Эоловы арфы - Владимир Бушин

Люди молчали, ошеломленные внезапным наскоком. Почти все, кроме троих с ружьями, были вооружены косами.

— Я командир, — наконец нехотя проговорил один волонтер, как видно, крестьянин. — Нам приказали ждать час, а потом развести, мы и разводим.

— Немедленно соединить! Вы видите, — Энгельс махнул рукой с пистолетом в сторону левого берега, — отряд подходит к реке.

Люди переминались с ноги на ногу.

— А кто вы такой? — угрюмо спросил командир.

— Я начальник штаба отряда Виллиха. Слышали такой отряд?

— Слышали, но…

— Без разговоров! Немедленно соединить!

— Но у нас приказ…

— Вот тебе приказ! — Энгельс угрожающе потряс пистолетом. — Если вы тотчас не соедините мост, я уложу тебя на месте, как предателя революции. За дело!

— Бешеный какой-то, — проворчал командир, отворачиваясь. — С такого станется… Давай, ребята!

Люди двинулись к разводному механизму, налегли, и через несколько минут крылья моста начали сходиться. Они приближались друг к другу с выматывающей душу медлительностью. Энгельс смотрел то на них, то на отряд, головная часть которого уже подошла к мосту. Когда крылья наконец сошлись, он облегченно, всей грудью, вздохнул, вытер потный лоб и благодарно похлопал по шее лошадь.

Виллих вступил на правый берег последним. Не слезая с коня, он обнял Энгельса и сказал:

— Будь в моей власти, я дал бы тебе сейчас боевую медаль. Во всяком случае, можешь считать себя спасителем отряда, и я у тебя в долгу.

— Медали — утеха для солдат и генералов, — махнул рукой Энгельс.

Подошел давешний командир группы:

— Что делать с мостом?

— Как что? Немедленно разводить! — Виллих ударил хлыстом по сапогу. — И чтобы живо! Пусть вам помогут наши люди.

Теперь работа пошла веселее, и вскоре крылья начали снова расходиться.

— Если хочешь знать, — сказал, улыбаясь и похлопывая лошадь, Энгельс, — настоящий спаситель не я, а она. Ты видел, как она ловко перемахнула развод?

— Еще бы! Я готов был спасать тебя в волнах Рейна…

— О! Теперь я знаю, как ее назвать! — воскликнул Энгельс.

— Кого?

— Да мою лошадку. Она же до сих пор без имени. Так и назову ее Реттерин — Спасительница. А коротко — Рет.

Виллих засмеялся.

Наконец мост развели. И буквально минут через пять после этого на берегу показались пруссаки — вначале конный разъезд, потом стрелки. Было видно, как в досаде они метались по берегу, но сделать ничего не могли. Рейн в этом месте раскинулся широко, а других мостов поблизости не было.

На прощание пальнув три раза из пушек по раздосадованным пруссакам, отряд Виллиха двинулся в глубь правобережья, к баденской столице Карлсруэ.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Да, опять Карлсруэ. Еще не прошло и четырех недель, как Энгельс с Марксом были здесь, и вот теперь снова.

За это время произошло много важных событий, кое-что случилось и в Бадене. Энгельсу было, например, известно, что недели через две после того, как Маркс и он посетили Карлсруэ, а может быть, в известной мере и в результате их посещения, там возник так называемый «Клуб решительного прогресса». Его создали сравнительно более радикальные представители мелкобуржуазной демократии во главе со Струве, которых Брентано все больше теснил в своем правительстве, усиливая в то же время правые элементы. Члены «Клуба» — некоторые из них, в частности сам Струве, присутствовали на том памятном обеде — осуждали Брентано за его капитулянтскую бездеятельность, требовали от него левого сдвига в составе правительства и даже распространения революции за пределы Бадена. Брентано отверг все притязания оппозиции. Тогда шестого июня «Клуб» попытался организовать вооруженную антиправительственную демонстрацию. Однако и тут Брентано одержал верх: его поддержали гражданское ополчение и регулярные части. До кровопролития дело не дошло, и без этого демонстрация была разогнана, а «Клуб» закрыт. Словом, все как и должно быть в мире тех, кто создает пародию на «Войну мышей и лягушек».

Какие же еще произошли перемены за это время в Бадене и его столице?..

Виллих и Энгельс думали, что догонят свою армию в Карлсруэ, но они ошиблись — это случилось раньше. Оказалось, что Брентано не впустил отступающие союзные войска в свою столицу, а предоставил им размещаться в окрестных деревнях.

— Ну, с нами у него этот фокус не пройдет! — зло сверкнул глазами Виллих. — Пусть он размещает в деревнях того, кто бежит от неприятеля, а мы заслужили кое-чего получше.

— Да и не только в этом дело, — отозвался Энгельс. — Присутствие в столице такого надежного революционного отряда, как наш, сейчас было бы весьма желательно.

Однако у въезда в город отряд был встречен сильным вооруженным заслоном: в столицу не пускали. Офицер, командовавший заслоном, достал из кармана бумагу, что-то поискал в ней и сказал:

— Отряд Виллиха? Прекрасно! Вам для размещения и отдыха предназначена деревня Даксланден. О, это настоящий рай!

— Рай? — угрюмо переспросил Виллих. — А где он находится?

— Всего в каком-нибудь часе ходьбы отсюда прямо на запад, по той же дороге, по которой вы шли, только под конец надо взять чуть левее.

— Одним словом, Виллих, — тут же заключил Энгельс, — рай для нашего отряда находится подальше от столицы и поближе к неприятелю. Так решил Брентано.

Но делать было нечего, пришлось вести уставший отряд обратно, на запад. Солдаты чертыхались, ворчали, но шли. Однако через час пути добрели не до деревни Даксланден, а только до поворота к ней. Вся дорога потребовала более полутора часов.

В деревню входили, когда уже начинало смеркаться. Все население высыпало из домов и молча, настороженно смотрело на устало шагающих волонтеров. На лицах многих крестьян застыла нескрываемая враждебность.

— Да, рай, — ни к кому не обращаясь, проговорил Энгельс. — Только в раю и можно увидеть такие ангельские физиономии.

Стали размещаться по домам. Хозяева предоставляли для солдат самые худшие помещения, многие даже не дали соломы, и спать усталым людям предстояло на голом полу. О том, чтобы поесть за счет крестьян, не могло быть и речи, подкреплялись тем, что у кого нашлось. К тому же еще выяснилось, что из четырех колодцев в деревне исправны только два, два других кто-то засыпал, а ведь надо было не только самим умыться и напиться, вода нужна была и для лошадей.

Увидя все это, Виллих сказал Энгельсу, чтобы он написал письмо Брентано, в котором немедленно потребовал бы другие, более достойные отряда квартиры. Энгельс составил письмо в весьма энергичных выражениях. Кончалось оно предупреждением, что если требование не будет выполнено, то завтра утром отряд прибудет в столицу и расквартируется там по своему усмотрению. Виллих подписал письмо и тотчас отправил его нарочным. Ждать ответа, конечно, не стали, занялись размещением.