Маньяк по субботам - Гостомыслов Александр Петрович

— Вы с председателем Поповым были знакомы?

— Кто ж его не знает? Он человек заметный.

— Вам приходилось встречаться, иметь с ним дело?

— Рядом с Поповым живет дед Вася. Перекупщик. Наши ребята ему «левую» рыбу отправляют, а он уже ее садоводам продает. Так вот у этого деда Васи несколько раз я и встречался с Поповым — он большой любитель свежего судака, запеченного в тесте, огромного, чтобы сразу на целый противень. Попов мне индивидуальный заказ дал, а я его выполнил, поймал судака на четыре килограмма.

— Капитан, трудные вопросы вас ждут на берегу, — посочувствовал Грай. — Уголовный розыск, может, уже к пристани подкатил, сидит там инспектор Шестиглазов, почесывает нос блокнотиком, а позади него сержант Григорьев позванивает браслетами.

Кирилл быстро понял:

— Думаете, оба убийства на меня захотят повесить?

Грай промолчал, а рыбак явно занервничал:

— Может, мне лучше развернуть сейнер и к другому берегу Ладоги податься? А там ищи-свищи! Бы лучше меня знаете уголовный розыск, как посоветуете?

— Объявят всероссийский розыск. Скажут: сбежал, значит точно — виновен. Убегать честному человеку бесполезно. Это профессионального убийцу трудно разыскать, он со своей жертвой ничем не связан. А у вас здесь дом, хозяйство, родители. Рано или поздно вы обязательно вернетесь. Тут вас сразу и арестуют, даже в баньке помыться не успеете.

Когда подходили к берегу, судовой прожектор выхватил из темноты милицейскую машину, людей в форме, стоявших около нее.

— Защити меня, Господи, — прошептал Кирилл задрожавшим голосом.

Ловко пришвартовал сейнер, дал короткие указания, как распорядиться сетями да рыбой, спрыгнул на берег. Его встретил инспектор Шестиглазов:

— Кирилл Феоктистов, вы задержаны по подозрению в убийстве Ольги Ангеловой. Не хотите ли что-нибудь сказать?

— А что мне говорить? Вы все равно не поверите.

— Тогда садитесь в машину. После свежего ветра Ладоги неплохо будет познакомиться с ароматом тюремной параши. Некоторых это быстро вразумляет.

Шестиглазов был зол от усталости и сердито зарычал на Грая:

— Ну, зачем вы пошли в Ладогу? Зачем? Случись что, кормили бы рыб, а я разбирай ваши убийства с автографом… — в сердцах махнул рукой, сел в машину и увез рыбака.

Глава IX

Через день, в понедельник, в десять часов утра в Кировске у начальника отдела уголовного розыска Степана Куликова, это на его «земле» совершены оба преступления, проходила оперативка, на которую пригласили нас с Граем.

Куликов представил капитана Томишина, оперативника, прибывшего из Петербурга, из Главного управления, стройного и строгого, черноволосого, с многозначительным взглядом. Он вежливо улыбался, одними губами, предупредил:

— Я не инспектировать приехал, а узнать, какие шаги предприняты на сегодняшний день, какие версии разрабатываются, что получается, а что нет, не нужна ли какая помощь.

— Начните вы, Шестиглазов, — приказал Куликов.

Шестиглазов покашлял в кулак, полистал блокнот, словно хотел найти там ответ на волнующий всех вопрос, и отодвинул от себя бумаги.

— Такого на моей памяти в Кировском районе не было. Все убийства мы раскрывали — неделя, максимум две, и новый наш друг начинал обживать Кировский ДПЗ. А эти два дела никак не идут. Я убежден — мы столкнулись с маньяком-убийцей. В общем, мы стараемся взять ситуацию под контроль. Наша цель — предвидеть развитие событий и не допустить следующее возможное убийство.

— Вы ждете еще одно убийство?! — удивленно и негодующе воскликнул Томишпн. — Мало вам двух? Попрошу вас доложить, что сделано, чтобы выявить преступника?

Видно было, что Куликов, как и его подчиненные, отработал оба выходных и сильно устал, голос его звучал несколько монотонно.

