Отвергнутые Мертвецы - Graham McNeill

– Ты мне рёбра сломаешь, – сказал Кай, хотя ему и не хотелось, чтобы она его отпускала.

– Ничего, срастутся, – ответила Роксанна, стискивая его даже ещё крепче. – Никогда не думала, что снова тебя увижу.

– Как и я, – сказал он. Девушка наконец отпустила его и отступила на шаг назад, продолжая держать его за плечи.

– Выглядишь просто ужасно, – заметила Роксанна. – Что случилось с твоими глазами? После того, как нас разлучили на Лемурийской платформе, мне наотрез отказывались рассказывать, где ты.

– Меня забрали латники Дома Кастана. Они отвезли меня в мед-центр на Киприосе и оставили под опёкой придурка, – презрительно усмехнулся Кай. – Но когда до Патриарха дошло, что им могут вчинить в вину потерю "Арго", меня вышибли обратно в Город Прозрения.

– Ублюдки, – сказала Роксанна. – Меня забрали в наше имение в Галиции и попытались спрятать, как будто меня вообще не существовало на свете.

– Зачем?

– Я их позорила, – ответила Роксанна, равнодушно пожимая плечами. – Что ж это за навигатор, если он не может привести корабль домой, даже находясь в одной системе с Астрономиконом?

– Но это абсурд, – сказал он. – Как можно вести корабль, если он находится посреди варп-шторма?

– Я им это говорила, – ответила она, сопроводив слова чересчур экспрессивным жестом, – но потеря корабля всегда плохо смотрится. И первым, на кого людям хочется возложить вину, оказывается навигатор.

– Или астропат, – прошептал Кай.

Он почувствовал на себе её изучающий взгляд, и ответил ей тем же. Когда астропат видел Роксанну в пошлый раз, она была полной развалиной, как физически, так и психологически, и её, точно также как и его самого, преследовали нескончаемые вопли их мёртвого экипажа. Но сейчас в её ауре не обнаруживалось никаких признаков той травмы.

Роксанна повела его прочь от центрального прохода, разыскивая среди огороженных мест, куда бы им усесться. Она держала его за плечо руки, словно он был слепым или немощным.

– Ты знаешь, я могу видеть, – сказал он. – Возможно, что и получше тебя.

– Как типично, – ответила Роксанна. – Лишь лишившись глаз, обретаешь ясный взгляд на вещи.

Кай заулыбался, а Роксанна завладела его руками, худыми, как у скелета. Он почувствовал теплоту её дружбы, но не  шарахнулся прочь, а окунулся в неё, словно в очистительный бальзам. С того самого дня, как Кая сняли с остова "Арго", к нему неизменно относились, как к прокажённому или ущербному, и то, что на него смотрели как на равного, было едва ли не самой чудесной вещью, которую когда-либо делал для него другой человек.

– Итак, что ты здесь делаешь? – спросил он, надеясь увести разговор в сторону от "Арго". – Не похоже, чтобы это место тебе подходило.

– Полагаю, что ты прав, но, как оказалось, оно мне именно что подходит.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я из Дома Кастана, – пояснила Роксанна. – Я никогда в жизни ни в чём не нуждалась, а это значит, что я не ценила ничего из того, что мне было дано. Если я что-то ломала или теряла, то тут же получала замену. Сосуществуя с людьми из XIII Легиона, я уяснила, какой же эгоисткой я была. Когда я вернулась в наше поместье, то не смогла смотреть, как снова становлюсь той, прежней, личностью. Так что я ушла.

– И пришла сюда? – спросил Кай. – По мне, так ты слегка переборщила.

– Знаю, но как я уже сказала, я из Дома Кастана, а мы ничего не делаем в полразмаха. Поначалу я собиралась уйти в бега, просто желая дать урок своей семье, показать им, что они не могут относиться ко мне, как к ребёнку. Тогда, осознав, как они во мне нуждаются, они пришли бы за мной, и я заслужила бы их уважение.

– Но они не пришли, да?

– Не пришли, – ответила Роксанна, вовсе не выглядя опечаленной мыслью о том, что она брошена своей семьёй. – Я нашла, где остановиться, но меня по-прежнему мучили кошмары про "Арго", и это пожирало меня изнутри. Я знала, что в произошедшем не было моей вины, но не могла прекратить об этом думать. Однажды я услышала, что в Городе Просителей есть место, где любой может проводить своих умерших в последний путь и обрести успокоение. Так что я отправилась сюда и добровольно вызвалась оказывать любую посильную помощь.

– Это помогло? Я имею ввиду, с кошмарами?

Роксанна кивнула:

– Помогло. Я думала, что задержусь здесь на пару-тройку дней, просто чтобы мозги встали на место, но чем больше я помогала людям, тем сильнее понимала, что не могу уйти. Когда тебя изо дня в день окружает смерть, это расставляет всё по своим местам. Я выслушала сотни историй, от которых у тебя разорвалось бы сердце, но благодаря им я поняла, что всё, через что я в своё время прошла, было ничуть не страшнее тех вещей, которые этим людям приходится сносить каждый день.

