсон, который впоследствии будет работать над такими хитами, как „Безумно богатые азиаты“ и „Народ против О. Джея Симпсона“. – Приходилось говорить ей: Ким, нельзя загадывать Кэндзи Мидзогути! А она такая: но ведь он очень знаменитый японский режиссер!»

Пирс встречалась с людьми, знавшими Брэндона, и задавала им вопросы в терминах, принятых тогда: «Кем все-таки был Брэндон, на ваш взгляд? Транссексуалом, лесбиянкой, бучем?..» Подобные вопросы то и дело «звучали в политизированной среде», говорит сопродюсер Ева Колоднер. «Лесбийское сообщество и транс-сообщество воевали за то, кому принадлежит Брэндон. Был ли он лесбиянкой, лгавшей этому сообществу? Или он был трансгендером? Мы хотели добраться до правды об этом человеке и его жизни».

В июле 1996 года Пирс оказалась лицом к лицу с человеком, от которого надеялась услышать хоть какие-то ответы: она приехала домой к Лане Тисдел в Небраску. Их встреча началась довольно странно: Тисдел сказала молодому режиссеру, что на секунду ей показалось, будто Пирс – у которой тогда была короткая стрижка – и есть Брэндон. Войдя внутрь дома, Пирс объяснила Тисдел, что хочет рассказать «правду эмоций» о том, что произошло. Пирс достала камеру и начала задавать вопросы, включая и тот, который тогда интересовал многих: «Когда вы узнали, что Брэндон был девушкой?»[103] Лана не могла определиться с ответом. «Она говорила то одно, то другое», – рассказывает Пирс. Факты об ее отношениях с Брэндоном установить было невозможно. Впрочем, кое-что очень важное во время этой встречи удалось выяснить. «Она сказала: „Вообще-то мы с Брэндоном встречались в караоке. Хотите посмотреть?“ Она ставит запись, на которой поет Брэндону в караоке. У меня чуть сердце не разорвалось».

На записи Лана исполняет песню «The Bluest Eyes in Texas» – «Самые голубые глаза Техаса», балладу конца восьмидесятых о безнадежно влюбленном бродяге в исполнении кантри-группы Restless Heart. Некоторое время спустя Пирс и Бинен отправились в магазин Tower Records на Манхэттене, отыскали там кассету и стали слушать полные истомы строчки припева: «The bluest eyes in Texas / are haunting me tonight»[104]. Они сразу поняли, что этот текст должен быть в сценарии. «Там как будто рассказывался весь путь Брэндона, – говорит Бинен, – а в припеве были все его надежды на будущую жизнь с Ланой».

Одну из первых версий сценария, который превратится в фильм «Парни не плачут», Пирс отправила в лабораторию «Сандэнса»: там в числе ее кураторов оказался Фрэнк Пирсон, автор классических антигеройских сюжетов «Хладнокровный Люк» и «Собачий полдень». Именно Пирсон посоветовал ей сфокусировать сценарий на одной простой идее: «Брэндон Тина хочет, чтобы его любили».

Продолжая работать над сюжетом, Пирс и Бинен просыпались рано утром и отправлялись на прогулку по Манхэттену. «Начинали в Коламбии, – рассказывает Пирс. – Он мне говорил: „Пойдем пешком в Нижний Манхэттен. Ты рассказываешь мне историю Брэндона. Если налажаешь – отправляемся обратно в начало“». В этих долгих прогулках и в разговорах по телефону сценаристы разрабатывали структуру фильма, а также избавлялись от налета сенсационности. «Нельзя было превращать фильм в статью из желтой прессы, – говорит Бинен. – Мы не хотели, чтобы зрители косо глядели на историю».

Впрочем, когда продюсеры фильма занялись поиском финансирования, оказалось, что немногие инвесторы заинтересованы в романтической драме о трансгендерном мужчине. «Из людей, не имевших отношения к квир-сообществу, многие никогда не слышали о Брэндоне, – говорит Пирс. – В тот момент квир-культуру и культуру большинства разделяла глухая стена». Сопродюсер Симпсон, который в то время работал в Killer Films, добавляет: «Было ощущение, что над нами смеются: казалось, выйдешь со встречи – и они начнут хихикать: нет, мол, это странное кино мы делать не будем».

Голливудский мейнстрим десятилетиями изображал трансгендерных мужчин и женщин как курьезы, достойные презрения, либо как психопатов, либо то и другое сразу. В популярных фильмах – «Бритве»[105], «Молчании ягнят», «Жестокой игре», «Эйсе Вентуре» – трансгендерные персонажи были убийцами или манипуляторами. Мысль о том, что они достойны сочувствия, «долго не могла достичь больших студийных фильмов», по словам режиссера и сценариста Педро Альмодовара. «Но в независимой среде она всегда существовала», – говорит он.

В 1999 году испанский автор, уже известный несколькими страстными, игристыми фильмами, включая «Женщин на грани нервного срыва», выпустил «Все о моей матери», на тот момент самый успешный фильм в его карьере. «Все о моей матери» рассказывает о женщине, которая, потеряв сына, погружается в жизни нескольких добросердечных и эксцентричных героев. Среди них давно пропавшая подруга – трансгендерная женщина Аградо, которая прямо излагает свою жизненную философию: «Чем больше ты похожа на то, чем мечтаешь стать, тем более ты настоящая».

Аградо была уже не первым трансгендерным персонажем в фильмах Альмодовара. «Я всегда хотел, чтобы мои вымышленные сюжеты отражали жизнь, – говорит он, – а транссексуальность – часть человеческой природы». Но в восьмидесятые и девяностые режиссер хорошо понимал, что рассказывать такие сюжеты в Голливуде он не смог бы. Большие студии не интересовались историями трансгендерных людей. «Естественным местом обитания для нас были артхаусные кинотеатры, – говорит он. – Это давало свободу».

Однако создатели «Парни не плачут» обнаружили, что даже среди инвесторов независимого кино не все были заинтересованы в истории Брэндона. «Нам говорили: он такой неприятный, он всем лжет, обманывает, крадет – причем у людей, которые сами пригласили его к себе домой, – вспоминает Вачон. – Я уже начинала волноваться из-за проектов, которые готовили конкуренты». Вачон добыла 1,7 миллиона долларов от Hart Sharp Entertainment – кинокомпании, специализирующейся на производстве и дистрибуции,