— Весь личный состав поднят на ноги. Люди дежурят в Садах по двенадцать часов без выходных. На помощь им послана группа спецназа, в местах происшедших трагедий и соседних кварталах идет круглосуточное патрулирование. Опрошены все бомжи, подозрительные лица задержаны и удалены из Садов. При въезде с шоссе садоводы оборудовали шлагбаумы и поставили своих дежурных. По дороге в Сады теперь можно попасть только, имея на руках членскую книжку садовода. Активизированы действия ответственных по улицам, им дано указание фиксировать появление неизвестных машин и номера сообщать нам для проверки в ГАИ. 3 первом деле по подозрению в убийстве своего отца, председателя садоводства Попова, задержан его сын Слег. Но так как в его отсутствие совершено второе убийство с автографом, так мы называем эти дела, он оказывается невиновным. По второму делу нами взят под стражу рыбак из деревни Назия Кирилл Феоктистов, который практически мог совершить эти два убийства.

— Что мы имеем? Конкретно, какие факты? — перебил его Томишин.

— Листки для писем вырваны из одной и той же тетради. Экспертиза показала — писал стихи один и тот же человек. Письма написаны одной шариковой ручкой на деревянном столе, покрытом газетой. Огромные, похожие на штык, гвозди выпущены двадцать лет назад в одной партии и скорее всего хранились вместе в картонной коробке. Отпечатков пальцев на письмах и гвоздях нет.

— Что показал на допросе жених? Этот Рахим Маматкулов из-под Казани, не мог ли он оказаться таким прытким?

— У него реакция бурная, ведет себя как обезумевший от горя человек, несет несуразицу, отвечает невпопад.

— Может, он большой хитрец и водит вас за нос?

— Теоретически он мог совершить оба преступления, в день пропажи Попова он присутствовал в Садах и алиби не имеет. Но у него нет мотива преступления.

Томишин вальяжен, голос его раскатист, видно, что оперативник из управления большого о себе мнения. Сидя за своим столом, инспектор Шестиглазов нервничает, но держится независимо.

— Что дает проработка второй версии — капитана рыболовецкого ceйнepa Кирилла Феоктистова? — спрашивает Томишин.

Шестиглазов крутит в руках блокнотик и неторопливо отвечает:

— Кирилл Феоктистов считал Ольгу Ангелову своей невестой. Сначала Ольга давала ему авансы, петом решила отыграть назад, когда познакомилась с Рахимом. Кирилл чувствовал себя жестоко оскорбленным и клялся отомстить.

Во время преступления он находился поблизости, в лесу. У него нет алиби и по делу Попова. Они, вроде, прежде были знакомы, встречались несколько раз, капитан выполнял личные заказы Попова на поставку рыбы. По этому поводу у них могли возникнуть финансовые разногласия.

— Что скажет врач-психолог? — спросил Томишин.

Пожилой с седыми висками врач говорил непререкаемо:

— Я уверен — действует маньяк. Если говорить просто, без медицинских терминов, никакой мотивировки у маньяка быть не может. Он что-то ввдел, это его взбудоражило, побудило к действию, и у него появилась дикая активность. Он выбирает первого попавшегося человека и убивает. Мотивов, понятных нам, у него может не быть.

— Кто этот человек? Обрисуйте нам его хотя бы примерно. Попробуйте, для примера, вспомнить подобную ситуацию, — попросил Куликов.

— Кто угодно может оказаться человеком, которого мы ищем. Вспомните Чикатило, — оживился доктор. — Он высматривал свою жертву. Спокойно, тихо, деликатно с ней говорил, и у людей не появлялось сомнений, что он может быть иным, жертвы полагали, что он очень добрый, шли с ним. А в портфеле Чикатило уже лежали презервативы, вазелин, бечевка. И уже потом он становился иным — насиловал, убивал и даже, иногда, поедал тут же свою жертву.

— Кого же нам искать? — настаивал Куликов.

— Трудно сказать. Встретив маньяка в обычной ситуации, мы его не узнаем.

— Теперь предлагаю послушать нашего гостя, — повернулся к нам Куликов, — частного детектива Ярослава Грая, который пришел со своим помощником Виктором Крыловым. Вообще, здесь все люди с погонами, и частных сыщиков мы никогда не приглашали на наши совещания и оперативки. Но тут сделали исключение. Ведь Грай тоже прежде служил в милиции, наш человек, да и письма в стихах ему адресованы. Нам очень хотелось бы узнать, Грай, кто этот ваш корреспондент, зловещий НАГ?