– А что насчёт Палладиса Новандио? Какова его история?

Аура Роксанны сказала Каю, что девушке не хочется обсуждать этот вопрос, и он немедленно пожалел о том, что его задал.

– Он пережил огромную утрату, – сказала она. – Он потерял любимых людей, и он винит себя в их смерти.

Кай развернулся, чтобы понаблюдать за Палладисом Новандио, пока тот негромко разговаривал с пришедшими в его храм людьми, теперь в полной мере понимая ту горесть, которой был окутан этот человек, и узнавая во всепожирающем чувстве вины и желании быть наказанным зеркальное отражение своих собственных эмоций.

– Тогда мы очень похожи, – прошептал Кай.

– Ты винишь себя в том, что случилось на "Арго", да? – спросила Роксанна.

Кай попробовал было дать какой-нибудь несерьёзный ответ, чтобы отфутболить её вопрос, но слова не шли на ум. Для него не составляло труда разобраться в эмоциях, считав их по ауре или прибегнув к своим псионическим дарованиям, но при всём при том он не мог обратить свою проницательную способность на самого себя, страшась того, что он может узнать.

– Это была моя вина, – тихо произнёс он. – Я находился в трансе Нунцио, когда схлопнулись щиты. Я пустил внутрь этих чудовищ. Я был брешью в защите. Это единственное объяснение.

– Это смехотворно, – сказала Роксанна. – Как ты можешь такое думать?

– Потому что это правда.

– Нет, – твёрдо ответила Роксанна. – Это не правда. Ты не представляешь, что творилось за бортом. Я видела то, что по нам ударило, и скажу, что это сокрушило бы любой корабль. Шквал варп-смерчей, налетевший откуда ни возьмись, наткнулся на вихрь высокоэнергичных потоков, идущих внутрь от штормов на границах системы. Такого не предвидел ни один человек – ни из Гильдии Наблюдателей Нобилитэ, ни из Стражи Врат, никто. Это был один случай на миллион, на миллиард, дурацкое стечение обстоятельств. С учётом того, что творится здесь на Терре и снаружи в Галактике, мне странно, что на свет не нарождается ещё больше подобной дряни. Там, в варпе, творится настоящий бедлам, и тебе повезло, что это скрыто от твоих глаз.

– Ты могла это видеть, а вот я это слышал, – сказал Кай. – Я слушал, как они гибли.

– Кто?

– Все они. Мужчины и женщины, все кто только были на корабле, и я слушал, как они умирают. Весь их ужас, все несбывшиеся мечты, все предсмертные мысли. Я слышал их всех, они кричали мне в уши. И слушаю их до сих пор всякий раз, когда теряю бдительность.

Роксанна яростно стиснула его руки, и он почувствовал бешеную энергетику её пристального взгляда, хотя и не мог ответить ей тем же, поскольку у него не было глаз. Её личность пылала мощью, как солнечная корона, и Кай только сейчас осознал, насколько она сильной она была. Роксанна происходила из семейства Кастана, а в этом клане мало кому недоставало уверенности в себе.

– Они пытались обвинить нас обоих  в потере "Арго". Так разве это не говорит тебе, насколько мало они знают о том, чья это была ошибка? Кого-то нужно было притянуть к ответу. Произошло нечто ужасное, а люди по природе устроены так, что им хочется, чтобы за это расплачивался кто-нибудь другой. Они день и ночь твердили мне, что это была моя вина, что я сделала что-то неправильно, что мне нужно пройти переподготовку. Но я отвечала: "нет", я говорила им, что я знаю – в случившемся не было моей ошибки. Я знаю, что ни я, ни кто-либо ещё не смог бы сделать ничего, что спасло бы тот корабль. Он был потерян независимо от моих действий. Он был потерян независимо от твоих действий или действий любого другого человека.

Кай слушал её слова, чувствуя, как каждое из них проникает сквозь броню его уверенности, словно стилеты, метящие в его сердце. В своё время он говорил себе то же самое, снова и снова, но нет обвинителя страшнее, чем собственный разум. Кастана сказали ему, что он послужил причиной гибели "Арго", и он поверил им, потому что в глубине души он сам желал быть наказанным за то, что остался в живых.

Они нуждались в козле отпущения, и когда одна из их семьи не пожелала поднять лапки кверху, он оказался лучшим из всех прочих вариантов – добровольной жертвой. Кай почувствовал, как разжимаются чёрные оковы вины, как их неумолимые тиски дают едва заметную слабину. Они не исчезли до конца, их хватку нельзя было разорвать так легко столь незамысловатым средством, как слова друга, но сам факт того, что её оказалось возможным ослабить, был настоящим откровением.